Сундук с тремя неизвестными

Не помню, какой по счету раз Наташка порылась в своей сумке. На свет появился конверт с деньгами, откуда она выдала Светке пять тысяч.

– Это командировочные из фонда Серова. Считай, что твои личные. Но не забудь потом расписаться у меня в их получении.

Светлана ушла, и стало очень тихо. Наташка продолжала открывать и закрывать сумку, я внимательно следила за полетом неизвестно откуда появившейся мухи. Траектория, характер и беззвучность полета этой недоделанной птицы мало чем отличалась от полета НЛО. Шарахалась из стороны в сторону под немыслимым углом. Через минуту тишина стала невыносимо напряженной, поэтому, когда из уст Георгиновны вырвалось: «Спасибо вам, не знаю даже, чем смогу вас отблагодарить. И еще: у меня на самом деле нет билета на завтра», мы облегченно вздохнули и разговорились. А кто о чем. Георгиновна о том, что никогда нас не забудет, Наташка о собаке, которая скоро перестанет ее признавать, а я о муже, который непременно оторвет мне голову, если заявится неожиданно.

– А что мы вообще сидим без дела? Надо попробовать заказать билет на самолет. Вам куда, Евгения Георгиевна?

– Сначала к брату в Цюрих.

Наташкино упорство не знало границ. Через три часа у Георгиновны на руках был авиабилет на утренний рейс до… Лондона, – собственно, где и проживала новоявленная Светкина тетка.

Обе родственницы на всякий случай ночевали у меня. В семь утра мы проводили Георгиновну в Шереметьево. На обратном пути не обращали внимания на расстроенную отлетом тети Светку, мысленно находящуюся то рядом с ней в самолете, то рядом с отцом в Цюрихе. Город, который ассоциировался у нее исключительно с понятием «Швейцарский банк», мешал ей четко представить родные черты отца. Светка без перерывов ревела и довела меня до того, что я принялась ей вдалбливать: никаких родственников за границей у нее нет. Она ожесточенно сопротивлялась, ссылаясь на доказательство – фотодокументы. И отчаянно махала этими фотодокументами перед моим носом. Бывают же непонятливые люди!

– Светлана Константиновна! – повысила на нее голос Наташка. – Ты своей тупостью мешаешь мне правильно оценивать обстановку на дороге. Я же все-таки за рулем. А дурной пример – он очень заразительный. Кончай реветь и кулаками махать. Заткнись и слушай. Раз Ирина говорит, что у тебя за границей нет никаких родственников, значит, надо придерживаться этого мнения.

– Да! – подхватила я монолог подруги. – Заткнись, значит. Никто не крал у тебя заморского отца и тетю. Просто с их упоминанием надо немного повременить. Недолго – до конца следствия. Вот зайдет оно в тупик, тогда и станешь Светланой Эдуардовной. Ну скажи мне на милость, зачем твоей тете интригующие вопросы следователя?

– А при чем тут моя тетя?

– Ты помнишь, откуда у тебя появилась бутылка отравленного вина, дождавшаяся в конце концов своей жертвы?

– Не только не помню, но и не знаю. Скорее всего, она осталась после поминок или появилась в то время, когда мама была жива. В кладовой еще две бутылки шампанского стояли и полторы бутылки водки.

– И банка соленых огурцов. Тебя спрашивали, кто был на годовщине… в смысле на поминках?

– Ну да. В квартире осталась мамина записная книжка, где были телефоны ее близких подруг, я всех назвала.

– Надеюсь, имя тети ты не упоминала?

– Нет. Как-то в голову не пришло. Я же ее не приглашала. Она уже к концу печального мероприятия подошла, все собирались разъезжаться. Да про нее даже мамины подруги не вспоминали. За общим столом она не сидела.

– Ну вот пусть все так и остается. Без поправок и дополнений. Близкие подруги твоей мамы уже потрепали нервы на допросах, зачем это нашей тете? Сам факт того, что она прибыла на поминки «инкогнито» и продолжительное время пребывала в этом состоянии, проживая вместе с вами на даче, вызовет у следователя нездоровый интерес.

– Ой, а ведь я об этом и не подумала. Но тетя Женя приехала только с коробкой конфет и вот с этим подарком. Перед отлетом повесила мне на шею. – Светка расстегнула верхние пуговицы блузки, остальные отстегнулись автоматически, и нашим глазам предстала серебряная цепочка, оканчивающаяся сверкающим бриллиантовым кулончиком в обрамлении маленьких изумрудиков. Дорогой лифчик просто терялся при этом великолепии.

– Сдурела?! Сейчас же прикройся, – заорала с водительского сиденья Наташка. – Вокруг козлы за рулем! Вон один притормаживает. Хорошо, если голову только себе свернет, без потерь с нашей стороны… Блин! Мне новую «Шкоду» никто не подарит. Борис и эту отберет!

Светка взвизгнула и мигом запахнула на груди блузку. Я продолжала наставления, и она послушно, как болванчик, кивала головой.

– Помощница по хозяйству Евгения Георгиевна в прошлую субботу по дороге домой подвернула ногу. Сейчас она, дождавшись твоего возвращения, уехала долечиваться в свои Верхне-Нижние Луки. В Москве к травматологам не обращалась. Перевязку ей делала Наталья, когда мы вернулись из Ижевска, доставив в Москву Тимофея. А теперь главное: Санина Евгения Георгиевна никакого отношения ко всем трагическим событиям, случившимся на прошлой неделе НЕ И-МЕ-ЕТ! Понятно?

– Понятно! – громко ответила за Светку Наташка. Самой бывшей узнице следственного изолятора еще не надоело молча кивать головой.

Я успокоилась и промурлыкала какой-то бравурный мотивчик. Мы подъезжали к нашему дому. Едва машина остановилась у подъезда, как позвонил Листратов и поинтересовался, чем занимаюсь. Деланно зевнув, ответила, что только проснулась к новой жизни. У меня была предполетная подготовка. Все летаю. Во сне и наяву. И невольно покраснела. То, что мы с Наташкой за вчерашний день и начало сегодняшнего сотворили, на суровом языке закона означало «помощь в сокрытии преступления».

Встречу с Листратовым назначили на одиннадцать. Виктор Васильевич заявился на полчаса позже. И очень торопился, может быть, поэтому был достаточно суховат. Отказался от кофе и сразу предложил построить разговор по системе вопрос – ответ.

– Прожектор принести? – попробовала пошутить Наталья. – Боря для дачи приобрел. Летучим мышам ночную гулянку портить.

Виктор Васильевич на шутку не среагировал, и я невольно подтянулась. Не стоило ныть про свое положение несчастной брошеной жены, тем более что уставился он прямо на Светку.

– Светлана Константиновна, какие отношения связывали вашего бывшего мужа с покойным Арефьевым?

– Пожалуйста, спросите это у него, – потупив взгляд, мягко ответила она. – Лично у меня не было с ним никаких отношений.

– Да в семейных отношениях они находились, Витя! – Наташка мило улыбнулась Листратову. – Серов был законным мужем Лидии Сергеевны, а Арефьев – не очень.

– Но ведь это все в прошлом, – подключилась я. – Не думаешь же ты, в самом деле, что за измену жены Серов решил наказать Раису Афанасьевну. Она-то тут при чем?

– А если он считал ее сводницей? – возразил Листратов. – Арефьев явился причиной его развода с первой женой.

– Да я его всего два раза в жизни видела и то – не столько его, сколько его машину, – возмутилась Светка. – Боже мой, да что же это такое!

– Зачем вы влезли в квартиру Серовой? – не обращая внимания на заревевшую Светку, спросил нас Листратов.

– Нет, Наташа, ему прожектор не нужен. Не поможет. У него глаза косые, – нервно хихикнула я. – Судя по всему, следствию требуется козел отпущения. Козла не нашли, решили обвинить в грабеже Светкиной квартиры нас. Ну как же! Там оставались мои шмотки. И мы, форменные идиотки, искали их не в том месте, где я их бросила – в ванной, а по всей жилплощади. Кстати, Виктор Васильевич забыл, что я едва не схлопотала по голове той же трубой, что и Раиса Афанасьевна, и всего-то на пару часов позднее. А что, если Раиса дверь преступнику не открывала? Точно так же, как и я. Наталья лично закрыла меня на ключ, и я спокойненько улеглась на диван. Напрашивается вывод: грабитель имел полный набор отмычек, следовательно, он опытный тип и весьма настырный. Не удалось с налета ограбить Раису, решил передохнуть и подождать дальнейшего развития событий где-нибудь неподалеку, не теряя из вида подъезд. Не уходить же пустым. Дождался ареста за свои проделки Серова и снова отправился в квартиру Раисы – довершить начатое. Но квартира была опечатана, и ему взгрустнулось. Сам себе рекомендовал отступить. Недалеко – всего пару шагов к двери Светланиной квартиры. Скорее всего знал, что ее арестовали днем ранее. А Серова вывели из подъезда в наручниках на его глазах. Представляю, как удивился присутствию на диване чьего-то тела! Из любопытства хотел убедиться, что оно живое. Зачем же лупить трубой по голове мертвого? Фактор неожиданности сработал. Я так метнулась с дивана, что он растерялся. А главное, выронил трубу, ну и решил… «труба дело!». Наверное, бывший циркач. Или спортсмен. Неудавшийся элемент грабительской программы решил опять повторить. Из настырности влез в квартиру еще раз. Только ночью.