Сумма теологии. Том I

Раздел 5. Можно ли определить какую-нибудь причину для Божественной воли?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что можно определить причину [и] для божественной воли. Так, читаем у Августина: «Кто посмел бы сказать, что Бог соделал все неразумно?» [328] . Но для самовольного действователя разумное основание действия и является причиной [его] пожелания. Следовательно, у воли Божией есть некоторая причина.

328

Qq.LXXXIII.46.

Возражение 2. Далее, у вещей, сделанных по желанию сделавшего, желание которого [при этом] не было обусловлено какой-то причиной, не может быть никакой иной причины, кроме желания пожелавшего. Но воля Божия – это, как было показано выше (4), и есть причина всего. Если, таким образом, у Его пожелания нет никакой причины, то нам нет смысла искать для какой-либо природной вещи другую причину помимо божественной воли. Выходит, коль скоро любая наука изыскивает причины для следствий, все науки тщетны. Но такое [предположение] выглядит нелепым; следовательно, нужно признать, что некоторая причина есть и у божественной воли.

Возражение 3. Далее, [вещь] сделанная пожелавшим безо всякой на то причины, зависит исключительно от его пожелания. Если, таким образом, воля Божия не имеет никакой причины, из этого следует, что все сотворенные вещи зависят только от Его воли и не имеют других причин. Но это [предположение] также нелепо.

Этому противоречит сказанное Августином: «Любая действующая причина превосходит обусловленную [ею] вещь» [329] . Но нет ничего, что превосходило бы волю Божию, [и потому] нам не должно искать для нее причину

329

Qq. LXXXIII, 28.

Отвечаю: у воли Божией нет никакой причины. В целях доказательства этого [утверждения] обратим внимание на следующее: коль скоро пожелание исходит из ума, то, значит, как причина мышления находится в мыслящем, так и причина воли – в изъявляющем волю. В случае с мышлением наблюдается следующее: если посылка и заключение мыслятся отдельно друг от друга, то мышление посылки является причиной познания заключения. Если же мышление различает заключение в самой посылке, постигая то и другое единым [познавательным] актом, то в этом случае познание заключения не обусловливается мышлением посылки, ибо вещь не может служить причиной самой себя. Тем не менее [и в этом случае] нет никакой ошибки в том, что мыслящий мыслит посылку причиною заключения.

Нечто подобное наблюдается и с волей, в связи с которой цель так относится к средствам достижения цели, как и посылка к заключению в связи с мышлением. Следовательно, если кто-либо одним актом желает цель, а другим – средства к ее достижению, его пожелание цели обусловливает его пожелание средств. Но этого не происходит, если он желает как цель, так и средства единым актом, поскольку вещь не может выступать в качестве собственной причины. Тем не менее не будет ошибкой сказать, что он желает упорядочить средства по отношению к цели.

Затем, как Бог мыслит все вещи в Своей сущности единым актом мышления, точно так же единым актом Он желает все вещи в Своей благости. Следовательно, как мышление Богом причины не есть причина Его мышления следствия (ибо Он мыслит следствие в причине), точно так же Его пожелание цели не есть причина Его пожелания средств (ибо Он желает упорядочения средств относительно цели). Таким образом, Он желает, чтобы то служило средством для этого, а не желает то, поскольку [желает] это.

Ответ на возражение 1. Воля Божия разумна не потому, что она обусловливается чем-либо помимо Бога, но потому, что Он желает сообразовывать вещи друг с другом.

Ответ на возражение 2. Поскольку ради порядка вселенной Бог желает, чтобы следствия проистекали из определенных [им] причин, то нет ничего неразумного в том, чтобы искать причины, вторичные относительно божественной воли. Напротив, было бы неразумным рассматривать таковые [причины] как первые, не зависящие от воли Божией. И именно это имеет в виду Августин, когда говорит: «Философы тщеславились приписать случайные следствия разным причинам по неспособности постигнуть наивысшую из всех – волю Божию» [330] .

330

DeTrin. Ill, 2.

Ответ на возражение 3. Поскольку Бог желает, чтобы следствия проистекали из [установленных им] причин, все следствия, предполагающие некоторые другие следствия, зависят не только от воли Божией, но также и еще от чего-то иного; одно только первое следствие зависит исключительно от божественной воли.

Так, например, можно сказать, что Бог пожелал, дабы у человека было две руки, своею работой помогающих уму, и сам ум, делающий его человеком; и [еще] пожелал, чтобы человек мог любить Его и служил завершением вселенной. Но эти [цели] нельзя сводить ко всем другим сотворенным вторичным целям. Таким образом, одни вещи зависят от одной воли Божией, тогда как другие – от порядка других причин.

Раздел 6. Всегда ли исполняется воля Божия?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что воля Божия исполняется не всегда. Ведь сказал же апостол: «Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4). Но этого не происходит. Следовательно, воля Божия исполняется не всегда.

Возражение 2. Далее, как знание относится к истине, так и желание – к благу. Но Богу ведома вся истина. Значит, Он желает и все благое. Но не все благое актуально существует, ибо могло бы существовать и гораздо больше благ Следовательно, воля Божия исполняется не всегда.

Возражение 3. Далее, хотя воля Божия и является первой причиной, это отнюдь не исключает ряд промежуточных причин. Но [реализации] следствия первой причины могут препятствовать изъяны вторичной причины, как [например] следствию силы движения может воспрепятствовать слабость ног Так и следствию божественной воли могут воспрепятствовать изъяны вторичных причин. Таким образом, воля Божия исполняется не всегда.

Этому противоречит следующее. Сказано [в Писании]: «Бог наш – на небесах и на земле; творит все, что хочет» (Пс. 113:11).

Отвечаю: необходимо, чтобы воля Божия исполнялась всегда. В целях доказательства этого [утверждения] надлежит принять во внимание, что поскольку следствие [всегда] сообразуется по форме [со своим] действователем, существует [единое] правило, общее как для действующих, так и для формальных причин. Правило для форм таково: хотя вещь и может утратить любую частную форму, она не может утратить всеобщую форму. Ибо хотя вещи и может недоставать бытия, например человеку или [просто] живому существу, тем не менее ей не может недоставать сущности. Следовательно, то же самое должно происходить и с действующими причинами. Что-то может выпасть из порядка какой-либо частной действующей причины, но – не из порядка всеобщей причины, в который включены все частные причины; и если какая-либо частная причина перестает [воздействовать на] свои следствия, то это связано с помехой, исходящей от какой-то другой частной причины, [также] включенной в порядок всеобщей причины. Поэтому следствию невозможно покинуть порядок всеобщей причины. Это очевидно даже на примере телесных вещей. Ибо порою случается так, что [что-то] препятствует звезде производить свои следствия, но то, что получается в итоге, [пускай и] из-за помехи в телесной причине и в телесных же вещах, есть результат опосредованного через ряд промежуточных причин всеобщего влияния первого неба. А так как, далее, воля Божия есть всеобщая причина всех вещей, то невозможно, чтобы божественная воля не могла производить свои следствия. Таким образом, что уклоняется от божественной воли в одном порядке, возвращается к ней в другом; так, грешник, настолько уклоняющийся от божественной воли посредством греха, насколько в нем есть лжи, вновь возвращается в порядок этой воли, когда по справедливости несет наказание.