Сумеречная роза

– Леди Элис, – произнес Генрих, – вот один небезызвестный вам человек, который заслуживает нашей благосклонности и покровительства.

Сердце Элис перестало биться. Вдох застрял где-то в горле. Хотя она и слышала движение и любопытный шепот вокруг нее, она осмеливалась смотреть только на ноги короля на покрытом ковром помосте. Она постаралась вдохнуть медленно и спокойно, как ее учила Анна.

Голос короля зазвучал снова, ей показалось, как будто он говорил откуда-то издалека:

– Сэр Николас из валлийского дома Мерионов, выйдите вперед.

Элис покачнулась и упала бы, если бы сильная рука не подхватила ее под локоть. На мгновение она подумала, что это рука сэра Николаса, пока резкий голос леди Эмлин не раздался в ее правом ухе:

– Соберись, девочка! Ты хочешь опозорить себя перед всем двором?

Элис выпрямилась, но не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, выполнил ли сэр Николас королевский приказ. Взглянув на короля, она увидела, что тот невероятно доволен собой.

Сэр Николас поклонился.

Генрих улыбнулся ему.

– Мы рады рекомендовать нашу подопечную как достойную невесту, сэр. Что скажете вы?

Сэр Николас молчал так долго, что Элис, вдруг возмутившись, повернулась и зло посмотрела на него. Он не обратил на нее внимания, но она узнала знакомый блеск в его глазах, когда он сказал королю:

– Подозреваю, что вы делаете мне не большую услугу, сир. Она уже заставила меня прочесать вдоль и поперек всю Англию.

Элис услышала позади испуганный вздох. Кажется, сэр Николас перешел границы, но усилившийся блеск в глазах короля доказал, что он хорошо знает своего господина.

Генрих поддержал своего любимца:

– Хорошо, что она дала вам возможность увидеть просторы Англии, сэр, а брак с ней пойдет вам во благо в других вопросах. Жаль, что мы отослали Тома Блэколла, иначе он мог бы перечислить их для нас.

Среди собравшихся раздались смешки, и Элис почувствовала, что ее щеки пылают огнем. Она не смела ни на кого поднять глаза. Сэр Николас невозмутимо заключил:

– Нужно надеяться, что грядущие блага перевесят проблемы, сир.

– Ручаюсь, вы знаете, как справиться с девицей, – напутствовал Генрих и добавил громче, более официальным тоном: – Дело здесь не касается близкого родства, но вам обоим требуется особое разрешение венчаться вне вашего прихода, поэтому наше решение таково: вы будете венчаться по особому патенту. Наш королевский священник исполнит обряд обручения перед ужином, а свадьба будет в воскресенье симнелей.

Меньше чем через две недели, осознала Элис. Ее мысли закружились, а колени вдруг стали слишком слабыми, чтобы поддерживать ее. Материнское воскресенье с его симнелями – маленькими кексами с изюмом, – которые по обычаю ели в этот день, считалось долгожданным в середине длительного, сурового Великого поста. Однако сейчас она сомневалась, что будет ждать праздника с таким же нетерпением, как раньше. Под шум поднявшихся разговоров священник поспешно вышел вперед. Элис повернулась к сэру Николасу:

– Вы об этом еще пожалеете, сэр.

Склонившись ближе к ней, он возразил:

– Пожалуй, нет, малышка. И благодарите судьбу за то, что я не известил короля о вашей тайной встрече на севере с врагом короля – Ловеллом.

Элис потрясенно уставилась на него. Ей никогда не приходило в голову, что он может воспользоваться своей осведомленностью. Он мило улыбнулся ей в ответ и взял ее руку в свою.

Священник занял место перед ними.

Глава 13

Вечер, последовавший за обручением Элис с сэром Николасом, прошел под шум рукоплесканий и поздравлений знакомых и незнакомых людей. Ее мысли то вертелись в бешеном вихре, то совершенно замирали. Ошеломленная происходящим, Элис не смогла ответить, если бы ее спросили, что она ела, с кем разговаривала, что чувствовала. Все происходило, как во сне, слишком быстро. Если она и говорила с сэром Николасом, то не могла вспомнить о чем. Их прощание наступило так же неожиданно, как и все в этот вечер. Сэр Николас сказал, что пора идти спать, и сделал знак слуге проводить Элис в ее комнату. У нее мелькнула мысль послать слугу найти Мэдлин, но она поняла, что сейчас не хочет ни с кем разговаривать, надо сначала разобраться в своих чувствах.

Джонет ждала ее и, едва взглянув, стала помогать ей раздеваться, болтая без умолку и не ожидая ответа. Элис находила утешение в самом присутствии Джонет, но все же обрадовалась, когда та наконец удалилась. Оказавшись одна в постели под уютным пологом темноты, Элис попыталась вспомнить, что именно сэр Николас говорил и делал весь вечер. Ей хотелось понять, как он относится к их помолвке, но единственное замечание, которое она могла припомнить, касалось Ловелла.

Если их обручение единственное, что удерживало сэра Николаса от рассказа о его подозрениях насчет ее и Ловелла королю, то она жестоко в нем ошиблась. В первое мгновение, когда она узнала, за кого Тюдор выдает ее замуж, сердце Элис подпрыгнуло от радости. Она испытывала небывалое ощущение. Элис почувствовала облегчение, освободившись от претендента на ее руку – Брайерли. Мысль о Брайерли сменило воспоминание об игре на лютне сэра Николаса и его глубоком мелодичном голосе. Она вспомнила, что он платил Йену вместо нее, когда тот заботился о ней в Тауэре, но приходили в голову и менее приятные моменты. Сэр Николас быстро терял самообладание и часто бранился. Он высек Йена и заставил ее смотреть на экзекуцию. Он заставлял ее есть, когда она этого не хотела, но в то же время расчесывал ее волосы, когда она еще не оправилась после болезни. В сэре Николасе многое заставляло ее бунтовать, но в глубине души вызывало странные волнующие чувства. Ей хотелось то довериться ему, то ударить. Но пока она так и не смогла прийти к определенному мнению.

Под одеялом стало жарко, и Элис сбросила его. Где сейчас сэр Николас и думает ли о ней? Что он думает? Не раз ей казалось, что он заботится о ней. В первое мгновение встречи в Донкастере она заметила на его лице радость и облегчение и поняла, что он беспокоился за нее. Но сегодня в его глазах не промелькнуло и намека на расположенность, он просто довольно благосклонно принял свою награду.

Элис вспомнила его замечание о ее встрече с Ловеллом. Поскольку она не призналась, что Ловелл – тот человек, который находился в гостиной Хокинсов, она все гадала о причине такого мнения о Ловелле. Через два дня, когда весь двор отправился с королем на охоту, она нашла возможность спросить сэра Николаса.

Генрих Тюдор любил охотиться в компании мужчин своей свиты. Нередко их сопровождали, по крайней мере часть пути, наиболее авантюрные дамы; однако, поскольку замысловатые придворные костюмы требовали от них сидеть боком в бархатных дамских седлах, совершенно неподходящих для погони, дамы обычно оставались позади, как только собаки поднимали дичь. Нынешним утром они выехали с рассветом. В охоте приняли участие довольно много женщин, включая Элис и Мэдлин.

Элис надела темно-зеленый камзол поверх шерстяных рыже-коричневых корсажа и юбки и соломенную шляпу, приколотую к вуали. Она ехала верхом между Мэдлин и сэром Николасом, сразу за королем и графом Линкольном. Последний приветствовал Элис в дружелюбной снисходительной манере, как будто никогда не проявлял недовольства. Он даже не упоминал Шерифф-Хаттон, что не удивило ее. Она знала, что он не любит и избегает ссор, предпочитая гармонию в отношениях.

Элизабет, соответственно своему предполагаемому деликатному положению, не поехала с ними, и Элис чувствовала себя беззаботно, наслаждаясь запахами королевского леса и свежим прохладным воздухом солнечного утра.

Король охотился с борзыми, спаниелями, мастифами и грейхаундами почти на все, что движется. Прошло совсем немного времени, когда первая дичь, молодая косуля, попалась. Генрих, высоко подняв свой лук, пришпорил коня, и остальные мужчины последовали за ним галопом. Элис, охваченная азартом погони, тоже хотела помчаться вслед за всеми, но как только она пришпорила свою кобылу, рука в перчатке сэра Николаса схватила ее лошадь за уздечку и увела ее от других в небольшую, заросшую кустарником лощинку.