Сумма теологии. Том IV

Раздел 2. Состоит ли счастье человека в чести?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье человека состоит в чести. Ведь, как сказал Философ, счастье или блаженство является «наградой добродетели» [28] . Но, похоже, что именно честь в первую очередь является тем, чем вознаграждается добродетель, о чем читаем и у Философа [29] . Следовательно, счастье состоит преимущественно в чести.

28

Ethic. I, 10.

29

Ethic. IV, 8.

Возражение 2. Далее, Богу и наиболее выдающимся личностям, похоже, в первую очередь надлежит быть счастливыми, ибо в этом заключено совершенное благо. Но, как говорит Философ, это и есть честь [30] . Более того, у апостола сказано: «…единому премудрому Богу – честь и слава» (1 Тим. 1:17). Следовательно, счастье состоит в чести.

Возражение 3. Далее, больше всего человек желает счастья. Но, похоже, для человека нет ничего желаннее чести, ибо он согласен потерять все, лишь бы не лишиться чести. Следовательно, счастье состоит в чести.

30

Ibid.

Этому противоречит следующее: счастье находится в том, кто счастлив. Но честь – не в том, кого почитают, а скорее в том, кто, как говорит Философ, почитает и выказывает уважение почитаемой личности [31] . Следовательно, счастье состоит не в чести.

Отвечаю: невозможно, чтобы счастье состояло в чести. В самом деле, честь воздается человеку по причине какого-либо имеющегося у него достоинства и, следовательно, она является знаком и свидетельством достоинства, которым обладает почитаемый человек. Далее, достоинство человека непременно соизмеримо с его счастьем, которое является совершенным благом человека, и с частями [его счастья], т. е. с теми благами, посредством которых он получает определенную долю счастья. Таким образом, честь может быть следствием счастья, но счастье не может состоять в ней как в своем начале.

31

Ethic. I, 3.

Ответ на возражение 1. Как говорит Философ, честь не является той наградой добродетели, ради которой стараются добродетельные [люди], но честь принимают от людей в качестве награды, если те не могут предложить ничего большего [32] . Истинной наградой добродетели является само счастье, ради которого стараются добродетельные [люди], ведь если бы они старались ради чести, то речь бы в таком случае шла не о добродетели, а о честолюбии.

Ответ на возражение 2. Честь воздается Богу и выдающимся личностям как знак, свидетельствующий об уже имеющемся достоинстве, однако достойными делает их не честь.

32

Ibid.

Ответ на возражение 3. То, что человек предпочитает честь другим [благам], проистекает из его естественного стремления к счастью, следствием которого, как установлено выше, является честь. Поэтому человек в первую очередь хочет заслужить уважение мудрого, доверяя суждениям которого он утверждается в своем достоинстве или счастье.

Раздел 3. Состоит ли счастье человека в известности и славе?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье человека состоит в известности и славе. В самом деле, похоже, что именно счастье является наградой святых за те страдания, которые они претерпевают в мире. Но это – слава, ибо, как сказал апостол, «…нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18). Следовательно, счастье – в славе.

Возражение 2. Далее, как утверждает Дионисий, благо сообщает себя [всему] [33] . Но о благе человека знают в первую очередь благодаря его славе, и уже во вторую очередь благодаря чему-то еще, поскольку, согласно Амвросию, слава состоит в «известности и хвале». Следовательно, счастье человека состоит в славе.

33

De Div. Nom. IV, 1.

Возражение 3. Далее, счастье является наиболее непреходящим из благ. Поэтому похоже на то, что оно суть известность, или слава, поскольку благодаря ей люди в некотором смысле достигают бессмертия. В связи с этим Боэций говорит: «Вам кажется, что вы сделаетесь бессмертными, когда помышляете о славе в грядущем» [34] . Следовательно, счастье человека состоит в известности и славе.

Этому противоречит следующее: счастье есть истинное благо человека. Но разве не бывает так, что известность и слава оказываются ложными? Ведь, как сказал Боэций, «многие часто удостаивались известности вследствие почестей, воздаваемых заблуждавшейся толпой, а что может быть бесчестней? Лучше бы те, кого превозносят не по справедливости, сами устыдились расточаемых им незаслуженных восхвалений» [35] . Следовательно, счастье человека состоит не в известности и славе.

34

DeConsol. II, 7.

35

DeConsol. Ill, 6.

Отвечаю: счастье человека не может состоять в известности или людской славе. В самом деле, согласно Амвросию, слава состоит в «известности и хвале». Но известное соотносится с человеческим знанием иначе, чем со знанием Бога, поскольку человеческое знание обусловливается познанием вещей чело веком, тогда как божественное знание само выступает причиной познаваемых человеком вещей. Поэтому человеческое знание не может являться причиной совершенства человеческого блага, которое называется счастьем, но, напротив, знание о счастье другого человека само проистекает и некоторым образом обусловливается счастьем этого человека, только зарождающимся или уже достигшим своей полноты. Из этого следует, что счастье человека не может состоять в известности и славе. С другой стороны, благо человека зависит от божественного знания как от своей причины. Поэтому человеческое блаженство зависит как от своей причины от той славы, которую человек обретает от Бога, согласно сказанному: «…избавлю его и прославлю его; долготою дней насыщу его и явлю ему спасение Мое» (Пс. 90:15, 16).

Более того, следует заметить, что знание человека нередко бывает ошибочным, в особенности, если речь идет о таких случайных и частных вещах, как человеческие действия. По этой причине и людская слава часто бывает обманчивой. Но коль скоро Бог заблуждаться не может, то Его слава всегда истинна. Поэтому сказано: «…тот достоин… кого хвалит 1осподь» (2 Кор. 10:18).

Ответ на возражение 1. Апостол говорит здесь не о людской славе, а о той, которая исходит от Бога через Его ангелов. Поэтому сказано: «…Сын Человеческий исповедает его в славе Отца Своего пред святыми ангелами» [36] (Мк. 8:38).

36

Здесь Фома достаточно вольно, – что, в общем, для него не характерно, – соединяет два евангельских текста, а именноМк. 8:38иЛк. 12:8.

Ответ на возражение 2. Если знание о благе человека, распространенное среди множества [людей], истинно, то это благо необходимо является следствием блага, существующего в самом человеке, и потому оно непременно предполагает наличие совершенного или зарождающегося счастья. А если это знание ложно, то оно не соответствует [своему] предмету, и тогда в знаменитом [человеке] нет никакого блага. Из этого следует, что слава никоим образом не может сделать человека счастливым.

Ответ на возражение 3. Известность непостоянна, о чем свидетельствует то обстоятельство, что ей с легкостью наносят урон ложные слухи. А если она порой и бывает продолжительной, то это происходит случайно. Счастье же длится само по себе и всегда.

Раздел 4. Состоит ли счастье человека во власти?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье состоит во власти. В самом деле, все стремится к уподоблению Богу как своему первому началу и конечной цели. Но обладающие властью люди более [других] выглядят подобными Богу, поскольку уподоблены Ему в могуществе. В связи с этим и Писание называет их «богами», когда наставляет: «Богов не поноси» [37] (Исх. 22:28). Следовательно, счастье состоит во власти.

37

В синодальном переводе: «…начальника в народе твоем не поноси».