Сумерки джедаев
Шрифт:
Опираясь на сомнительную теорию, что в художественном произведении непопулярную точку зрения протолкнуть легче, он попытался написать роман. Но это было не его призвание. Ден был охотником за новостями, будь они все неладны, и внезапное молчание комлинка сказывалось не только на его финансовом состоянии, но и на моральном тоже. В итоге, озлобленный и лишенный уже самых последних иллюзий, он стал все чаще и чаще заглядывать в близлежащие забегаловки и бары.
В последние пару недель он всерьез обдумывал намерение все бросить и вернуться на Салласт. Может, там он снова сойдется с Эйяр Марас, симпатичной танцовщицей из передвижной труппы, с которой познакомился на Дронгаре во время тура «Развлекательной голосети». Она предлагала Дену почетный статус главного супруга в норе. Тогда он сомневался — все — таки на покой еще не пора, что бы там ни говорили коллеги
Только одно удерживало Дена посреди этого нагромождения пластали и дюракрита: И–5ИК. Вот только он никогда даже в мыслях не идентифицировал этого дроида по серийному номеру. Протокольная машинка была для него просто И — Пятым. Если на то пошло, то Ден уже и дроидом — то его не считал. И–5 был другом — одним из немногих на этой планете, да и на других тоже, кому Ден Дхур полностью доверял.
Как и почти все население галактики, Ден когда — то считал дроидов не более чем машинами. Конечно, они могли хранить в памяти громадные объемы информации, а некоторые — гуманоидного образца — даже до какой — то степени имитировать мышление, что зачастую ошеломляло. Но таковы были заложенные в них программы. Благодаря объему памяти, благодаря быстродействию нейронных сетей и процессорных кластеров они были способны эвристическим путем, на основе запрограммированных базовых реакций, рассчитывать и демонстрировать поведение, присущее людям, фаллиинам, геонозианцам и всем прочим расам. Но лишь до определенной степени. Блокираторы творческого потенциала, схемы запрета, программные сдерживатели поведения и прочие встроенные ограничители предотвращали появление у дроидов самосознания, и потому по статусу в галактическом сообществе они были приравнены к электрическим гаечным ключам. Даже к рабам на отсталых планетах Внешнего кольца отношение было лучше.
Это была удобная теория. Многие жители галактики распространяли ее, в несколько смягченном варианте, и на солдат — клонов, составлявших костяк республиканской армии. Для большинства разумных существ те были просто «дроидами из плоти и крови», чуть выше животных благодаря своей способности говорить, генетически и психологически модифицированными, чтобы всецело отдаваться битве и не бояться смерти.
Весьма удобная теория, что тут скажешь. Единственной проблемой были исключения из правила. И–5 был исключением. «Да — а, братан, — сказали бы угноты. — Ка — анкретным таким исключением!» Ехидный дроид и циничный репортер составили друг другу приятную компанию на Дронгаре — планете — оранжерее, где две армии вели бои за чудесное растение бота, пока мутация не сделала кустики бесполезными, а драку за них — бессмысленной.
Когда все закончилось, Ден отправился на Корускант вместе с И–5 и помогал ему воплотить дроидный эквивалент клятвы на крови. Чтобы добраться до галактической столицы, потребовалось несколько месяцев и множество остановок на самых разных планетах — в конце концов, войну никто не отменял — однако с тех пор И–5 мало продвинулся в поисках сына своего бывшего напарника Лорна Павана. Он вынужден был с неохотой признать, что Лорн мертв, хотя документов, содержащих подробности, нашлось мало; выглядело все так, будто факты погребены в глубоких безымянных могилах. Но мальчик рос в Храме джедаев, и потому найти его не составило бы труда… вот только к их прибытию на Корускант Республика внезапно стала Империей, со всеми сопутствующими погромами, исходом беженцев и прочими тридцатью тремя несчастьями. Перед Деном с И–5 встала проблема собственного выживания. В итоге, когда дым рассеялся — насколько это возможно на нижних уровнях — они, к своему ужасу, узнали, что почти все джедаи истреблены.
Поговаривали, что кому — то удалось спастись. И что некоторые из спасшихся затаились на Корусканте, и именно это удерживало И–5 на планете.
Был ли смысл продолжать поиски? Ден задумался, что далось ему с некоторым трудом: нейроны мозга слепо прокладывали связь друг с другом сквозь алкогольный туман в голове. Ему было противно произнести это, противно даже подумать, но, сам того не желая, он снова и снова приходил к одному и тому же выводу: нет. Не было смысла. Сын Лорна Павана либо покинул планету, либо пошел на корм акк — псам. И в том, и в другом случае ничего уже не изменить. Оставшиеся в живых джедаи разлетелись на крыльях
четырех солнечных ветров — очень предусмотрительно с их стороны, по мнению Дена — и даже если Джакс Паван остался на Корусканте, вероятность столкнуться с ним на углу улицы в планетарном городе с триллионами жителей была ничтожна.Преданность И–5 своему бывшему напарнику и твердость в исполнении последней просьбы Лорна были достойны похвалы. Но лишены смысла.
— Даже твоим позитронным мозгам — переросткам это должно быть понятно, — пробормотал Ден.
Он поднялся на все еще нетвердые ноги, повернулся и тут же врезался в троих вооруженных ганков. Один из них, со всей присущей его расе любезностью и участием, пресек неверное движение Дена, сбив его с ног и опрокинув в сточную канаву. Второй достал вибронож и наклонился ближе. Разномастная толпа отхлынула от невидимого «купола», под которым вдруг оказались Ден и эти ганки, огибая их и совершенного не замечая бедственного положения салластанина.
Ден попытался встать, но третий ганк придавил его ногой к земле.
— Полагаю, извиняться уже поздно? — выдохнул Ден.
Тот, у которого был вибронож, включил оружие. Лезвие завибрировало с высоким протяжным гулом, его край толщиной в одну молекулу расплылся, став почти невидимым глазу. Выражений на лицах за забралами шлемов, конечно, было не различить; ганк потянулся к вислому уху салластанина — но тут над его плечом взметнулась механическая рука, отсвечивающая тусклой металлической полировкой, вырвала клинок у пораженного владельца и швырнула под ноги, где подрагивающее лезвие по самую рукоять ушло в дюракрит.
— Так, так… где же ваши манеры? — пропел мелодичный голос. — Ведь он же извинился.
Ганки обернулись и увидели протокольного дроида, воздевшего в неком жесте порицания указательный палец, кончик которого светился красным. Дроид произнес:
— Вы, наверно, думаете: «Общеизвестно, что протокольным дроидам встраивают схемы запрета, которые блокируют причинение вреда любому разумному организму». — Дену с его места было видно, как вслед за дюрастальным пальцем движется вниз тонкий луч лазерного прицела, приближаясь к тому месту на лбу переднего ганка, где под непроницаемым шлемом должна находиться переносица.
— Так вот, — продолжил дроид, — общеизвестное знание не соответствует действительности.
Все трое переглянулись. И сразу же, словно придя к безмолвному соглашению, развернулись и растворились в безучастной толпе.
Дроид помог Дену подняться на ноги. Салластанин отряхнул одежду.
— В следующий раз не тяни до последнего, — рыкнул он.
— Что бы это значило? — фоторецепторы излучали самую простодушную невинность. — Я рассчитал, что у меня осталось еще две целых семь десятых секунды до того, как вибронож достигнет…
Ден воздел обе руки, прерывая дроида:
— Все, все! Леденящие кровь подробности необязательны. Но все равно спасибо.
Неподвижное металлическое лицо каким — то образом сумело выразить веселье.
— Живу, чтобы служить, — ответил И–5.
Глава 6
Каирд, недиджи, мерил шагами свою роскошную комнату и обдумывал убийство.
Вообще в этом не было ничего необычного. Каирд планировал отнятие чужой жизни неоднократно и, как правило, отнимал. Никаких моральных терзаний — только холодный расчет. Приблизится ли он к своей цели, отправив эту конкретную жертву в Великое Гнездо, или просто удовлетворит жажду мести, уложив отдельные взъерошенные перья? Если последнее, убивать не было смысла. Как говорят аквалиши: «Мстить — как в холодной воде плыть». Отвечать на оскорбления и презрительное отношение нужно лишь ради практической пользы. Честь — это роскошь, которую практичные существа не могли себе позволить.
Но в данном случае удержаться было практически невозможно. Расхаживая туда — сюда, недиджи с наслаждением фантазировал, как бы эффектнее разобраться с врагами.
В особенности с одним.
Каирд быстро продвинулся вверх по карьерной лестнице «Черного солнца». Чуть больше года назад он был лишь рядовым киллером, пусть и очень хорошим. С тех пор, тщательно выбирая союзников, он стал лучшим в своем деле. За год работы Каирд добился завидных успехов — он почти что стал виго.
«Почти что, но еще не стал», — напомнил он себе. В узком кругу приближенных Дала Пери, главы «Черного солнца», было только одно свободное место. И на это место имелся еще один претендент. Фаллиинский принц Ксизор, опаснейший соперник.