Супермаркет

Так что же, этот путь и надо сейчас избрать?

Нет! Так не пойдет!

Он сам не знал почему, но какое-то неведомое чувство властно приказывало ему остаться на тонущем корабле «Исиэй-стор». Потому-то он так решительно отверг все посулы Эйтаро Исикари. И все же, какие бы благородные речи он ни произносил, завтра этот корабль отправится в преисподнюю, на дно морское. Всему конец.

Нет, все-таки он дурак! Может быть, и правильно сказал Эйтаро: поддавшись минутному порыву, перечеркивает всю свою жизнь…

Устав от бесконечных раздумий, похожих на дзенские загадки и мондо [34] , Кодзима откинулся на подголовник.

4

Когда Кодзима и Асаяма припарковались на просторной стоянке супермаркета в Юки, зимнее солнце уже зашло, и окрестности постепенно погружались в вечерний сумрак. За стоянкой, где тут и там мелькали редкие фигуры людей, возвышалось массивное сверкающее здание магазина, казавшееся сейчас еще больше, чем обычно.

34

Дзенские парадоксальные загадки (коаны) и внутренние диалоги (мондо) призваны действовать не на рассудок, а на эмоции и подсознание, не имеют однозначного ответа и могут считаться особой формой медитации. (Прим. ред.).

— Холодновато, однако! — громко сказал Асаяма, захлопнув дверцу машины.

При этих словах изо рта у него вырвалась белесая струйка пара.

— А звезд-то сколько на небе! Это к морозу. Идемте скорее в магазин, шеф!

Слегка сгорбившись и потирая руки, Асаяма потрусил в направлении магазина, но, поняв, что Кодзима не спешит к нему присоединиться, оглянулся.

Кодзима стоял около машины.

— Что случилось? — встревожился Асаяма. — Вам нехорошо?

Обеспокоившись не на шутку, Асаяма пошел назад.

Кодзима стоял и смотрел на супермаркет Юки. В его взгляде читалось душевное волнение.

— Что случилось? — снова задал вопрос Асаяма.

— Красиво! — прошептал Кодзима.

— Что?

— Красиво. Вот такое здание я и видел в мечтах пять лет назад. А теперь вот оно, здесь, — все сияет.

— Да, красиво. Особенно вечером — просто загляденье, — поддержал Асаяма.

— Это же я — я сам и есть.

— Как это?

— Я понял! Я все понял! — сказал Кодзима окрепшим голосом.

— Да что происходит, шеф? Что вы поняли?

— Асаяма, а вам не кажется, что этот магазин вы сами и есть?

— Что-что?

— Ну ладно, не напрягайтесь, тут особо размышлять нечего. Просто ощущение такое… Вон сразу у входа изнутри виднеются прилавки с овощами и фруктами. За рядами зеленых огурцов краснеют помидоры. Разве не вы сами такое размещение организовали? Вон в овощном отделе над центральным проходом в зале развешены плакаты-растяжки — это я их придумал. Ну да, и вообще все это… Все, что есть в этом магазине Юки, мы все вместе создавали. Это я сам и есть. И вы тоже. Это мы сами. Разве не так?

— А, вон вы о чем…

— Ну да! Вы посмотрите! Ведь все, ну просто все здесь — это мы сами! Это мы задумали построить здесь огромный магазин, мы решали, как располагать в нем товары, по каким ценам продавать. Мы решали, какой материал и какого цвета пойдет на стены, на пол, на потолок, какая музыка будет играть в торговом зале. Мы определяли технологии для работников, да и не только это: мы сотворили души этих людей. Если бы это делал кто-то другой, все было бы не так. Мы сами, а не кто-нибудь другой, создавали по своему подобию этот магазин «Исиэй-стор». Это мы сами и есть!

Асаяма согласно кивал, хотя по его виду трудно было сказать, понимает ли он, что имеет в виду шеф, или нет. Не обращая на это внимания, Кодзима продолжал говорить. Вдруг он повернулся и быстро пошел к входу.

— Господин Кодзима, да скажите же, что случилось? — не успокаивался Асаяма, поспешая следом.

Войдя через главный вход, Кодзима на мгновение приостановился и обвел взглядом торговый зал. Затем он стал тщательно осматривать прилавок за прилавком, начав с отдела овощей и фруктов. Он разглядывал все товары с разных сторон, иногда брал в руки, разглаживал загнувшиеся уголки ценников с подробной индексацией. Затем он вернулся к входу, взял корзинку для покупок и снова прошел вдоль прилавков, складывая в нее товар.

Кодзима, казалось, был так радостно оживлен и увлечен, что Асаяма шел за ним, стараясь не мешать шефу.

Подойдя к кассе, Кодзима остановился и оглянулся на прилавки. Асаяма тоже оглянулся и посмотрел в том же направлении. В зале было всего несколько покупателей. Они в раздумье ходили по торговым рядам, выбирая товары, беря некоторые в руки. От этой картины веяло безмятежной гармонией и покоем.

— Видите, как покупатели довольны? Видите, Асаяма?

— Что-что?

— Вон, смотрите, отражается в полу!

— A-а, да-да! — воскликнул Асаяма. — Ну конечно же! Конечно! Я помню, это вы распорядились натирать полы до блеска. Чтобы покупатели могли любоваться на свое отражение — и, значит, видеть, как они довольны!

— Ага, помните! — улыбнулся Кодзима.

— Честно говоря, я тогда подумал, что такое может только ненормальный выдумать. Блажь какая-то! А сейчас-то видно, что вы были правы. Едва ли покупатели могли быть довольны тогда — в те времена, когда у нас в супермаркетах были грязные полы.

— Конечно. Ведь покупатели радуются не тому, что их обслуживает фирма «Исиэй-стор». Они судят о нас по тому, натерты полы или нет, по тому, могут ли они найти в этом магазине нужные им товары по тем ценам, которые их удовлетворяют, и той степени свежести, которая им нужна. То есть они могут быть довольны только всей производственной деятельностью супермаркета «Исиэй-стор» в совокупности. А обслуживает их именно «Исиэй-стор» или какая-нибудь другая фирма и кто владелец акций, им, в общем, все равно.

— Да-а?! — недоверчиво переспросил Асаяма, удивленный таким необычным подходом, но Кодзима, оставив это без внимания, продолжал:

— Ту производственную деятельность, которая удовлетворяет наших покупателей, наладил весь коллектив — и вы, господин Асаяма, в первую очередь. Это, собственно, и есть наша идентификация, обретение себя. Для покупателей важно не название, им важна не «Исиэй-стор» как фирма — им важны мы с вами. Верно я говорю или нет?

— Ну да. То есть вы хотите сказать, что вон та красивая молодая женщина и вон та симпатичная девушка, что рассматривает товары на прилавке, — они нас любят, так?