Сунь Ят-сен

Коммунисты высказывались за реорганизацию Гоминьдана в боевой союз всех революционных сил, борющихся против империалистического гнета, феодальной эксплуатации и засилья милитаристов. Точки зрения обеих партий сближались.

В Шанхае Сунь Вэня посетил один из выдающихся вождей Коммунистической партии Китая, Ли Да-чжао. Их познакомил профессор Пекинского университета Чжан Цзи. Ли откровенно сказал Сунь Вэню, в чем, по мнению коммунистов, слабость Гоминьдана: в том, что это партия без масс, без ясной программы и цели, без четкой организационной структуры. Сунь Вэнь ответил, что Гоминьдан имеет более ста пятидесяти тысяч членов, а Коммунистическая партия — несколько сот членов. На это Ли возразил, что большинство членов Гоминьдана не революционеры, а попутчики революции, ловцы постов, меньше всего их интересуют судьбы народа. Сколько в Гоминьдане представителей старой интеллигенции, чиновников, политиканов, военных, смахивающих на милитаристов, и сколько раз они уже изменяли своей партии и ее вождю!

В душе Сунь Вэнь соглашался со многим из того, о чем говорил Ли.

Перед тем как попрощаться, Ли Да-чжао сказал, что хотя он коммунист, вернее именно потому, что он коммунист, он хотел бы вступить в Гоминьдан, чтобы помочь в реорганизации партии. Сунь Вэнь выразил согласие и дал Ли рекомендацию. Ли был первым коммунистом, принятым в Гоминьдан. Первый шаг к сотрудничеству был сделан. За такое сотрудничество обеих партий высказывались Ляо Чжун-кай и Чэнь Ю-жэнь, ближайшие соратники Суня. Правые гоминьдановцы были против. Но Сунь Вэнь им не уступил.

4 сентября 1922 года Сунь Вэнь созвал в своем доме в Шанхае специальное совещание. Присутствовало более пятидесяти гоминьдановских партийных деятелей и представителей Коммунистической партии Китая. Было решено создать специальный комитет из девяти членов для выработки плана реорганизации проекта программы и устава. В состав комитета был избран один коммунист.

Китай переживал осенью 1922 года то особенное и неповторимое состояние быстро нарастающего революционного подъема, когда активность масс принимает самые различные формы и проявления и порой опережает деятельность политических партий. В честь десятилетия славного восстания в Учане в 1911 году, положившего начало китайской революции, в Пекине состоялась небывало мощная демонстрация — пятьдесят тысяч жителей столицы вышли на улицу. Это было 10 октября. А 7 ноября во многих городах Китая с большим подъемом праздновали пятую годовщину Октябрьской революции в России. Решения Вашингтонской конференции — новой попытки сговора империалистических держав за счет Китая — вызвали в Китае новый подъем антиимпериалистического движения. Волна массовых стачек поднималась вверх, появлялись новые печатные издания, призывавшие к решительной борьбе за спасение родины, звучали новые песни и лозунги. Рабочий класс, простые труженики становились ведущей силой в общественном движении. Дыхание революционных событий во всем мире, а особенно в России, рядом с Китаем, победы Красной Армии над интервентами и белогвардейцами, освобождение Советского Дальнего Востока — все это ощущалось на китайской земле с могучей силой. Той осенью Китай переживал бурную весну. Честный революционер не мог не поддаться этому воздействию народного порыва. Сунь Вэнь был честный революционер, боец, преданный народу. Его возмущало равнодушие многих гоминьдановских лидеров к народному движению. Он видел, что с ними ему не по пути, что приходит время, когда разрыв с ними станет неизбежным, неотвратимым. Тем лучше, думал он, тем лучше!

В это время — во второй половине ноября 1922 года — Сунь Вэню сообщили, что его желал бы посетить находящийся в Пекине глава дипломатической миссии Советской России А. А. Иоффе. Сунь Вэнь с радостью согласился принять у себя высокого гостя. Он сразу понял, что приезд Иоффе в Шанхай не акт вежливости дипломата, а связан с важными политическими целями.

Стояла жаркая и влажная шанхайская осень. В такое время все, у кого есть возможность, уезжают в места более прохладные, хотя бы на озеро Си, в Ханчжоу. Сунь Вэнь никуда не уезжал. В его шанхайском доме шли важные беседы. Советский дипломат подробно информировал Сунь Вэня о том, как произошла Октябрьская революция и установилась советская власть во всей России, о ходе гражданской войны и условиях, обеспечивших победу Красной Армии. Он разъяснил решающую роль партии большевиков и Ленина в переводе России на новые, социалистические пути развития.

А. А. Иоффе ознакомил Сунь Вэня с заявлением народного комиссара иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерина от 25 октября 1922 года о положении на Дальнем Востоке, особенно с той частью, которая касается Китая. Позиции Советской России на Дальнем Востоке укрепляются изо дня в день, интервенты и белогвардейцы разгромлены и вышвырнуты с советской земли. Это способствует дальнейшему и быстрому развитию дружественных отношений между Россией и Китаем. Г. В. Чичерин от имени Советского правительства заявил:

«Советская Россия и Китай — естественные союзники, и этой дружественной политике между ними принадлежит будущее. Китайская общественность прекрасно понимает, что Советская Россия чужда каких бы то ни было намерений, не согласуемых с полнейшей политической и экономической независимостью Китая и его самостоятельным развитием. Советская Россия — единственное крупное государство, готовое всячески поддерживать полную независимость Китая во всех отношениях и полный расцвет его самостоятельного развития. Ома с величайшей симпатией следит за борьбой китайского народа против иностранного гнета, иностранного вмешательства и против деспотических генерал-губернаторов, пользовавшихся до сих пор фактически абсолютной властью в отдельных провинциях и раздиравших Китай междоусобиями.

Китайская общественность знает, — сказал в заключение Чичерин, — что Советская Россия питает величайшую симпатию к стремлениям китайского народа к созданию объединенного демократического Китая…»

Сунь Вэнь с неослабным вниманием выслушал эту часть заявления народного комиссара иностранных дел Советской республики. Он хорошо понимал, что в словах Чичерина отражена точка зрения самого Ленина. Иоффе рассказал Сунь Вэню, какое большое внимание Ленин уделяет внешней политике и как велик его интерес ко всему, что связано с советско-китайскими отношениями.

Затем советский дипломат в откровенной дружеской беседе высказался о внутренних проблемах Китая и проблемах китайской революции. Самое главное, по его мнению, — реорганизовать, а по существу, создать партию революции. Следует также уточнить «Три народных принципа», особенно в отношении таких важнейших пунктов, как борьба с империализмом, сотрудничество с коммунистами и Советской Россией и опора на рабочие и крестьянские массы. Сунь Вэнь рассказал А. А. Иоффе о планах реорганизации Гоминьдана и о намерении послать специальную военно-политическую делегацию в Москву для того, чтобы ознакомиться с организацией и деятельностью советских правительственных и партийных органов и договориться о неотложной помощи китайскому революционному лагерю.

Сунь Вэнь больше слушал, что-то записывал, перекидывался словами с присутствовавшими при беседах Ляо Чжун-каем и Чэнь Ю-жэнем, потом сказал, что, по всей вероятности, было бы очень полезно, если бы Москва направила к нему советников по военным и политическим вопросам. Иоффе обещал подробно информировать Москву о содержании их беседы. Договорились опубликовать Совместное заявление о переговорах. Совместное заявление было подписано А. А. Иоффе и Сунь Ят-сеном 26 января и опубликовано в китайской и советской печати 28 января 1923 года. Это был первый государственный акт о дружбе и сотрудничестве между Советской страной и революционными силами Китая.

Сунь Вэнь испытывал небывалый душевный подъем. Все сомнения и неясности исчезли: если китайская революция победит, то только в союзе и в тесном сотрудничестве с революционной Россией. Он понимал, что Москва протянула китайскому народу братскую руку — верную руку настоящего, бескорыстного друга.

После окончания переговоров с Иоффе Сунь Вэнь писал одному своему стороннику: «По известному Вам делу недавно было доставлено специальным представителем письмо, в котором выражается интерес к проблемам положения на Дальнем Востоке и говорится о путях их разрешения. На все затронутые вопросы я ответил. С тех пор между нами установилась переписка, и мы имеем возможность советоваться во всех случаях. Этого представителя сопровождает военный работник, я попросил направить его в первую, очередь в Шанхай, чтобы подробнее узнать о военной ситуации. Думаю, что он скоро прибудет».

Все это происходило в исключительно ответственное время. На Юге наметились важные перемены. Чэнь доживал в Кантоне последние дни. Сунь Вэню снова предстояла дорога в город революции, в город, куда всегда стремилась его беспокойная, пламенная душа.

Глава девятая ЧЕЛОВЕК ВЕЛИКОГО ДЕЛА

1. Кантон — Москва

В октябре 1922 года Сунь Вэнь уже точно знал, что предатель Чэнь Цзюн-мин не в ладах со своими союзниками — гуансийскими генералами Лю Чжэнь-хуанем и Шэн Хун-ином и юньнаньским генералом Ян Си-мином. Вражда между ними вспыхнула на почве грабежа. Лю, Шэн и Ян сговорились выбить Чэня из Кантона. Сунь Вэнь решил воспользоваться дракой между милитаристами и освободить столицу Южного Китая. Какими силами располагал Сунь Вэнь? Номинально ему подчинялась 2-я Гуандунская армия, которой командовал гоминьдановский генерал Сюй Чун-чжи. Где была эта армия в начале 1923 года? Напомним, что она осталась в юго-западных районах провинции Фуцзянь, куда ушла после неудачных боев с восставшими войсками Чэня в августе 1922 года. В октябре 1922 года она заняла важный порт Фучжоу, где и расположилась на отдых. Узнав об этом, Сунь Вэнь отдал Сюй Чун-чжи приказ: пополнить армию людьми, вооружением и боеприпасами и идти в Гуандун — освобождать Кантон. Чэнь не захочет ввязаться в серьезные бои, ибо в его тылу враждующие с ним гуансийцы и юньнаньцы.