Сумрачный гений III рейха Карл Хаусхофер

Издание журнала не было безоблачным проектом. В его редакции постоянно происходили споры, которые, как правило, касались проблем актуальной политики. В 1931 году противоречия в редакции настолько обострились, что ее покинуло несколько человек. С этого момента журнал издавался фактически единолично Карлом Хаусхофером, которому помогал его сын Альбрехт. В августе 1939 года отмечалось не только 15-летие с момента появления первого номера «Геополитики», но и 70-летие Хаусхофера. Этот двойной юбилей был отмечен выходом в свет специального номера журнала. В нем была опубликована статья, из которой однозначно следовало, насколько сложно приходилось издателю «Геополитики» добиваться признания. «Не раз в среде ученых и публицистов звучит фраза о том, что они ничего не хотят знать о "геополитике" и даже о самом Хаусхофере. Но при этом они сознательно или бессознательно повторяют идеи Хаусхофера. Произошло то, что нередко случается в мировой истории. Теория Хаусхофера созрела, после чего стала определять настоящее и будущее, фактически став общественным достоянием. В настоящее время едва ли можно рассуждать о вопросах внешней и мировой политики, не повторяя хотя бы в некоторой степени идей Хаусхофера. Его геополитические тезисы используются почти всеми. Журналисты были первыми, кто обратил внимание на неслыханное трудолюбие Хаусхофера, который оказался весьма плодовит на идеи. Их смущало то, что они явно не могли состязаться с ним в объемах ежедневной работы. Собственно, меньше всего их интересовали факты и теория. Однако именно практическая деятельность во внешнеполитической сфере доказала истинность хаусхоферовских идей».

Несмотря на то что Карл Хаусхофер был профессором и политическим консультантом, его реальное влияние все-таки определялось «печатным словом». В своих работах и статьях он создавал новую политическую модель мира, в которой пытался обнаружить ранее невидимые связи. В основу своих построений Хаусхофер пожил идею англичанина Макиндера о том, что существовало непреодолимое противоречие между океаническими и континентальными силами. Развивая эту мысль, было высказано предположение о том, что на евразийском материке имелась некая континентальная сила, которая распространялась от центра в направление побережий. Этой силе противостояли морские державы, которые пытались взять евразийский материк в кольцо, чтобы тем самым препятствовать распространению континентальной власти. По сути, противостояние этих двух сил и определяло весь ход борьбы за мировое господство. Кроме того, Хаусхофер указывал на то, что между двумя полюсами имелась колеблющаяся зона, которая в определенных условиях могла выступать либо в качестве союзницы континента, либо океана. То есть могла использоваться либо «морскими грабителями», либо «степняками». В отношении Германии Карл Хаусхофер придерживался мысли, что она неизбежно являлась заложницей этого мирового противостояния. Впрочем, по этому вопросу в разное время он мог менять свою точку зрения. Однозначно к континентальным державам он относил Советский Союз, Турцию, Персию, Афганистан, Индию и Китай. Внешнее морское кольцо вокруг материка образовывали британские владения и базы на Гибралтаре, Мальте, Кипре, Суэцком канале, в Персидском заливе, Индии, Сингапуре, Гонконге. К внешнему морскому кольцу он также относил Австралию, Новую Зеландию и некоторые страны Латинской Америки. По большому счету, к внешнему кольцу Хаусхофер причислял любые владения Франции (Индокитай), Голландии, Португалии и США (Филиппины).

Формируя эту модель, Хаусхофер никогда не претендовал на непредвзятость и объективность. На ней очень сильно сказывались англофобские настроения профессора. Именно они во многом определяли континентальные симпатии Хаусхофера. Он исходил от противного — раз «континент» был противником «океана» (который в первую очередь ассоциировался с колониальной Британской империей), то Хаусхофер считал необходимым выступать на стороне континента. Его англофобия иногда приобретала весьма злорадные черты. Так, например, профессор не мог скрыть своей радости, когда Япония стала закрепляться в Тихоокеанском регионе, подорвав там влияние Великобритании и США. Если же где-то Великобритания или Франция смогли закрепиться на островных территориях, некогда подконтрольных Германии, то он немедленно выступал за независимость этих областей. Парадоксальность этой ситуации станет очевидной, если принять в расчет, что Хаусхофер на протяжении всей своей жизни был сторонником колониального империализма. Именно по этой же причине он постоянно пропагандировал неизбежность сближения СССР, Турции, Китая и Японии, так как только в таком блоке «континент» мог дать достойный отпор «англосаксам». В этой связи может показаться весьма интересным, что Хаусхофер считал, что «внешнее морское кольцо», созданное морскими державами, являлось опорой для расовых предрассудков, которые были положены в основу англосаксонского колониализма.

Несмотря на то что Хаусхофер восторгался (фактически преклонялся) японской культурой, в своих геополитических построениях он выражал особые симпатии все-таки в адрес Китая. В этом случае он даже позволял себе проводить некоторые параллели между Германией и Китаем. Обе страны виделись ему жертвами Первой мировой войны, разорванными в клочья, на несчастьях которых были готовы нажиться алчные соседи. Китай, подобно Германии, должен был уступить часть своих территорий иностранным государствам, которые являлись представителями «внешнего морского кольца». Немалый интерес Карл Хаусхофер проявлял к внутреннему политическому развитию Китая. Очень большое внимание он уделял действиям местных коммунистов. В этой связи он не раз задавался вопросом: в каких формах могла произойти социальная трансформация Китая? Он делал прогноз, что китайское общество должно пойти мирным путем к социальной форме, весьма напоминавшей коммунизм. Впрочем, он не исключал возможности того, что могли возникнуть очаги социальнореволюционного движения с «иконоборческими элементами». Только в свете позиции Хаусхофера в отношении Китая можно понять, почему он не мог вынести однозначного геополитического суждения о Японии. Он не относил ее ни к исключительно континентальным, ни к сугубо морским державам. На это также указывала противоречивость экспансионистских устремлений Японии. С одной стороны, она хотела закрепиться на континенте (Маньчжурия, Корея), с другой стороны, активно проявляла себя на тихоокеанских просторах.

Самым примечательным в построениях Хаусхофера, которые касались противостояния «континента» и «внешнего морского кольца», было то, что он рекомендовал Германии стать во главе стран «третьего мира». По его мнению, Германия, как самая униженная европейская страна, должна была возглавить освободительную борьбу азиатских колоний и полуколоний за свободу. Если бы эта борьба координировалась Германией, то, по мнению Хаусхофера, имелась реальная возможность сломить мировое господство Великобритании и других «морских держав». В картине мира будущего, которая была нарисована Хаусхофером, он не отводил никакой значительной политической роли ненавидимой им Великобритании. Остатки колониальной империи, которой Хаусхофер предрекал закат, должны были быть «распределены» между различными державами. Например, владения в Тихом океане должны были перейти в зону влияния США и Японии. После этого Великобритания была бы вынуждена влачить жалкое существование, подобно Венеции, которая когда-то контролировала весь Адриатический регион. При всей своей ненависти к англичанам Карл Хаусхофер никогда не скрывал, что они были одним из самых талантливых «народов-повелителей».

Поскольку после окончания Первой мировой войны Европа оказалась разделенной на множество мелких государств, то могло сложиться впечатление, что одновременно с этим возникло множество мелких геополитических пространств. Однако Хаусхофер предостерегал от вынесения столь поспешных суждений. Он всегда полагал, что Европа тяготела к панидее. При этом Карл Хаусхофер весьма скептически относился к панъевропейским идеям графа Куденхове-Калерги, полуавстрийца-полуяпонца, который в 1922 года основал Панъевропейский союз. Эта организация призывала к объединению Европы. Она стремилась к тому, чтобы снять противоречия между Германией и Францией. Подобного рода трактовки панъевропейского движения во многом противоречили националистическим настроениям, царившим в Германии. Уже по этой причине Хаусхофер полагал, что идеи Куденхове-Калерги не учитывали интересов «Срединной Европы» (Германии), а потому едва ли было возможно какое-то сближение с Францией. Настаивая на объединении всего немецкого народа, мюнхенский профессор подчеркивал, что Рейнская область и Эльзас являлись, по своей сути, немецкими территориями. Кроме того, Карл Хаусхофер отмечал, что Версальская система не предотвращала, но, напротив, провоцировала новую войну в Европе. Весьма противоречивым было его отношение к Польше. Уже в годы национал-социалистической диктатуры он должен был занять подчеркнуто негативную позицию, однако во многих статьях чувствовалось выражение невольной симпатии к Пилсудскому. Хаусхофер всегда был расположен к так называемым «сильным личностям». Если Хаусхофер с самого начала настаивал на геополитическом сближении Германии и Советского Союза, то подписанный в 1934 году между Третьим рейхом и Польшей договор он использовал для того, чтобы пропагандировать идею «Новой Европы». Этот внешнеполитический шаг стал всего лишь поводом для призыва к сотрудничеству всех европейских стран, которые нельзя было однозначно отнести ни к «континенту», ни к «океану». Польша была одной из таких стран. Она постоянно находилась как под давлением Запада (Англия), так и под угрозой с Востока (Россия). Согласно мнению Хаусхофера, Гитлер и Пилсудский поступили совершенно верно, что, несмотря на многочисленные противоречия, решили заключить пакт, который мог обеспечить «жизненное пространство» обоим государствам.

В своих «Ежемесячных обзорах мировой политики» Карл Хаусхофер готовил анализ всех важнейших политических событий в мире за прошедший месяц. Он обращал внимание в первую очередь на назревавшие и проявившиеся конфликты. В этой связи он нередко делал прогнозы. Поскольку постоянное прогнозирование политической жизни в мире являлось делом откровенно неблагодарным (как показывает практика, прогнозы могли сбываться не сразу), то нередко свои суждения Карл Хаусхофер делал при помощи метафор, используя богатство образного языка. Если изучить «Ежемесячные обзоры», то можно увидеть четкие различия между теми, что были написаны в годы республики, и теми, что были созданы в условиях национал-социалистической диктатуры. Первым были присущи воззрения оппозиционного мыслителя и аналитика, во вторых чувствовались конформистские настроения. Карл Хаусхофер явно намеревался подстроиться под требования нового режима, что нашло выражение даже в использовании слов из «национал-социалистического лексикона», чего он никогда не делал до 1933 года.

Что касается самой Германии, то Карл Хаусхофер очень редко освещал внутриполитические процессы. Лишь во времена национал-социалистической диктатуры он вскользь упоминал события «имперского масштаба»: партийные съезды, проходившие в Нюрнберге, речи Гитлера, отдельные выступления своего друга Рудольфа Гесса и т. д. Однако почти во всех своих «Ежемесячных обзорах» он выражал обеспокоенность тем, что Германия со всех сторон была окружена «недружественными» государствами: Антанта, «санитарный кордон», Польша, Чехословакия. В отношении последней он испытывал самые неприязненные чувства. Осуждая «соглашательскую» внешнюю политику республиканского правительства, Карл Хаусхофер оценивал Веймарский период прежде всего как попытку сломить изоляцию, в которой оказалась Германия, что должно было иметь своим продолжением изменение Версальской системы. Однако переговоры, которые шли в Локарно, он воспринимал крайне недоверчиво и настороженно. Он полагал, что достигнутые договоренности скрывали в себе множество опасностей, связанных в том числе с Лигой Наций. В одной из статей Хаусхофер заявил, что в Локарно Германия подчинилась тем же самым силам, которые безжалостно эксплуатировали страны Дальнего Востока, в первую очередь Китай. Он проводил очевидную параллель между Локарнскими договорами и безжалостной эксплуатацией колоний в Азии. Аналогичным образом он оценивал «план Дауэса», который предусматривал для Германии новый порядок выплат репарационных платежей. Хаусхофер мыслил, что этот план стал еще одни средством, ведущим к эксплуатации Германии. Несмотря на то что в целом Хаусхоферу были интересны панъевропейские идеи Куденхове-Калерги, он никогда не мог согласиться с ними, так как они были «пропитаны пацифистским духом». Однако Хаусхофер не мог отрицать того, что складывание Пан-Европы могло привести, с одной стороны, к ослаблению напряженности на континенте, с другой стороны, могло стать достойным ответом на паназиатские и коммунистические устремления.

С особой язвительностью и с завидной регулярностью Карл Хаусхофер критиковал деятельность Лиги Наций. Он считал эту организацию не просто беспомощной, но и видел в ней инструмент, который должен был замаскировать «истинные» (читай — грабительские) намерения западных держав. Хаусхофер резко осудил вхождение Германии в Лигу Наций. Он высказывал мысль, что Лига наций могла бы стать действенной организацией, если бы Германии позволили изобличать преступления, которые Великобритания и Франция совершали в азиатских странах. После этого он иронично замечал, что планета была слишком большой, чтобы уместиться в Женеве. Одновременно с этим он подвергал осмеянию всех тех, кто наивно полагал, что Лига Наций смогла бы защитить интересы Германии. Критику Лиги Наций Хаусхофер продолжил в Третьем рейхе. Например, он не мог согласиться с санкциями этой организации, которые были наложены на Италию, начавшую боевые действия в Абиссинии. Он отмечал, что Лига наций придерживалась двойных стандартов. Например, она осуждала Италию, но никак не комментировала советское вмешательство в дела Китая. Хаусхофер пророчил скорый конец Лиги Наций, которая в итоге должна была попасть под советское влияние, став своего рода ареной для высказывания большевистских идей. Подтверждением этого прогноза стали события 1938 года, когда Лига наций не стала вмешиваться в так называемое «Мюнхенское соглашение».

Со временем Хаусхофер перестал стыдиться лестных отзывов, касающихся деятельности Гитлера и его соратников. Вначале он превозносил двухсторонние внешнеполитические пакты, которые заключались гитлеровским правительством. Нередко профессор давал весьма благоприятные оценки Рудольфу Гессу. Хаусхофер считал его настоящим политиком с духом бойца, что должно было роднить Гесса с лордом Галифаксом, одним из лидеров британских консерваторов, который в 1937 году вел переговоры с Гитлером. Когда весной 1938 года произошел аншлюс Австрии, то герой нашего рассказа характеризовал это событие как «счастливейшее переживание для великогерманского народного духа». В то же самое время он не стеснялся в словах критики, которые отпускались в адрес Франции. Хаусхофер гневно громил французскую колониальную политику, которая поощряла сохранение фактического рабства в отдельных азиатских странах. Но при этом он одобрял совместные действия испано-французских войск, которые вели боевые действия против республики Риф в Марокко. Когда в 30-е годы во Франции к власти пришло правительство «Народного фронта», то Карл Хаусхофер вновь стал отпускать в адрес этой европейской страны язвительные замечания. Он считал действия Леона Блюма безответственными и фактически солидаризировался с тем французами, которые видели в этом левом политике «разрушителя Франции». Хаусхофер предсказывал, что если «Народный фронт» останется у власти, то он полностью разорит страну, вызвав «французский Апокалипсис».

Несколько иной характер носили нападки Хаусхофера на Великобританию. Они мало напоминали его критику Франции или Лиги Наций. Профессор с плохо скрываемым злорадством отмечал каждый из признаков разрушения Британской колониальной империи. Он не мог не зафиксировать, что официальный Лондон фактически не контролировал ситуацию в колониях. Когда Хаусхофер рассуждал о Тихоокеанском регионе, то предсказывал, что Великобритания утратит здесь всякое влияние, уступив место США и Японии, которые будут состязаться между собой, в том числе в попытке заполучить под свой контроль Австралию. Кроме того, Хаусхофер приветствовал индийское движение к независимости. В данном случае он выступал не как противник колониализма в целом, а как противник именно британского колониализма. За исключением Галифакса, ни один из британских политиков не заслужил положительных оценок Карла Хаусхофера.