Сумма теологии. Том VII

Возражение 2. Далее, благодеяние в первую очередь заключается в дарении. Но это приличествует щедрости. Следовательно, благодеяние является актом щедрости, а не любви к горнему.

Возражение 3. Далее, все, что дает человек, он дает или как то, что должен дать, или как то, что не должен. Но должное благодеяние принадлежит правосудности, в то время как не должное благодеяние беспричинно, и в этом отношении оно является актом милосердия. Следовательно, любое благодеяние является или актом правосудности, или актом милосердия. Следовательно, оно не является актом любви к горнему.

Этому противоречит следующее: как уже было сказано выше (23, 1), любовь к горнему есть своего рода дружба. Но Философ среди прочих актов дружбы упоминает и «делание блага», то есть благодеяние, «друзьям» [368] . Следовательно, делание блага другим является актом любви к горнему

Отвечаю: благодеяние просто означает делание блага кому-либо, и это благо можно рассматривать двояко. Во-первых, под общим аспектом блага, и тогда оно относится к общему типу благодеяния и является актом дружбы, а значит – и любви к горнему, поскольку, как было показано выше (27, 2), акт любви включает в себя благоволение, посредством которого человек желает своему другу блага. Но воля насколько возможно обусловливает то, что она желает, и потому вследствие акта любви человек становится благодетелем своего друга. Поэтому благодеяние в общепринятом значении этого слова является актом дружбы, или любви к горнему.

368

Ethic. IX, 1.

Но если благо, которое один человек делает другому, рассматривать под некоторым частным аспектом блага, то в таком случае воспринявшее этот частный признак благодеяние должно относить к некоторой частной добродетели.

Ответ на возражение 1. Как говорит Дионисий, «любовь побуждает любящих принадлежать не самим себе, но возлюбленным, обращая низших к высшим ради своего совершенства и подвигая высших к заботе о низших» [369] , и в этом отношении благодеяние является следствием любви. Таким образом, нам приличествует не оказывать благодеяние Богу, а почитать Его своим повиновением, в то время как Он в силу Своей любви одаривает нас благами.

369

De Div. Nom. IV, 13.

Ответ на возражение 2. В дарении надлежит усматривать две вещи, первая из которых есть даруемая внешняя вещь, тогда как вторая есть внутренняя страсть, претерпеваемая человеком при наслаждении богатством. Щедрости приличествует ради избежания чрезмерного желания и любви богатства уменьшать эту внутреннюю страсть и делать человека готовым поделиться своим богатством. Поэтому если человек приносит большой дар, но при этом имеет желание сохранить его для себя, то такой дар не будет щедрым. С другой стороны, в том, что касается внешнего дара, акт благодеяния в целом принадлежит дружбе, или любви к горнему. Следовательно, дружба человека нисколько не умаляется, если он в силу своей любви отдает своему другу нечто из того, что хотел бы оставить себе; напротив, это показывает совершенство его дружбы.

Ответ на возражение 3. Как дружба, или любовь к горнему, усматривает в дарованной милости общий аспект блага, точно так же правосудность усматривает в ней аспект долженствования, а сострадание – уменьшение бедствия или несовершенства.

Раздел 2. ДОЛЖНЫ ЛИ МЫ БЫТЬ ДОБРЫМИ КО ВСЕМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мы не обязаны всем делать добро. Ведь сказал же Августин, что «никто не может быть одинаково добрым ко всем» [370] . Но добродетель не склоняет нас к невозможному Следовательно, никто не обязан всем делать добро.

370

De Doctr. Christ. I, 28.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Давай благочестивому и не помогай грешнику» (Сир. 12:4). Но многие люди нечестивы. Следовательно, мы не должны всем делать добро.

Возражение 3. Далее, любовь «не радуется неправде» (1 Кор. 13:6). Но делать некоторым добро было бы неправдой, например, если бы кто-либо вознамерился облагодетельствовать врага общественного блага или же отлученного от общения, поскольку, делая такому добро, он вступил бы в общение с ним. Следовательно, коль скоро благодеяние является актом любви к горнему, мы не должны делать добро всем.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Доколе есть время, будем делать добро всем» (Гал. 6:10).

Отвечаю: как уже было сказано (1), благодеяние является актом любви, который состоит в том, что любовь подвигает высших к заботе о низших. Но степени людей не столь неизменны, как степени ангелов. В самом деле, люди подвержены различным напастям, и потому тот, кто выше в одном отношении, является или может стать низшим в другом. Поэтому коль скоро любовь к горнему простирается на всех, то и благодеяния должны простираться на всех, однако с учетом требований времени и места, поскольку все акты добродетели должны сообразовываться с касающимися их обстоятельствами.

Ответ на возражение 1. В строгом смысле слова нельзя каждому в отдельности делать добро, однако истинным является то, что о каждом индивиде можно сказать: в том или ином частном случае всякий обязан сделать ему добро. Следовательно, любовь к горнему обязывает нас если не к актуальному деланию добра кому-либо, то, по крайней мере, к готовности нашего ума при всякой возможности делать добро. Есть, впрочем, такое добро, которое мы можем делать всем, пусть и не каждому индивиду [в отдельности], а всем в целом, как [например] когда мы молимся обо всех, как верных, так и неверных.

Ответ на возражение 2. В грешнике можно усматривать две вещи: его грех и его природу. Итак, мы обязаны приходить на помощь грешнику в том, что касается его природы, а не в том, что содействует его греху, поскольку это было бы скорее не благодеяние, а злодеяние.

Ответ на возражение 3. Отлученные и враги общественного блага лишены всяческих благодеяний в той мере, в какой это препятствует им в их злодействе. Однако если их природа нуждается в неотложной помощи, то мы обязаны им помочь, например, если они умирают от голода, жажды или какого-либо иного такого рода несчастья, за исключением тех случаев, когда речь идет о правосудном приговоре.

Раздел 3. ДОЛЖНЫ ЛИ МЫ ОКАЗЫВАТЬ БОЛЬШИЕ БЛАГОДЕЯНИЯ ТЕМ, КТО БОЛЕЕ НАМ БЛИЗОК?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мы не обязаны оказывать большие благодеяния тем, кто более нам близок. Ведь сказано же [в Писании], что «когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих» (Лк. 14:12). Но именно они и являются теми, кто нам наиболее близок. Следовательно, мы не обязаны оказывать большие благодеяния тем, кто более нам близок, но нам надлежит отдавать предпочтение незнакомцам и тем, кто более в этом нуждается, в связи с чем далее читаем: «Но, когда делаешь пир, зови нищих, увечных…», и так далее.

Возражение 2. Далее, выручить другого в сражении является актом большого достоинства. Но солдат на поле битвы обязан скорее помочь соратнику, даже если тот ему незнаком, чем родственнику, если тот является врагом. Следовательно, при оказании благодеяния мы не обязаны отдавать предпочтение тем, кто нам наиболее близок.

Возражение 3. Далее, прежде чем оказывать беспричинные милости, необходимо отдать должное. Но человек обязан делать добро тем, кто делал добро ему. Следовательно, мы, пожалуй, должны оказывать большие благодеяния тем, кто благодетельствовал нас, чем тем, кто более нам близок.