Сумма теологии. Том II

Ответ на возражение 2. Согласно Августину, небом названа бесформенная духовная природа, а землей – бесформенная материя всех телесных вещей, и таким образом ничто из сотворенного не опущено [441] . Согласно же Василию, о небе и земле упоминается как о таких, которые наиболее противоположны друг другу, все же прочее, находясь между ними, должно быть понимаемо само собою – либо как устремленное к небу, если оно легко, либо же – к земле, если тяжело [442] . А еще говорят, что слово «земля» Писание использует для указания на четыре элемента, в связи с чем в другом месте, после слов: «Хвалите Господа от земли», читаем: «Огонь и град, снег и туман» (Пс. 148:7, 8).

441

De Civ. Dei IX, 33.

442

Horn. I in Hexaem.

Ответ на возражение 3. В том, что сказано о делах создания, можно обнаружить некое соответствие словам: «Увидел Бог, что это – хорошо», которые приводятся при описании дел различения и украшения, и для этого следует исходить из того положения, что Святой Дух – это Любовь. В самом деле, Августин говорит, что любовь Бога к Своим творениям проявляется в Его «двояком пожелании: чтобы они обрели бытие, и – чтобы существовали» [443] . И именно для того, чтобы они могли обрести бытие и существовать, «Дух Божий», как сказано, «носился над водою», то есть над той бесформенной материей, которая обозначена словом «вода», подобно тому, как любовь художника простирается на материалы его искусства, которые он намеревается оформить в процессе своей работы. А слова: «Увидел Бог, что это – хорошо» показывают, что приведенные Им к бытию вещи были созданы для того, чтобы существовать, ибо обозначают некоторую удовлетворенность Бога Своими делами подобно тому, как художник бывает доволен своим искусством (не в том, конечно, смысле, что Он мог как-то иначе промышлять о тварном, или что сотворенное могло удовлетворить Его как-то иначе, чем как оно Его удовлетворило). Таким образом, в каждом деле создания и оформления мы находим указание на Троицу Лиц. В делах создания лицо Отца обозначено как Бог-Творец, лицо Сына – как Начало, в котором Он творил, а лицо Святого Духа – как Дух, который носился над водою. В делах же оформления лицо Отца обозначено как говорящий Бог, лицо Сына – как Слово, которое Он говорил, а лицо Святого Духа – как удовлетворение, которое выразил Бог, видя, что сделанное «хорошо». Относительно же того, что слова «увидел Бог, что это – хорошо» не были сказаны о делах дня второго, то так это потому, что дело различения вод в тот день было лишь начато, а доведено до совершенства только в день третий. Таким образом, эти слова, сказанные в день третий, относятся также и к дню второму. Или, возможно, Священное Писание не использует эти слова для одобрения дел дня второго потому, что они связаны с таким различением вещей, которое не очевидно для человеческих чувств. Или, опять же, потому, что небесной твердью обозначена облачная часть воздуха, которая не является ни постоянной частью вселенной, ни началом различения мира. Все три вышеприведенных толкования рассмотрены [в трудах] раввина Моисея, и к ним можно добавить еще одно, мистическое, извлекаемое из порядка чисел и любезное некоторым авторам, согласно которым дела дня второго не получили одобрения постольку, поскольку число два, будучи отступлением от совершенства единицы, несовершенно.

443

Gen. ad Lit. I, 8.

Ответ на возражение 4. Раввин Моисей, следуя Платону толковал «Дух Божий» как воздух или ветер, утверждая, что такое обозначение полностью соответствует традиции Священного Писания, в котором подобные вещи всегда приписываются Богу [444] · Однако святые авторы убеждены, что Дух Божий обозначает Святого Духа, о Котором говорится, что Он «носился над водою» (под которой, как считал Августин, обозначена бесформенная материя), чтобы никто не подумал, что Бог любил самую необходимость дел, которые Он собирался соделать, как если бы Он испытывал в них какую-то нужду. В самом деле, такая любовь была бы «под» объектом любви как подчиненная ему, а не главенствовала бы «над» ним. Кроме того, эти слова надлежит понимать так, что Дух, двигаясь к тому, что являлось неполным и незавершенным, «двигался, – как пишет Августин, – не в смысле перемещения в пространстве, а своим превосходящим могуществом» [445] . Со своей стороны, Василий полагал, что Дух носился над элементом воды, «лелея и оживляя его природу и отпечатлевая в ней жизненные силы подобно тому, как курица заботится о своих цыплятах» [446] . Это обстоятельство он связывал с тем, что [из всех элементов именно] вода обладает наиболее животворящей силой: ведь и многие животные зарождаются в воде, и само семя животных жидко. Кроме того, жизнь дается душе посредством крещения водой согласно сказанному: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5).

444

Perplex. II.

445

Gen. ad Lit. I, 7.

446

Horn. II in Hexaem.

Ответ на возражение 5. Согласно Августину, этими тремя выражениями обозначено троякое бытие сотворенного: во-первых, его бытие в Слове, выраженное словами «да будет»; во-вторых, его бытие в ангельском уме, показанное словами «и стало так»; в-третьих, его бытие в его собственной природе, что обозначено словами «и создал Бог». А так как оформление ангелов произошло в день первый, то не было никакой необходимости прибавлять слова «и создал Бог» [447] . Если же следовать указаниям других авторов, то можно сказать, что слова «сказал Бог» и «да будет» обозначают повеления Бога, а слова «и стало так» – исполнение повелений. Но поскольку было необходимо упомянуть – в первую очередь ради тех, которые думали, будто бы все видимые вещи были созданы ангелами, – как именно были созданы вещи, то, дабы впредь избежать заблуждений, было добавлено, что их создал Сам Бог. Поэтому при описании каждого дела после слов «и стало так» добавлено упоминание о действии Бога, выраженное такими словами, как «Он создал», или «Он отделил», или «Он назвал».

447

Gen. ad Lit. II, 8.

Ответ на возражение 6. Согласно Августину [448] , «вечер» и «утро» следует понимать как «вечернее» и «утреннее» познание ангелов, что уже было разъяснено выше (58, 6, 7). Согласно же Василию [449] , полный период, как это часто бывает, получил свое название от наиболее значимой части, дня. В качестве примера он приводил слова Иакова о «днях» странствований его (Быт. 47:9), в которых о ночах не было упомянуто вовсе. Что же касается вечера и утра, то о них говорится или потому, что они являются границами дня (поскольку день начинается утром и заканчивается вечером), или же потому, что вечер обозначает начало ночи, а утро – начало дня. Это мнение кажется весьма правдоподобным, поскольку при описании первого различения сотворенного справедливо обозначать деление времени указанием только на начала его [частей]. Тоже, что первым упоминается вечер, связано с тем, что вечером заканчивается день, начавшийся со света, и завершение света вечером предшествует завершению тьмы, которое происходит утром. Однако Златоуст изъяснял все иначе, говоря, что данное обстоятельство служит указанием на то, что природные сутки завершаются не вечером, а утром [450] .

448

Gen. ad Lit. IV, 22, 31.

449

Horn. II in Hexaem.

450

Horn. Vin Gen.

Ответ на возражение 7. Слова «день один» используются [Писанием] при указании на первое учреждение дня с целью обозначения того, что один день [есть период времени, который] состоит из двадцати четырех часов. Таким образом, слово «один» указывает на установление естественной продолжительности суток. Другой причиной может быть та, что требовалось показать: завершением дня является возвращение солнца к его отправной точке. А еще – та, что с завершением семидневной недели возвращается и первый день, тем самым [как бы] образуя одно с днем восьмым. Все три вышеперечисленные причины приводятся Василием [451] .

451

Horn. II in Hexaem.