Суперфрикономика

Когда она только начинала работать в Чикаго по ставке 300 долларов за час, спрос был практически неограниченным. Она принимала столько клиентов, сколько могла физически выдержать, и работала примерно по тридцать часов в неделю. Проработав так какое-то время, она смогла рассчитаться с кредитом за машину и создать определенные денежные накопления, после чего перестала работать больше пятнадцати часов в неделю.

Даже работая в таком расслабленном режиме, она пыталась понять, что для нее более важно — лишний час отдыха или 300 долларов.

Ее пятнадцатичасовая нагрузка в неделю приносила 200 тысяч долларов чистого дохода в год.

Постепенно она подняла свою ставку до 350 долларов за час. Она предполагала, что спрос упадет, но этого не произошло. Через несколько месяцев она подняла ставку до 400 долларов. И опять не произошло сколь-нибудь заметного снижения спроса. Элли напряглась. Судя по всему, все это время она назначала слишком низкую цену на свои услуги. С другой стороны, теперь она могла стратегически пересмотреть свои расценки и применить небольшую ценовую дискриминацию. Она не стала менять свою ставку для клиентов, которые ей нравились. Тем же, кто нравился ей чуть меньше, она сообщила, что ее час отныне стоит 400 долларов; если это им не нравилось, Элли прощалась с ними без особых угрызений совести. Там, откуда они пришли, было много таких, как они.

Через некоторое время она еще раз подняла свои расценки до 450 долларов за час, а через несколько месяцев — до 500. За пару лет Элли подняла цену на свои услуги на 67 процентов — и не заметила сколь-нибудь значительного снижения спроса.

Упражнения с ценой позволили ей заметить одну удивительную вещь: чем большую сумму она назначала, тем меньше ей приходилось заниматься сексом. При ставке 300 долларов за час одна встреча шла за другой, причем каждый из клиентов хотел получить от нее как можно больше. Когда же она назначила цену 500 долларов за час, то стала заниматься совсем другим делом — «четырехчасовым обедом, заканчивавшимся двадцатиминутным сексуальным контактом». «При этом, — говорит она, — я была той же девушкой, одевалась так же, как и раньше, и беседовала с клиентами на те же темы, что и при ставке 300 долларов».

Она вычислила, каким образом могла бы воспользоваться растущей экономикой в своих интересах. Дело происходило в период 2006-2007 годов, когда многие известные ей банкиры, юристы и девелоперы были «на коне». Однако Элли обнаружила, что большинство людей, покупавших ее услуги, были, говоря языком экономистов, нечувствительными к цене (price insensitive). Казалось, что спрос на секс вообще никак не связан с состоянием экономики в целом.

По нашим расчетам, в Чикаго работает (на себя или на службу эскорт-сервиса) меньше тысячи проституток, подобных Элли. Работа уличных проституток, подобных Ла Шиине, является чуть ли не самой плохой работой в Америке. Но для таких элитных проституток, как Элли, обстоятельства складываются совершенно по-другому: высокие зарплаты, гибкие часы работы и сравнительно небольшой риск ареста или насилия со стороны клиента. Поэтому истинный вопрос состоит не в том, почему женщины, подобные Элли, становятся проститутками, а почему ими не становится еще больше женщин³⁰.

Разумеется, проституция подходит не каждой женщине. Вы должны любить заниматься сексом. Также вы должны быть готовы чем-то жертвовать — например, не иметь мужа (либо найти себе крайне алчного или абсолютно всепрощающего). Тем не менее, когда ваш заработок составляет 500 долларов в час, вы можете не обращать внимания на некоторые неудобства. Когда Элли однажды призналась своей давней подруге в том, что стала проституткой, а затем описала ей свою новую жизнь, всего через несколько недель подруга начала заниматься тем же ремеслом, что и Элли.

У Элли никогда не было проблем с полицией, и она не считает, что проблемы когда-либо возникнут. Если бы проституция была легализована, то Элли вряд ли чувствовала бы себя так же хорошо. Ее астрономически высокие заработки связаны с тем фактом, что предлагаемые ею услуги невозможно получить законным путем.

Элли смогла создать свой бизнес. Она оказалась толковым предпринимателем, державшим издержки на низком уровне, поддерживавшим контроль качества, научившимся ценовой дискриминации и хорошо понявшим принцип действия рыночных сил спроса и предложения. Помимо этого ей очень нравилась ее работа.

Но даже при всем перечисленном Элли начала искать для себя стратегию выхода из бизнеса. Ей было чуть за тридцать, и она все еще была привлекательной, однако понимала, что основной ее актив не вечен. Ее всегда расстраивали истории проституток более старшего возраста, которые, подобно стареющим спортсменам, не знали, в какой момент сойти со сцены. (Один такой спортсмен, впоследствии попавший в Зал славы бейсбола, как-то предложил Элли, отдыхавшей в Южной Америке, заняться с ним сексом. Спортсмен совершенно не догадывался о том, что она профессионалка. Элли отказалась, не желая портить себе отпуск.)

А еще она устала жить тайной жизнью. Ее семья и друзья не знали о том, что она проститутка, и ощущение постоянного обмана просто выматывало ее. Единственные люди, с которыми она могла чувствовать себя защищенной, были другие девочки из ее бизнеса, а они уж точно не были ее самыми близкими подругами.

Элли накопила некоторую сумму денег, однако этого было недостаточно для того, чтобы уйти «в отставку». Поэтому она начала задумываться о своем следующем карьерном шаге. Она получила лицензию на операции с недвижимостью. Бум на рынке жилья был в самом разгаре, переход от старой работы к новой казался ей довольно простым, так как в обоих случаях график работы был гибким. Однако идея заняться операциями с недвижимостью пришла в то время в голову многим ³¹. Барьеры для входа в этот бизнес настолько малы, что каждый подъем на рынке неминуемо привлекает массу новых агентов (за предыдущие десять лет число членов Национальной ассоциации риелторов выросло на 75 процентов), что приводит к снижению среднего заработка в этой отрасли. А когда Элли поняла, что должна отдавать нанявшему ее агентству половину своего комиссионного вознаграждения, она пришла в неописуемый гнев. Ей приходилось отдавать больше, чем осмелился бы требовать любой сутенер!

Наконец Элли поняла, чего бы ей хотелось на самом деле, — продолжить образование. Она могла воспользоваться собственным опытом, приобретенным в процессе построения своего бизнеса, а затем (в случае успешного развития событий) применить новые полученные знания для занятий какой-нибудь другой профессией, способной принести ей огромные деньги без привлечения физического труда.

Какую науку она решила изучать? Разумеется, экономику.

Глава 2

Почему террористам-самоубийцам следует страховать жизнь?

Если вы знаете какую-нибудь жительницу юго-восточной Уганды, собирающуюся родить ребенка в этом году, то молите судьбу, чтобы ребенок не родился в мае. Если же такое произойдет, то примерно с 20-процентной вероятностью у этого ребенка, когда он подрастет, появятся проблемы со зрением, слухом или обучаемостью.

Однако через три года май станет вполне нормальным месяцем для рождения ребенка. При этом опасность не исчезнет, а лишь немного изменится: через три года самым опасным месяцем для рождения ребенка станет апрель.

Что же может служить причиной таких ужасов? Перед тем как вы попытаетесь дать ответ, примите во внимание следующее: сходная тенденция была выявлена на другом конце планеты, в Мичигане. Более того, рождение ребенка в мае в Мичигане может оказаться более опасным, чем в Уганде.

Экономисты Дуглас Элмонд и Бхашкар Мазумдер нашли простое объяснение этому странному и пугающему явлению: рамадан.

В некоторых частях Мичигана, так же как и в юго-восточной Уганде, присутствует значительная доля мусульманского населения. Ислам требует воздержания от еды и питья в течение дня на протяжении всего месяца рамадан. Большинство мусульманских женщин исполняют обряды даже во время беременности; в конце концов, пост требуется держать не круглосуточно. Тем не менее, проанализировав данные за несколько лет, Элмонд и Мазумдер обнаружили, что у детей, находящихся в утробе матери во время рамадана, были велики шансы получить проблемы с развитием после рождения. Их глубина зависела от срока беременности на время рамадана: самые серьезные проблемы наблюдались в случаях, когда на рамадан приходился первый месяц беременности, однако они могли возникнуть, даже если он выпал на восьмой месяц.