Сумма теологии. Том X
Шрифт:
Ответ на возражение 1. Идолопоклонники прилагали имя Божества к камням и деревьям, рассматриваемым в их собственной природе, поскольку они считали, что в них было что-то божественное. Мы же прилагаем имя Божества к человеку не в Его человеческой природе, а в вечном «подлежащем», которое, как уже было сказано, является «подлежащим» человеческой природы посредством соединения.
Ответ на возражение 2. Слово «Отец» сказывается о слове «Бог» постольку, поскольку слово «Бог» означает Лицо Отца. Поэтому в данном случае оно не сказывается о Лице Сына – ведь Лицо Сына не является Лицом Отца. Таким образом, отнюдь не необходимо, чтобы слово «Отец» сказывалось о слове «Человек», о котором слово «Бог» сказывается постольку, поскольку «Человек» означает Лицо Сына.
Ответ на возражение 3. Хотя человеческая природа в Христе и является чем-то иным, однако «подлежащее» человеческой природы является не иным, а вечным. И так как слово «Бог» сказывается о человеке не по причине
Раздел 3. Можно ли называть Христа человеком Господним [229] ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Христа можно называть человеком Господним. Ведь сказал же Августин, что «нам надлежит наставляться в надежде на блага, бывшие в человеке Господнем» [230] , имея в виду Христа. Следовательно, похоже, что Христос был человеком Господним.
229
Фома имеет в виду, можно ли называть Христа «человеком Господним» в том же смысле, в каком мы говорим о «страстях Господних» или о «молитве Господней».
230
Qq. LXXXIII, 36.
Возражение 2. Далее, как господство принадлежит Христу со стороны Его божественной Природы, точно так же человечность принадлежит человеческой природе. Но о Боге говорят как о «вочеловечившемся», о чем со всей очевидностью свидетельствуют слова Дамаскина, сказавшего, что «вочеловечение обозначает сочетание с человеком» [231] . Следовательно, подобным же отыменным образом можно говорить, что этот человек – Господень.
Возражение 3. Далее, как [слово] «господний» происходит от [слова] «Господь», точно также [слово] «божественный» происходит от [слова] «Бог». Но Дионисий называет Христа «божественнейшим Иисусом» [232] . Следовательно, на том же основании Христа можно называть человеком Господним.
231
De Fide Orth. III.
232
De Eccl. Hier. IV.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Не думаю, что мы вправе называть Иисуса Христа человеком Господним, поскольку Он Сам есть Господь» [233] .
Отвечаю: как уже было сказано (2), когда мы говорим: «Человек Христос, Иисус», то этими словами указываем на вечное «подлежащее», каковое суть Лицо Сына Божия, поскольку у двух природ «подлежащее» одно. Затем, «Бог» и «Господь» сказываются о Сыне Божием сущностно, и потому они не должны сказываться отыменно, поскольку это было бы умалением истины соединения. Следовательно, коль скоро слово «господний» образовано от существительного имени «Господь», то надлежащим и истинным будет говорить не так, что этот человек есть Господень, но, скорее, так, что Он есть Господь. Другое дело, если бы мы, говоря: «Человек Христос, Иисус», хотели этим указать на сотворенное «подлежащее», как это делают те, которые утверждают два «подлежащих» в Христе. Тогда бы этого человека можно было называть Господним, поскольку, по словам Нестория, он был принят по причастности к божественной чести. Но даже и в этом случае человеческую природу нельзя было бы называть «божественной», то есть сущностно, но – только «обожествленной», имея в виду, что она была не преобразована в божественную Природу, а соединена с божественной Природой в одной ипостаси, как это явствует из того, что говорит Дамаскин [234] .
233
Retract. I.
234
De Fide Orth. III.
Ответ на возражение 1. Августин отрекается от этого и подобных ему высказываний, и потому к вышеприведенным словам [опровержения] прибавляет: «[де бы я ни говорил так», то есть что Иисус Христос есть человек Господень, «я хотел бы, чтобы я так не говорил, ибо теперь вижу, что хотя в пользу этого и есть некоторые доводы, однако так говорить нельзя» [235] , то есть, что Его можно было бы назвать человеком
Господним по причине человеческой природы, на которую указывает слово «человек», но никак не по причине «подлежащего».235
Retract. I.
Ответ на возражение 2. Это одно «подлежащее» человеческой и божественной природ изначально, то есть от вечности, было ["подлежащим"] божественной Природы, а уже потом, то есть во времени, оно благодаря Воплощению стало «подлежащим» и человеческой природы. В силу этого о нем говорят как о «вочеловечившемся», то есть не в том смысле, что оно приняло человека, а в том, что оно приняло человеческую природу. Обратное же утверждение, а именно что «подлежащее» человеческой природы приняло божественную Природу, не соответствует истине, и потому говорить об «обожествленном» или «господнем» человеке нельзя.
Ответ на возражение 3. Слово «божественный» принято предицировать даже тем вещам, которым слово «Бог» предицируется сущностно. Так, мы говорим, что «божественная Сущность есть Бог» по причине совпадения и что «Сущность принадлежит Богу» или «божественна» по причине разных способов выражения. А еще мы говорим о «божественном Слове», хотя Слово и есть Бог. И точно так же мы говорим о «божественном Лице» подобно тому, как мы говорим о «личности Платона», а именно по причине различных модусов означивания. Но «господний» не сказывается о том, о чем сказывается «господин», поскольку у нас принято называть господним не господина, а то, что принадлежит господину, как мы, например, говорим о «господней воле», «господней руке» или «господних владениях». Поэтому и человек Христос, наш Господь, не может быть назван Господним, в то время как Его тело может быть названо «телом Господним» и Его страсти – «страстями Господними».
Раздел 4. Может ли то, что принадлежит человеческой природе, сказываться о Боге?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что то, что принадлежит человеческой природе, не может сказываться о Боге. В самом деле, противоположности не могут сказываться об одном и том же. Но то, что принадлежит человеческой природе, противоположно тому, что приличествует Богу, поскольку Бог несотворен, неизменен и вечен, тогда как человеческой природе свойственно быть сотворенной, изменчивой и преходящей. Следовательно, то, что принадлежит человеческой природе, не может сказываться о Боге.
Возражение 2. Далее, атрибуция Богу того, что несовершенно, представляется умалением божественной чести, то есть богохульством. Но человеческой природе свойственно обладать множеством несовершенств, а именно страдать, умирать и т.д. Следовательно, похоже на то, что принадлежащее человеческой природе никоим образом не может сказываться о Боге.
Возражение 3. Далее, быть принятой свойственно человеческой природе, но никак не Богу. Следовательно, то, что принадлежит человеческой природе, не может сказываться о Боге.
Этому противоречат следующие слова Дамаскина: «Бог принял отличия», то есть свойства, «плоти, и потому о Боге говорят, что Он страждет, и о Господе славы, что Он распят» [236] .
Отвечаю: по этому вопросу мнения несториан и католиков расходятся. Несториане настаивали на разделении сказываемых о Христе слов таким образом, чтобы принадлежащее человеческой природе не сказывалось о Боге, а принадлежащее божественной Природе не сказывалось о Человеке. Поэтому Несторий говорит: «Если кто-либо вознамерится усвоить страдание Слову, да будет анафема». Если же речь идет о словах, приложимых к обеим природам, то, по их мнению, они и сказываются о том, что принадлежит обеим природам, как [например] «Христос» или «Господь». Таким образом, они соглашались с тем, что Христос был рожден Девой и что Он был от вечности; но не соглашались с тем, что Бог был рожден Девой и что Человек был от вечности. Католики же, со своей стороны, утверждали, что слова, сказываемые о Христе как в Его божественной, так и в Его человеческой природе, сказываются равно о Боге и Человеке. Поэтому Кирилл говорит: «Если кто-либо приписывает двум лицам или самобытностям», то есть ипостасям, «те слова, которые находятся в евангельских и апостольских писаниях, или сказаны о Христе священными писателями, или Им самим о Себе, и, кроме того, различает их так, что одни из них приписывает человеку, разумеемому отдельно от Слова Божия, а другие, как богоприличные, одному только Слову, сущему от Бога Отца, да будет анафема». И так это потому, что коль скоро у обеих природ одна ипостась, то эта самая ипостась может быть обозначена именем любой из природ. Так, если мы говорим «Человек» или «Бог», то этим обозначаем ипостась божественной и человеческой природы. Следовательно, о Человеке как об ипостаси божественной Природы может сказываться то, что принадлежит божественной Природе, и о Боге как об ипостаси человеческой природы может сказываться то, что принадлежит человеческой природе.
236
De Fide Orth. III.