Суперфрикономика

Давайте поговорим о высоком уровне ВИЧ/СПИД в Африке. На протяжении многих лет различные медицинские организации со всего мира пытаются бороться с этой проблемой. Они пытались пропагандировать различные способы ее решения: использование презервативов, ограничение числа сексуальных партнеров и тому подобное. Тем не менее французский ученый по имени Бертран Овер не так давно провел ряд экспериментов в Южной Африке. Результаты оказались настолько обнадеживающими, что исследование было остановлено и начались практические шаги по реализации полученных выводов.

Какое же магическое решение нашел Овер в ходе исследования?

Обрезание. По причинам, не до конца понятным Оверу и его коллегам, обрезание снижало риск передачи ВИЧ у гетеросексуальных мужчин примерно на 60 процентов. Сходные исследования, проведенные в Кении и Уганде, подтвердили результаты экспериментов Овера.

Обрезание приобрело массовый характер по всей Африке⁵⁴. По словам одного медицинского чиновника из ЮАР, «люди привыкли к ситуациям, когда кто-то пытается изменить их поведение за счет той или иной кампании, однако обрезание — это хирургическая операция, и для нее используется весомый аргумент, стальной и холодный».

Решение об обрезании во взрослом возрасте является глубоко личным. Мы не хотели бы подталкивать вас к какому-либо выбору. Однако тем, кто решится на обрезание, мы хотели бы дать один простой совет: перед тем как доктор прикоснется к вам, убедитесь в том, что он хорошенько помыл руки.

Эпилог

Обезьяны - те же люди

Отрасль экономики, занимающаяся такими вопросами, как инфляция, экономические спады и финансовые потрясения, носит название «макроэкономика». Когда экономика развивается, макроэкономисты превозносятся как герои. Когда же дела идут печально (примерно как в последнее время), экономисты становятся козлами отпущения.

В любом случае им уделяется много внимания. Мы надеемся, что после прочтения этой книги вы поймете, что помимо них существует огромное число других специалистов — микроэкономистов, предпочитающих прятаться в тени. Они пытаются понять, каким образом люди делают свой выбор — причем не только в ситуациях, когда хотят что-то купить. Они анализируют ситуации, когда люди решают вопрос о том, стоит ли им мыть руки или даже стоит ли им встать на путь терроризма¹.

Некоторые из этих микроэкономистов не ограничиваются исследованиями человеческой расы.

Познакомьтесь с Кейтом Чэнем, потомком китайских эмигрантов, стильно одетым, многословным мужчиной тридцати трех лет с жестким ежиком волос на голове. После многих лет воспитания в сельской глуши Среднего Запада Чэнь поступил в Стэнфорд, где после краткого увлечения марксизмом развернулся на 180 градусов и занялся изучением экономики. Сейчас он профессор экономики в Иельском университете.

Тематика его исследований возникла благодаря одной фразе, давным-давно написанной Адамом Смитом, основателем классической экономики: «Никому никогда не доводилось видеть, чтобы собака сознательно менялась костью с другой собакой. Никому никогда не приходилось видеть, чтобы какое-либо животное жестами или криком показывало другому: это — мое, то — твое, я отдам тебе одно в обмен на другое»².

Иными словами, Смит был уверен в том, что только человек обладает способностями к материальному обмену. Но был ли он прав?

В экономике, как и в жизни, вы никогда не найдете ответа на вопрос, пока не зададите его (и неважно, насколько глупо может звучать этот ваш вопрос). Вопрос Чэня был крайне простым: «Что произойдет, если я научу группу обезьян пользоваться деньгами?»

Выбор Чэня пал на капуцинов, милых коричневых обезьян из Нового Света, размером с годовалого ребенка (только с очень длинным

хвостом). «Мозг капуцинов крайне мал, — говорит Чэнь, — и его деятельность в значительной степени сосредоточена на поисках еды и представителей противоположного пола». (Нам показалось, что в этом капуцины не сильно отличаются от множества представителей человеческого рода, но это предмет для совершенно другой дискуссии.) «Капуцин, по сути, — это один огромный бездонный желудок. Его можно кормить вкусностями хоть целый день, в какой-то момент его начнет тошнить от переедания, но чуть погодя он опять придет к вам и попросит еще».

С точки зрения экономиста эта черта делает капуцинов идеальными объектами для исследования.

Вместе с ученым по имени Венкат Лакшминараянан Чэнь приступил к работе с семью капуцинами в лаборатории, созданной психологом Лори Сантос в больнице Нью-Хейвен при Йельском университете. По традиции, принятой в лабораториях такого рода по всему миру, обезьянам дают имена. В нашем случае исследователи выбрали имена персонажей из фильмов про Джеймса Бонда. В лаборатории поселилось четыре особи женского пола и три — мужского. Сильнейшему самцу в стае (альфа-самцу) дали имя Феликс, в честь Феликса Лейтера, агента ЦРУ. Он был любимцем Чэня.

Обезьянки жили все вместе, в большой открытой клетке. С одной стороны к ней была прикреплена вторая клетка, поменьше размером. В ней могла поместиться лишь одна обезьяна, и клетка использовалась для проведения экспериментов. А в качестве валюты Чэнь решил использовать небольшие серебряные диски с дыркой посередине — по его словам, «они чем-то напоминали китайские монеты».

Первая задача состояла в том, чтобы дать обезьянам понять, что у монет есть ценность. Это потребовало определенных усилий. Если вы дадите капуцину монету, то он сначала понюхает ее, а затем, поняв, что не может ее съесть (или заняться с ней сексом), просто отбросит ее в сторону. Если вы попытаетесь повторить это упражнение несколько раз, он может начать бросать монету в вас — причем довольно сильно.

Поэтому Чэнь и его коллеги сначала давали обезьяне монету, а затем показывали ей лакомство. Каждый раз, когда обезьяна возвращала монету исследователю, она получала лакомство взамен. Это упражнение заняло несколько месяцев, однако в итоге обезьяны поняли, что могут покупать лакомства с помощью монет.

Оказалось, что различные обезьяны предпочитают различные лакомства. Например, капуцину давали двенадцать монеток (своего рода бюджетное ограничение), а затем один исследователь предлагал ему кубики фруктового желе, а второй — кусочки яблока. Обезьяна отдавала монеты тому исследователю, чье предложение казалось ей более привлекательным, а он отдавал ей взамен лакомство.

На следующем этапе Чэнь ввел в обезьянью экономику элементы ценового шока и ряд изменений, связанных с размером дохода. Предположим, что любимой едой Феликса было фруктовое желе, и он привык получать три кубика желе в обмен на одну монету. Какова была бы его реакция, если бы он вдруг стал получать в обмен на монету не три, а два кусочка желе?

К огромному удивлению Чэня и его коллег, Феликс и другие обезьяны повели себя вполне рационально. Когда цена на еду начала расти, они стали покупать ее в меньших количествах. Когда же цена падала, они покупали ее больше. Основной закон экономики — кривая спроса направлена вниз — работал в отношении обезьян так же, как и в отношении людей.