Сумерки морских богов
Шрифт:
К 10.00 огнем британских орудий «Бисмарк» был превращен в плавучую развалину и глубоко погрузился в воду. Серые волны свободно гуляли по главной палубе. Услышав треск лопающих переборок и клокотание воды, адмирал Лютьенс пожал руку капитану 1 ранга Линдеманну и приказал сбросить в море все секретные документы в специальных сумках с грузом. «Кинг Джордж V» и «Родни» быстро подошли вплотную и начали всаживать залп за залпом в беспомощно раскачивающийся корпус германского линкора. В 10.15 он потерял ход, а его последнее орудие выпустило последний снаряд. И умолкло. Теперь бой превратился для англичан в артиллерийские учения по стрельбе в упор.
— Покинуть корабль! — скомандовал Линдеманн.
Люди поднялись по трапам и начали спрыгивать в воду с развороченной палубы. Раненых моряков поднимали из дымящихся люков. Несколько моряков, видимо, помешавшись, ухватились за пиллерсы и остались на корабле, словно смерть еще могла обойти «Бисмарк» стороной. Еще минут десять казалось, что этот горящий изуродованный корабль с умолкшими орудиями и заливаемыми водой палубами действительно
«Дорсетшир» и эсминец «Маори» пробрались сквозь нефть и плавающие обломки и подобрали 110 перемазанных нефтью немецких моряков. Однако спасательные работы были немедленно прекращены, после того, как англичане заметили перископ. Позднее U-74 подобрала еще несколько человек из экипажа линкора. Еще позднее в месту боя прибыл испанский крейсер «Канариас», однако он нашел только нефтяное пятно и плавающие на волнах трупы в спасательных жилетах. Мертвые часовые охраняли могилу «Бисмарка».
А завершил все эпизод, полный злой иронии. Почти через 3 часа после того, как «Бисмарк» стал железным гробом для адмирала Лютьенса и почти 2000 моряков, группа «Запад» отправила срочную радиограмму мертвому адмиралу:
«„Рейтер“ сообщает, что „Бисмарк“ потоплен. Срочно доложите ситуацию».
Глава 7
Отчаянный прорыв
«Тяжелый град, и снег, и мокрый гной
Пронизывают воздух непроглядный…
Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной».
Крейсер «Принц Ойген» легко ушел от неуклюжего «Рэмиллеса» и обошел с юга британские патрули. Он заправился в море с бывшего норвежского танкера «Кроссфонн», который сейчас являлся судном снабжения германского флота «Шпихерн». А потом, словно одинокий сирота, только что потерявший могучего защитника, германский крейсер начал искать убежище. Он повернул на восток и направился к берегам Франции. Вечером 1 июня он прибыл в Брест, где уже стояли «Шарнхорст» и «Гнейзенау».
Капитан 1 ранга Бринкманн успешно выскользнул из раскинутых англичанами сетей, но это не принесло облегчения расстроенному Редеру. Гибель «Бисмарка» давила на гросс-адмирала тяжелым грузом. Он тяжело переживал гибель своего старого товарища Лютьенса. Он также жалел о потере корабля. Да, немцы в бою проявили такую незаурядную отвагу, что после окончания боя адмирал Тови салютовал им. Но ведь он победил. А Редеру приходилось думать о следующем совещании с Гитлером по морским вопросам, которое предстояло в Бергхофе. Адмирал был совершенно уверен, что гибель «Бисмарка» послужит предлогом для яростных нападок на флот. Он оказался прав.
Совещание было проведено 6 июня 1941 года. Редер обрисовал ход операции, использовав факты из бортового журнала «Принца Ойгена» и донесения, которые Лютьенс отправил в штаб группы «Запад».
— Почему Лютьенс не повернул назад, потопив «Худ»? — проворчал Гитлер.
— Возвращение через Датский пролив в тот момент было гораздо более опасным, мой фюрер. «Бисмарк» немедленно подвергся бы атакам вражеской авиации и кораблей. Прорыв на просторы Атлантики мог позволить «Бисмарку» встретиться с нашими танкерами, навести корабли противника на завесы подводных лодок, и давал Лютьенсу шанс оторваться от преследователей, — ответил Редер. — Несомненно, адмирал учитывал все это.
— Все это, конечно, так, — согласился Гитлер. — Но почему это не сработало? У меня также имеется вопрос относительно действий штаба группы «Запад», гросс-адмирал. Почему командующий флотом не посоветовал Лютьенсу отойти подальше в океан?
Редер ощутил цинизм в словах Гитлера и понял, что теряет почву под ногами. Он попытался объяснить:
— Лютьенсу следовало любой ценой оторваться от преследующих его крейсеров.
— Хорошо, — нетерпеливо зарычал Гитлер, — я готов согласиться, что ваш драгоценный Лютьенс не был в состоянии улучшить свое положение, избрав другой план действий. Но тогда почему он не использовал свою огневую мощь, чтобы уничтожить «Принс оф Уэлс», даже если бы это означало битву насмерть? В этом случае счет был бы два к одному в нашу пользу. Что вы скажете на это, гросс-адмирал?
— Я почтительно напоминаю моему фюреру, что бой прервал командир «Принц Уэльский», а не Лютьенс. «Бисмарк», получив попадание, уже не имел достаточно большой скорости, чтобы догнать удирающий британский линкор.
Редер понимал, что командовать кораблем можно только с его мостика, а не из мягкого кресла в береговом штабе. Однако его попытка защитить покойного адмирала не поколебала уверенности
Гитлера, что Лютьенс совершил несколько роковых тактических ошибок. Так и завершилось совещание в Бергхофе. Невысказанные нюансы были скрыты за официальными фразами и так и остались невысказанными. Но это совещание имело далеко идущие последствия. Именно после него начались столкновения профессионального моряка Редера и дилетанта Гитлера. [21]21
Редер сам в этом виноват. «Дилетант» Гитлер задал адмиралу ряд возможно несколько «не морских», но очень точных вопросов, на которые Редер не смог внятно ответить.
Во второй половине 1941 года пламя войны охватило новые районы земного шара. Бои теперь велись на новых морях и островах. Недолгий медовый месяц между Германией и Россией сменился периодом напряженных отношений. 18 декабря 1940 года Гитлер подписывает директиву, которая предусматривает разгром Советского Союза в ходе скоротечной кампании. Эта «Директива 21» получила название в честь рыжебородого императора династии Гогенштауфенов и гораздо более известна под именем «План „Барбаросса“». Роль флота в операции «Барбаросса» была ограниченной. Он должен был «в ходе восточной кампании неизменно действовать против Англии». Перед Редером были поставлены ограниченные пассивные задачи: помешать бегству русских кораблей в шведские порты на Балтике и вытралить минные заграждения, которые поставит Сталин. 21 июня граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург, германский посол в России, получил радиограмму от министра иностранных дел Рейха. Она предписывала сжечь все секретные документы и уничтожить радиопередатчик. На следующий день, в годовщину разрыва Наполеона с императором Александром I в 1812 году, Гитлер начал гигантское вторжение в Россию, вообразив себя новым крестоносцем, сражающимся с красной опасностью. Соединенные Штаты и Великобритания сразу предложили свою помощь Сталину, как только пламя блицкрига заполыхало на русских границах. [22] Немецкие армии при поддержке танков и самолетов ринулись через бывшие балтийские республики и защитный коридор на землях восточной Польши, которые Сталин заполучил при пятом разделе этой несчастной страны. После этого немцы глубоко вторглись на территорию собственно России. Менее чем через 4 недели после начала войны германские генералы уже видели в бинокли Смоленск. Но центральная группа войск германской армии задержалась в сотне километров от Москвы. В это время ее южный фланг захватил Харьков и вышел к Ростову, в устье реки Дон. [23] Украина, с ее промышленностью и развитым сельским хозяйством, попала в руки немцев. Северная группа войск стояла у ворот Ленинграда.
22
Черчилль действительно уже 22 июня 1941 заявил о готовности поддержать СССР. Рузвельт сделал это 24 июня. Однако чем-то реальным эти заявления стали только 12 июля, когда был подписано соглашение между правительствами трех стран о совместных действиях против Германии.
23
Описание «восточной кампании» выглядит у автора карикатурой. См. например. Б. Г. Лиддел Гарт «Вторая мировая война». М., 1999.
В августе старый немощный Петен пообещал полную поддержку Германии со стороны Франции. Рузвельт и Черчилль согласовали свои цели в этой войне, обнародовав Атлантическую хартию. В начале октября германская армия возобновила свое наступление на Москву. Гитлер с наполеоновским апломбом громогласно заявил, что Россия разгромлена и больше никогда не поднимется вновь. В конце ноября, через 4 месяца после того как Рузвельт заморозил японские капиталы в Соединенных Штатах, японские послы Курусу и Номуpa зачитали государственному секретарю Корделлу Хэллу предложения по урегулированию американо-японских разногласий. Они все еще читали эту бумагу, когда капитан 1 ранга Мицуо Футида повел на взлет свой бомбардировщик. [24]
24
И вновь «очень сильно, но неточно». Они не читали, а перепечатывали начисто, и не документы по урегулированию отношений, а декларацию об объявлении войны. Согласно полученному им приказу Номура был обязан передать этот документ Хэллу до начала атаки на Перл-Харбор. Однако неизбежные задержки с расшифровкой, переводом и особенно с распечаткой (ввиду особой секретности посол печатал на машинке сам) привели к задержке, вследствие чего нота была вручена уже после начала военных действий.
На мачте авианосца «Акаги», с которого взлетел Футида, развевался тот самый флаг «Z», который был поднят на броненосце «Микаса» много лет назад перед началом Цусимского сражения. Подобно хищным коршунам японские самолеты промчались над горой Дайамонд-Хед и сбросили бомбы на аэродромы Хикэм и Уилер. Они обстреляли стоящие на земле самолеты, а корабли в гавани Перл-Харбора подверглись атаке торпедоносцев. В считанные минуты солнечное воскресное утро на Гавайях превратилось в кошмарный ад, полный страданий и смерти. Разгромленный американский флот лежал на дне гавани. Его корабли превратились в искореженные груды пылающего железа, политые кровью моряков.