Сумерки с опасным графом

Леди не обратила на его слова никакого внимания.

— А твоя мама?

— Умерла. Почти две недели тому назад, — ответила девушка, и ее глаза наполнились слезами. — Нам не на что было купить ей нужные лекарства.

Рыжая покачала головой:

— Можешь не продолжать. Прими мои соболезнования. — Она глубоко вдохнула, как будто набираясь храбрости.

— Ты хочешь остаться с этим человеком?

— А у нее есть выбор, я вас спрашиваю? — выкрикнул мужчина, дергая девушку за руку. — Я ее отец. Других родственников-то не осталось!

Фрост промолчал, соглашаясь. Что бы тут ни происходило до его прибытия, девушка должна остаться с человеком, который ее воспитал. Графа все это не касалось, как не касалось и этой леди.

Он легонько, кончиками пальцев, дотронулся до руки рыжей, и та напряглась, ощутив его прикосновение.

— Лучше не вмешиваться в семейные ссоры.

— Вы так это называете? Семейная ссора? — Она через плечо метнула на Фроста гневный взгляд. — Этот человек предлагал услуги своей дочери всем джентльменам подряд!

Графа не удивляла ярость дамы. Ей, получившей хорошее воспитание, была чужда суровая реальность нищенской жизни.

— Можно мне поговорить с вами наедине?

Она подозрительно прищурилась, услышав эту просьбу.

— Вы, наверное, шутите. Мы стоим посреди улицы, и со всех сторон нас окружают зеваки.

Фрост бесцеремонно схватил рыжую за руку и оттащил ее подальше от мужчины и его падчерицы. Потом сердито взглянул на этого типа и ткнул в его сторону тростью.

— Не вздумайте убежать с девушкой, не то пожалеете! — И посмотрел на женщину, пытавшуюся освободиться от его хватки. — Идемте, милая, поговорим наедине.

Эмили — а это была она — пыталась вырваться, но безуспешно. Мужчина держал ее будто в железных тисках. Если бы ей удалось высвободить руку, она смогла бы ткнуть кончиком зонтика в его ботинок.

— Вы не имеете никакого права прикасаться ко мне! — процедила она сквозь стиснутые зубы, закипая от ярости.

Они отошли всего на несколько ярдов от девушки и ее зверя-отчима. Эмили беспомощно глядела на этого мерзавца. Он что-то шептал бедняжке Кэти — скорее всего, угрожал избить, если та не останется с ним.

— Вы меня слушаете?

Эмили нехотя перевела взгляд на увлекшего ее от места событий человека. Впервые посмотрела на него внимательно. Он джентльмен, это она разглядела, едва его заметив. По его манере речи, одежде, высокомерию было понятно, что это аристократ. На мгновение ее заставила онеметь его красота. Только ангелы, сошедшие с небес, могли быть такими совершенными. Лицо будто изваяно искусным скульптором. Чистая кожа, волевой подбородок, полные губы и лоб, ставший с годами лишь прекраснее. Он выглядел лет на тридцать. Легкий загар и ни одной морщинки на лице.

Ох, а его глаза цвета бирюзы, казалось, заглядывали в самую глубину ее души! Она почувствовала магнетизм его взгляда и подумала: не приснятся ли ей его глаза этой ночью?

— Он сейчас убежит вместе с ней, — нервно произнесла Эмили.

Незнакомец устало посмотрел на нее.

— Формально этот человек — ее отец. Он имеет полное право уйти вместе с ней.

— Вы не понимаете… — начала она, осознавая, что ее увели в сторону, чтобы прочитать нотацию.

— Нет, дорогая леди, это вы не понимаете, — строго сказал незнакомец и еще сильнее сжал ее руку. Он говорил тихо, чтобы слышать могла только она одна. — Если бы мимо проходил констебль, он бы, скорее всего, доставил вас к судье за попытку отнять девушку у ее единственного родственника. Чего вы надеетесь добиться? Хотите, чтобы девушку отняли у него и отправили в работный дом?

— Лучше жить в работном доме, чем с таким омерзительным чудовищем, — прошептала Эмили. — Вы знаете, что он с ней делал до того, как вы пришли? Или вам все равно?

— Держу пари, что знаю больше вашего, юное невинное существо, — сказал он с нотками раздражения и нетерпения в голосе. — Пустые желудки надо чем-то наполнять, и это далеко не всегда удается сделать легким и приятным способом. Только потому, что вам не нравится, как поступают эти люди…

Неужели она мысленно сравнила его с ангелом? Тогда уж падший ангел.

— Я не слепая. Я понимаю, что этот мир жесток, сэр. Я знаю, что некоторые готовы продавать свое тело, чтобы выжить.

— Не готовы, — возразил он. — Готовность совершенно ни при чем, когда выбор продиктован отчаянием. У вас нет ни малейшего права осуждать их.

Ошеломленная, она отшатнулась бы, если бы могла вырваться.

— Вы думаете, что я… Думаете, я их осуждаю? — Она почувствовала, как заливается краской. — Эта девушка — не падшая женщина. Отчим предлагал купить ее девственность любому, кто готов был заплатить сходную цену.

— И вы это знаете наверняка? — уже не так уверенно спросил джентльмен.

— Этот человек подошел к моему брату. Когда я увидела лицо девушки… — Она задохнулась от возмущения и покачала головой. Почему она вообще пыталась оправдаться? У него не было никакого права осуждать ее. Страх и отчаяние, которые Эмили увидела в глазах юной Кэти, — вот что так поразило ее. Было бы проще простого отвернуться от нее и пойти дальше вместе с братом. Во всяком случае, ей не пришлось бы спорить с этим джентльменом.

Суровое выражение его лица сменилось чем-то похожим на жалость.

— Невозможно спасти всех, — тихо проговорил он.

— Я и не пытаюсь спасти всех, — возразила Эмили, чувствуя, что из глаз вот-вот брызнут слезы. Перед ее мысленным взором промелькнуло лицо сестры. — Я пыталась спасти ее. А что мне было делать? Сделать вид, что я ничего не заметила?

— Большинство людей так бы и поступили, — ответил незнакомец, не сводя с нее глаз. — Так проще всего.

— Для вас — возможно, — сказала она, чувствуя, как в ней закипает ярость при мысли о том, что джентльмен просто прошел бы мимо этой девушки, или, что еще хуже, мог бы сам купить ее для развлечения. — Я не могла отвернуться, когда она попросила меня о помощи.

— Господи! — воскликнул он в сердцах. — Вы из тех дам…

— Прошу прощения?

Он махнул рукой.

— Ну, вы одна из тех реформисток, которые мечтают избавить мир от пороков общества. Позвольте мне избавить вас от многолетних заблуждений и от недовольства. У вас все равно ничего не получится. В мире то зло торжествует, то добро. Так было всегда.