Супергерой для Золушки

— Привет, — Егор, вдруг открывший водительскую дверь и севший внутрь, заставил меня подскочить на месте.

— Привет, — улыбнулась, принимая из его рук стаканчик с кофе и что-то завернутое в бумагу. — Что это?

— Заезжал к маме, она испекла пирог. — Он прищурился от солнца. — Передала тебе с наилучшими пожеланиями.

— Ух ты… — Втянула носом чудесный аромат мяса, картофеля и лука. — Спасибо… — Заметила, что зеленые глаза Лунева смущенно скользнули по моему лицу и тут же, словно пожелав спрятаться, уставились куда-то сквозь лобовое стекло. — А ты какими судьбами здесь?

Он нахмурился.

— Так мой душегуб никак не желает общаться. От допроса к допросу мариную его, мариную, а ему хоть бы хрен. Вот настраиваюсь на последний рывок. Знаешь ведь, что они больше всего не любят? Что их слава достанется кому-то другому. Попробую намекнуть ему на это, может, сработает. — Покачал головой, разглядывая табор в двадцати метрах от нас. — Он им гадает. Он, мать вашу, гадает цыганам!

— Кто?

— Твой верный рыцарь. Смотри.

Обернулась и уставилась, не веря собственным глазам. Этот чертов Грин умудрился не только избежать участи быть окученным цыганами, но и сам их развел. Хрустящие купюры одна за другой исчезали в его кепке. Пасы руками, серьезный вид, и вот он уже рассказывал им что-то с видом заговорщика, водя пальцем по ладони одной из черноволосых смуглянок.

— Вот же авантюрист! — Ахнула я.

— Не надоел он тебе еще? — Лунев развалился на водительском кресле, поправляя светлую рубашку. — Толку от него, наверное, никакого.

— Да почему же… — Все так же глядя в окно и ловя каждое движение, промычала. — Толк вроде есть.

— Интересно, какой? — Хмыкнул он. — Возить тебя и забирать утром я и сам могу. — Покосился на спящего сзади Руслана. — Попроси Пороха, чтобы избавил тебя от этого Грина.

Улыбнулась, разворачивая хрустящую бумагу и вдыхая пар, исходящий от горячего пирога.

— Да все нормально.

— Ну, смотри. — Лунев постучал пальцами по рулю. — Я тут немного раскопал…

— Говори.

— Гринев твой родился дважды. Один раз двадцать девять лет назад, а другой раз полтора года назад. Между этими датами только учеба в школе и столичный универ. Больше ничего — стерильно.

— Да?

— Да. Пришлось наводить справки у местных братков. Короче, занимался он цветными металлами, выступил посредником в крупной сделке. Что-то пошло не так, и остался должен твой Артем крупную сумму серьезным людям. Очень крупную, понимаешь? А вот дальше никто не знает, как именно он это уладил: пропал парень, уехал, а фирму перекупил его друг — предприниматель Киселев. Но раз вернулся Гринев в город, значит, никому ничего теперь не должен? Так выходит? Подумаю еще, у кого узнать. — Егор развернулся ко мне. — Не страшно проводить так много времени с человеком с такой сомнительной историей?

— Кхм… — Прочистила горло, переводя взгляд на Гринева. Тот уже направлялся к машине с кепкой, туго набитой купюрами, на голове. — Стал бы Порох подвергать меня опасности? Это же его племянник…

— А ты все равно будь настороже.

— Спасибо, Егор. — Вздохнула, пытаясь отогнать прочь дурные мысли. — Я… твоя должница.

— Ерунда. — Его голос прозвучал расстроенно. — Ничего ты мне не должна, хромоножка. Я просто за тебя переживаю, не доверяю этому Грину…

— Да нормальный он парень, — послышалось с заднего сидения. Руслан заворочался и, зевнув, приподнялся. — Толковый, веселый, надежный вроде. Пристали к нему тоже. — Потянулся, сел и дернул плечами, скидывая с себя остатки сна. — Все нормально, Егор, не дадим мы в обиду нашу Николаевну никому, не переживай. — Вскинул брови. — О, это что? Пирог? Мммм… Угостишь? Со вчера ничего не жрал.

* * *

— Цыган развести на деньги, это сильно.

— Да я, вообще, находчивый. — Рассмеялся Артем, терпеливо ожидая, пока я не торопясь поднимусь на второй этаж, ступая аккуратно и все еще немного прихрамывая. Он шел следом, готовый в любую минуту меня подхватить. Чего, надо признаться, совершенно не требовалось. — Словоблуд. Кого угодно заболтаю.

— Сейчас ты познакомишься с настоящей словоблудницей, и поймешь, что твои таланты — ничто, по сравнению с ее мастерством. — Обернулась. — Значит, говоришь, они не заметили, чтобы кто-то посторонний терся на станции?

— Именно.

— Понятно. — Остановилась на площадке между своей квартирой и квартирой соседок. — Пришли.

Артем глянул на мою дверь и игриво дернул бровями:

— Тебе кота покормить не нужно?

Улыбнулась, качая головой.

— Это ты сейчас ко мне в гости так напрашиваешься? — Нажала кнопку звонка на двери напротив. — Мы, вообще-то, за подсадной уткой приехали.

Подошел ко мне вплотную.

— Очень жаль, — прошептал голосом, полным усталости. — Я бы прилег. Отдохнуть. Всего на пол часика.

Его взгляд пробирал меня до самых костей.

— Ты неисправим… — Выдохнула, ощущая, как при его приближении в очередной раз сбивается дыхание.

Хотела, уж было, попросить, чтобы он отодвинулся от меня подальше хотя бы на миллиметр и не заставлял дышать с ним одним воздухом, наэлектризованным, разогретым и плотным, но в этот самый момент дверь в соседскую квартиру резко распахнулась.

— Здрасьте, — усмехнулась Вера, разглядывая нас. — Проходите. — Отошла немного назад. — Ваша боевая единица уже готова, но еще принимает последний звонок.

— Привет, — отозвался Грин, вежливо улыбаясь.

— Привет, — я вошла, обняла подругу и принялась осторожно снимать балетки.

— Давай, помогу, — предложил Артем, наклоняясь.

Пока он осторожно снимал мне обувь с больной ноги, Вера, не стесняясь, изображала обожженную кипятком. Кривила рот, закусив губу, и размахивала рукой, типа «охлаждая» ее.

Я пожала плечами в ответ. Ну, вроде как, что такого? Помогает человек.

— Ну, и жара-а-а! — Спохватилась Верка, принявшись обмахиваться ладонью, когда Гринев выпрямился и застал ее за изображательством.

— Угу, — усмехнулся он, скинув туфли, и посмотрел на меня в ожидании указаний.

— Пойдем, — тихо произнесла, подталкивая его к входу в маленькую гостиную.

«Вау» — одними губами прошептала Вера ему вслед, прикусывая на этот раз собственный кулак. Я вновь лишь покачала головой.

— Мне надо принять мои капли. — Вещала Ника в микрофон гарнитуры голосом Фрекен Бок. — От головы. Нет, для головы. — Помахала нам рукой в знак приветствия и продолжила. — Ку-ку, ку-ку! Ку-ку, мой мальчик! Плюшками балуетесь? Ммм… Скажи-ка мне, милый ребенок, в каком ухе у меня жужжит? А вот и не угадал, у меня жужжит в обоих ухах.

Гринев застыл посередине комнаты и вопросительно уставился на меня.

— Работает человек. — Прошептала я.

— Позвольте, какое молоко? У меня на плите нет молока. — Ника громко расхохоталась. — Шалунишка! — В ее голосе гремели низкие ноты. — Зато у меня есть платье в цветочек и белый фартук, а под ними, на широких, крутых бедрах сатиновое кружевное белье. Да, пропитанное моим запахом. Запахом желания, страсти, запахом секса. Я наклоняюсь на край стола, трусики пятьдесят шестого размера падают к моим ногам, и теперь ты можешь видеть мое жаждущее любви сосредоточие греха…