Сумма теологии. Том VII

Раздел 12. ДОЛЖЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК ЛЮБИТЬ СВОЕГО БЛАГОДЕТЕЛЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТОГО, КОГО ОН ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАЛ САМ?

С двенадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человек должен любить своего благодетеля больше, чем того, кого он облагодетельствовал сам. Так, Августин говорит, что «ничто так не побуждает другого полюбить вас, как если вы полюбите его первым – ведь каким поистине каменным сердцем должен обладать тот, кто не только не хочет любить, но и отказывается отвечать на обращенную к нему любовь». Но благодетельствующий человека предваряет его в добрых делах любви к горнему. Следовательно, мы в первую очередь должны любить наших благодетелей.

Возражение 2. Далее, мы грешим тем более тяжко, переставая любить человека или совершая что-либо ему противное, чем больше мы должны его любить. Но перестать любить благодетеля или совершить что-либо противное ему является более тяжким грехом, чем перестать любить того, кого мы прежде облагодетельствовали. Следовательно, мы должны любить наших благодетелей больше, чем тех, кого мы облагодетельствовали.

Возражение 3. Далее, как говорит Иероним, из всех достойных любви вещей на первом месте находится Бог, а затем – отец. Но это – наши наибольшие благодетели. Следовательно, благодетеля нам надлежит любить прежде всех остальных.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «благодетели больше питают дружбу к облагодетельствованным, нежели наоборот» [312] .

Отвечаю: как уже было сказано (11), вещь можно любить больше двояко: во-первых, поскольку она имеет признак более превосходного блага; во-вторых, по причине более тесной [с ней] связи. В первом отношении своего благодетеля должно любить больше, поскольку он, будучи началом блага облагодетельствованного им человека, обладает признаком более превосходного блага, о чем уже шла речь выше (9), когда мы говорили об отце.

312

Ethic. IX, 7.

Однако во втором отношении мы больше любим тех, кого облагодетельствовали сами, для доказательства чего Философ в девятой [книге] «Этики» приводит четыре аргумента. Во-первых, так это потому, что облагодетельствованный есть [своего рода] изделие благодетеля, как мы подчас говорим о человеке, что «он был сделан таким-то и таким». Но человеку естественно любить свое собственное изделие (так, например, поэты любят собственные сочинения), поскольку мы любим «быть» и «жить», а тому и другому мы причастны в «деятельности». Во-вторых, так это потому, что все мы по природе любим то, в чем мы обнаруживаем наше собственное благо. Далее, очевидно, что благодетель имеет некоторое свое благо в том, кому он оказывает благодеяние, а облагодетельствованный – некоторое благо в благодетеле, однако благодетель видит свое добродетельное благо в облагодетельствованном, в то время как облагодетельствованный видит свое полезное благо в благотворителе. Но видение добродетельного блага доставляет большее удовольствие, чем видение блага полезного, притом как потому, что первое продолжительно, а второе скоропреходяще, а удовольствие от воспоминаний уступает удовольствию от имеющегося в наличии, так и потому, что гораздо приятней вспоминать о добродетельных благах, чем о полученной от других пользе. В-третьих, так это потому, что любящему свойственно делание, поскольку он желает и делает добро любимому, тогда как любимому присуще пассивное принятие блага. И так как любить превосходнее, чем быть любимым, то по этой причине любовь благодетеля является большей. В-четвертых, так это потому, что давать труднее, чем получать, а мы больше всего дорожим тем, что достается с трудом, между тем как к тому, что не требует от нас усилий, относимся с небрежением.

Ответ на возражение 1. В благодетеле есть то, что побуждает того, кто получает благодеяние, его любить, тогда как благодетель любит облагодетельствованного не потому что побуждается им, а потому, что приходит к этому по собственному решению. А то, что мы делаем по собственному решению, превосходит то, что мы делаем через посредство другого.

Ответ на возражение 2. Любовь облагодетельствованного к благодетелю более обязательна, и потому обратное является более тяжким грехом. С другой стороны, любовь благодетеля к облагодетельствованному более произвольна, и потому ее акт сильней.

Ответ на возражение 3. Бог тоже любит нас больше, чем мы любим Его, и родители любят своих детей больше, чем те любят их. Из этого, однако, вовсе не следует, что мы любим всех, кого мы облагодетельствовали, больше, чем любого из наших благодетелей. В самом деле, мы предпочитаем таких благодетелей как Бог и родители, от которых мы получили наибольше блага, тем, кого мы одарили меньшими благами.

Раздел 13. СОХРАНЯЕТСЯ ЛИ ПОРЯДОК ЛЮБВИ НА НЕБЕСАХ?

С тринадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что порядок любви к горнему на небесах не сохраняется. Так, Августин говорит, что «совершенная любовь заключается в том, что большее мы любим больше, а меньшее – меньше» [313] . Но на небесах любовь будет совершенной. Следовательно, человек будет любить лучших [людей] больше, чем тех, кто ему наиболее близок, или [даже] самого себя.

Возражение 2. Далее, больше мы любим того, кому желаем большего блага. Но каждый на небесах желает большего блага тому, кто сам более благ, в противном случае его желание не во всем бы соответствовало Божьей воле, а именно что лучшему причитается большее благо. Следовательно, на небесах каждый любит больше того, кто лучше, и потому он любит другого больше, чем самого себя, и того, кто с ним не связан, больше, чем того, кто связан.

313

De Vera Relig. XLVIII.

Возражение 3. Далее, в небесной любви все будет только ради Бога, и тогда исполнятся слова [апостола]: «Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28). Поэтому того, кто ближе к Богу, будут любить больше, и потому человек будет любить лучшего человека больше, чем самого себя, и того, кто с ним не связан, больше, чем того, кто связан.

Этому противоречит следующее: природа не уничтожается, а совершенствуется славой. Но приведенный ранее порядок любви к горнему следует из природы, поскольку все по природе любит себя больше, чем других. Таким образом, этот порядок любви сохранится и на небесах.

Отвечаю: порядок любви к горнему необходимо должен сохраняться на небесах в том, что касается любви Бога более всего остального. В самом деле, когда человек будет совершенным образом наслаждаться Богом, такая [любовь] предстанет [пред ним] во всей своей очевидности. Но в том, что касается порядка любви в отношении самого человека и других людей, то в нем, похоже, будут иметься отличия, поскольку, как уже было сказано (7), степени любви могут различаться или со стороны желаемого другому блага, или со стороны интенсивности самой любви. В первом отношении человек будет любить лучших людей больше, чем себя, а тех, кто хуже, меньше, чем себя, поскольку по причине совершенного соответствия человеческой воли воле божественной блаженный будет желать, чтобы каждый имел то, что ему положено согласно божественной правосудности. И при этом уже не будет возможности подвизаться посредством заслуг к большей награде, как это имеет место теперь, когда человек может желать как лучшей добродетели, так и большей награды, поскольку тогда воля каждого найдет успокоение в пределах того, что ей предназначено Богом. А вот во втором отношении человек будет любить себя больше, чем даже лучших из своих ближних, поскольку, как было показано выше (7), интенсивность акта любви связана с самим любящим. Кроме того, так это будет по причине дара любви, которым Бог одарил каждого, а именно что он может, во-первых, определять свой ум к Богу, а это связано с любовью человека к самому себе, и что, во-вторых, он может желать, чтобы и другие были определены к Богу и по мере своих возможностей действовали ради этой цели.

Что же касается того порядка, который наблюдается в отношении наших ближних, то человек из любви к горнему будет просто любить тех, кто лучше. Так это потому, что совершенная жизнь блаженных заключается в определении их умов к Богу и, следовательно, совершенный порядок их любви будет установлен в отношении к Богу так, что каждый будет больше любить и почитать наиболее близкими себе тех, которые ближе Богу В самом деле, тогда никто уже не будет нуждаться в помощи другого, как это бывает в нынешней жизни, когда человек должен в первую очередь спешить на помощь близким, а не дальним, независимо от того, о каких именно невзгодах идет речь, по каковой причине в условиях нынешней жизни человек из любви к горнему больше любит тех, с кем он соединен наиболее тесно, – ведь именно их он в наибольшей степени обязан одаривать следствиями этой любви. Впрочем, и на небесах у человека останется возможность тем или иным способом любить тех, с кем он связан, поскольку все причины добродетельной любви в уме блаженного сохранятся. Однако эти причины несоизмеримы с той, каковая суть приближенность к Богу.

Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив в отношении тех, кто связан родственными узами. Что же касается самого человека, то он должен любить себя тем больше других, чем более совершенна его любовь к горнему, поскольку совершенная полнота причины его любви к Богу определяет человека к Богу совершенно, а это, как уже было сказано, связано с любовью к самому себе.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент рассматривает порядок любви к горнему со стороны степени блага, желаемого человеком тому, кого он любит.