Сумерки героя

Устарте сделалась его страстью. Она содрогалась, вспоминая об этом. Он неустанно работал над ней, отыскивая источник ее способности менять свой облик. Однажды Устарте привязали к столу, вскрыли, и Дереш вынул у нее одну почку, а взамен вставил другую, начиненную магией, взятую у забракованного смешанного. Боль была нестерпима, и только громадная сила Устарте спасла ее от безумия. Отлеживаясь в своей камере после операции, она чувствовала, как почка шевелится в ней, будто живая. Отросшие из нее щупальца трогали мускулы спины, проникая в легкие. Устарте сотрясали страшные судороги. Чувствуя, что из нее высасывают жизнь, она в панике переменила облик и раздавила чуждое существо внутри, но одно щупальце оторвалось и внедрилось ей в мозг. Там оно погибло, источая обжигающий яд. Устарте-тигрица ревела и царапала когтями стены камеры, отрывая куски штукатурки. Но в конце концов она впитала в себя этот яд, как и в том, первом, случае. Он не мог больше повредить ей, но успел ее изменить.

Вернувшись в свое получеловеческое тело, Устарте ощутила, что стала другой. Испытывая тошноту и головокружение, она уселась на полу среди учиненного тигрицей разгрома, и ей внезапно открылись мысли всех живых существ в стенах тюрьмы — все сразу. От потрясения она закричала, но не услышала собственного крика. Ей казалось, что голова у нее вот-вот лопнет. Борясь с паникой, она попыталась сосредоточиться и отгородить часть своего разума от рева чужих мыслей. Но самые мощные из них, порожденные нестерпимой болью, проникали сквозь все ее заслоны.

Эти мысли исходили от Приала, на котором проводили опыт двое помощников Дереша Карани.

Кипучая, вулканическая ярость волной поднялась в Устарте. Встав с пола, она сосредоточилась на этих людях. Воздух вокруг нее заколебался, и она увидела, что стоит рядом с мучителями в одной из операционных на другом конце тюрьмы. Первому она разорвала когтями горло. Второй хотел убежать, но она прыгнула ему на спину, повалила, и он разбил себе голову о каменный пол.

Устарте освободила Приала.

«Откуда ты взялась... — прошептал он, — из воздуха?» — Его шерсть была в крови, и из тела еще торчали какие-то инструменты. Устарте осторожно убрала их.

«Сейчас мы уйдем отсюда», — сказала она. — «Значит, время пришло?» — «Да»

Закрыв глаза, она послала сообщение всем смешанным, содержащимся в этой тюрьме, и пропала.

Жилище Дереша Карани оказалось пустым, и она вспомнила, что он уехал в город на Совет Семерых. Дереш намеревался открыть Врата и вторгнуться в тот мир, который некогда изгнал куан-хадорцев из своих пределов.

Со двора слышались человеческие вопли и треск дерева. В окно Устарте увидела кишащих на ристалище смешанных. Стража в ужасе разбегалась, но далеко уйти не удалось никому.

Час спустя Устарте вывела сто семьдесят узников на лесистый горный склон.

«Они будут охотиться за нами, — сказал Приал. — Нам некуда идти».

Его слова оправдались через несколько дней, когда лес наводнили криаз-норы и собаки-ищейки.

Беглецы отважно сражались и до поры до времени даже одерживали небольшие победы. Но постепенно их, сильно поредевших, начали теснить все выше в горы. Одни из них стали добровольно уходить к самым вершинам, в снега. Других Устарте, разбив на отряды, посылала в разведку на юг и восток. Она наказывала им избегать людей, ибо их самих лишили человеческого облика.

И вот настало последнее утро, когда несколько сотен криаз-норов двинулись в гору, к их лагерю. Устарте собрала вокруг себя оставшихся двадцать узников.

«Держитесь рядом, — сказала она им, — и следуйте за мной». Всей силой своего воображения она вызвала перед собой Врата в другой мир, которые видела прежде в мыслях Дереша Карани.

Воздух заколебался. Устарте простерла руки и крикнула: «Пошли!» В тот самый миг, когда криаз-норы ворвались в лагерь, вокруг нее вспыхнула яркая радуга, и Устарте очутилась на зеленой поляне в тени высоких скал. Солнце ярко сияло на голубом небе, и только девять спутников остались при ней. Тут же стояли пораженные криаз-норы. В скале перед ними была вырублена огромная арка. Камень внутри нее светился, и по нему пробегала голубая рябь. Криаз-норы бросились на них. Устарте прыгнула в проем, а с ней Приал, Мениас, Корвидал и Шетца, молодая девушка с чешуйчатой, как у ящерицы, кожей. Остальные приняли на себя удар криаз-норов.

Вытянув руки, Устарте призвала на помощь всю свою силу. Скала перед ней на миг расступилась, и в ней показались освещенные луной руины. В этот единственный миг им и удалось проскочить.

Скала позади них сомкнулась снова.

Шетца упала, и Устарте увидела, что в спине у нее торчит нож. Вытащив его, Устарте прикрыла руками рану девушки и залечила ее. Сердце Шетцы больше не билось, но Устарте усилием воли заставила ее кровь струиться по жилам.

Шетца открыла глаза и прошелестела: «Я думала, меня убили. Но боли нет. Теперь мы в безопасности?» — «Да». — Устарте пощупала ей пульс, но пульса не было. Шетца, в сущности, была уже мертва, и только магия поддерживала в ней кровообращение.

Вдали мерцало озеро, и беглецы пошли к нему. Корвидал и Шетца стали купаться. Девушка резвилась в воде, как дельфин, и со смехом вышла на берег. Она обрызгала Мениаса, он схватил ее, и оба плюхнулись обратно в воду.

Приал сел рядом с Устарте. «Может, еще кому-нибудь удалось пройти», — сказал он.

Устарте, не отвечая, смотрела на Шетцу. «Я не знал, что ты еще и целительница», — сказал Приал. — «Никакая я не целительница. Шетца умирает. У нее пробито сердце». — «Но она плавает как ни в чем не бывало». — «Когда магия иссякнет, она умрет. Через несколько часов, через сутки — не знаю». — «О Великая! За что мы прокляты? Мы совершили какое-то зло в прошлой жизни?»

Ночь Устарте провела в разговорах с Шетцой. Жрица чувствовала, что ее чары слабеют, и старалась поддержать их, но безуспешно. Шетца захотела спать и легла, спросив: «Что мы будем делать в этом мире, о Великая?» — «Мы спасем его, — сказала Устарте. — Воспрепятствуем злобным замыслам Дереша Карани». — «А здешние жители примут меня?» — «Когда они узнают тебя, то полюбят, Шетца, как мы тебя любим».

Шетца улыбнулась и заснула. Чуть позже Устарте легла с ней рядом и увидела, что девушка-ящерица мертва.

Погруженная в воспоминания, Устарте не заметила, как к ней подошел Нездешний. Он положил руку ей на плечо.

— Я была самонадеянна, когда думала, что смогу одолеть Дереша Карани и Семерых, — сказала она. — Самонадеянна и глупа.

— Скажем лучше, что ты была храброй и самоотверженной. Повремени себя осуждать. Завтра Кива и Эмрин с мальчиком проедут через перевал и попытаются добраться до столицы. Вот отправим их, и я погляжу, насколько твой маг бессмертен.

— Ты не должен вступать с ним в поединок, Серый Человек.

— У меня нет выбора.

— Выбор есть у всех. Зачем попусту швыряться своей жизнью? Он все равно не умрет.

— Не в нем одном дело, Устарте. Они убили моих людей и пытали моего друга. Кем бы я был, если бы оставил все это безнаказанным?

— Я не хочу видеть, как ты умрешь. Я и без того уже видела слишком много смертей.

— Я жил долго, Устарте. Может быть, слишком долго. Многие гораздо лучше меня давно уже в могиле. Смерть меня не пугает. Даже если бы я принял к сведению твои слова о том, что с Дерешем Карани справиться невозможно, одно остается неизменным: Мадзе Чау до сих пор у них в плену. А я друзей в беде не бросаю.