Сумма теологии. Том IX

Этому противоречит сказанное философом о том, что «упорный человек является противоположностью изнеженного» [204] .

Отвечаю: как уже было сказано (137, 1), упорство заслуживает похвалы потому, что оно делает человека готовым долгое время тяжко трудиться и терпеть ради сохранения блага, чему, похоже, непосредственно противостоит то, что делает человека готовым отказаться от блага по причине тех трудностей, которые он не может сносить. Именно это мы и называем «изнеженностью» [или «размягчённостью»], поскольку «мягким» является то, что легко уступает давлению. Однако никто не назовёт мягким то, что не выдерживает сокрушительного удара (например, стену, которая обрушивается под ударом стенобитного орудия). Следовательно, и человека не назовут изнеженным за то, что он не выдерживает сокрушительного удара. Поэтому философ говорит, что «не удивительно, если человек уступает сильным и чрезмерным удовольствиям или страданиям; напротив, он вызывает сочувствие, если противится им» [205] . Далее, очевидно, что страх перед опасностью является большей движущей силой, чем желание удовольствия, в связи с чем Туллий в разделе, озаглавленном им: «Величавость заключается в двух вещах», говорит, что «необоснованно полагать, что устоявший перед страхами ниспровергнется похотью, или что непобеждённый тяготами тяжких трудов уступит удовольствиям». Кроме того, само удовольствие притягательнее печали, тогда как отсутствие удовольствия сдерживает, поскольку недостаток удовольствия является чистой лишённостью. Поэтому, согласно философу, в строгом смысле слова изнеженным является тот, кто поступает дурно из-за печали, обусловливаемой недостатком удовольствия, к которому он не испытывает влечения или испытывает, но слабо [206] .

204

Ethic. VII, 8.

205

Ibid.

206

Ibid.

Ответ на возражение 1. Эта изнеженность может обусловливаться двояко. Во-первых, привычкой; действительно, чем больше человек привыкает к удовольствиям, тем труднее ему стерпеть их отсутствие. Во-вторых, естественным расположением, когда уму человека, так сказать, недостаёт упорства по причине слабохарактерности. Таковы, по словам философа, те причины, по которым женский пол уступает мужскому [207] . Поэтому изнеженными называют пассивных содомитов – ведь они женоподобны.

207

Ibid.

Ответ на возражение 2. Тяжкий труд противен телесному удовольствию, и потому всё то, ради чего нужно тяжко трудиться, препятствует удовольствиям. Затем, избалованными считаются те, которые не желают тяжко трудиться и вообще не желают делать то, что уменьшает удовольствие. В связи с этим [Писание] говорит: «Женщина, жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на землю по причине… изнеженности» (Вт. 28:56). Поэтому избалованность есть своего рода изнеженность. Однако в строгом смысле слова изнеженность относится к недостатку удовольствий, тогда как избалованность – к тому, что препятствует удовольствию, например к тяжкому труду и тому подобному.

Ответ на возражение 3. В развлечении можно усматривать две вещи. Во-первых, удовольствие, и в этом смысле неупорядоченное пристрастие к забавам противостоит «eutrapelia» [то есть остроумию]. Во-вторых, в нём можно усматривать расслабление и отдых, которым противостоит тяжкий труд. Поэтому изнеженности свойственны как неспособность к перенесению трудностей, так и стремление к неупорядоченным забавам и другим подобного рода расслаблениям.

Раздел 2. ПРОТИВОСТОИТ ЛИ УПОРСТВУ УПРЯМСТВО?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что упрямство не противостоит упорству. Ведь сказал же Григорий, что упрямство является следствием тщеславия [208] . Но мы уже показали (132, 2), что тщеславие противостоит не упорству, а величавости. Следовательно, упрямство не противостоит упорству.

Возражение 2. Далее, если бы оно противостояло упорству, то либо со стороны избыточности, либо – недостаточности. Но оно не противостоит со стороны избыточности, поскольку упрямые уступают некоторым удовольствиям и страданиям; в самом деле, согласно философу, «они радуются победе [когда не дадут себя переубедить] и страдают, когда их мнение отклоняется» [209] . А если бы оно противостояло со стороны недостаточности, то ничем бы не отличалось от изнеженности, что очевидно не так. Следовательно, упрямство никоим образом не противостоит упорству.

208

Moral. XXXI.

209

Ethic. VII, 10.

Возражение 3. Далее, подобно тому, как упорный настойчиво держится блага наперекор страданию, точно так же поступает воздержанный и благоразумный наперекор удовольствию, мужественный – наперекор страху и кроткий – наперекор гневу. Но упрямство означает чрезмерную настойчивость. Следовательно, упрямство противостоит не только упорству, но и другим добродетелям.

Этому противоречит сказанное Туллием о том, что «упрямство относится к упорству так же, как суеверие – к религии» [210] . Но ранее мы показали (92, 1), что суеверие противоположно религии. Следовательно, упрямство противоположно упорству.

210

Rhet. II.

Отвечаю: как говорит Исидор, «упрямым считают того, кто ведёт себя вызывающе, проявляя чрезмерную настойчивость». То же самое означает и «непокорность», поскольку она указывает на то, что человек «упорствует в достижении своей цели, пока не победит, поскольку древние называли победу “vicia”» [211] . Философ называет таких «ischyrognomones», то есть «упрямыми», или «idiognomones», то есть «самоуверенными» [212] , поскольку они держатся своих взглядов больше, чем должно, тогда как изнеженные держатся меньше, чем должно, а упорные – как должно. Отсюда понятно, что упорство похвально как блюдущее середину, в то время как упрямство порицается за избыточность, а изнеженность – за недостаточность.

211

Etym. X.

212

Ethic. VII, 10.

Ответ на возражение 1. Причиной, по которой человек слишком крепко держится своих взглядов, является та, что этим он желает продемонстрировать собственное превосходство, и в этом смысле упрямство является следствием тщеславия. Однако ранее мы уже показали (127, 2; 133, 2), что противоположение порока и добродетели зависит не столько от их причины, сколько от их вида.

Ответ на возражение 2. Упрямый избыточествует посредством неупорядоченного упорства в отношении многих трудностей постольку, постольку он получает некоторое удовольствие от достижения цели, и в этом он подобен мужественному и упорному. С другой стороны, в той мере, в какой это удовольствие греховно ввиду того, что он излишне стремится к нему и излишне избегает противоположных ему страданий, он подобен невоздержанному и изнеженному.

Ответ на возражение 3. Хотя и другие добродетели настойчиво отбивают нападения страстей, тем не менее, их хвалят за эту настойчивость не в том смысле, в каком хвалят упорство. Воздержанного, например, хвалят за то, что он обуздывает удовольствия. Следовательно, непосредственно упрямство противостоит упорству.

Вопрос 139. О ДАРЕ МУЖЕСТВА

Далее мы исследуем соответствующий мужеству дар. Под этим заглавием наличествует два пункта:

1) является ли мужество даром;

2) о том, какие плоды и блаженства ему соответствуют.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МУЖЕСТВО ДАРОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мужество не является даром. В самом деле, добродетели отличаются от даров, а мужество – это добродетель. Следовательно, его нельзя считать одним из даров.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (-, 68, 6), акты даров сохраняются на небесах. Но акт мужества не сохраняется на небесах, поскольку, по словам Григория, «мужество поддерживает малодушных в невзгодах, которых на небесах не будет совсем» [213] . Следовательно, мужество не является даром.

213

Moral. I.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «удаление от всех смертоносных удовольствий, которые доставляют преходящие зрелища, является признаком мужества» [214] . Но с мерзкими удовольствиями и наслаждениями связано скорее благоразумие, чем мужество. Следовательно, похоже, что мужество не является соответствующим добродетели мужества даром.

Этому противоречит следующее: [Писание] называет мужество одним из даров Святого Духа (Ис. 11:2).

214

De Doctr. Christ. II.