Супермаркет

— Что вы имеете в виду?

— Лучше пока об этом не говорить. Мы с вами будем работать рука об руку. Позже по ходу дела объясню.

На этом их беседа окончилась. Кодзима уже собрался выйти из приёмной, но приостановился на пороге:

— Да, тут ещё одно важное дело. Во имя того, чтобы спасти нашу фирму от краха, мы должны пересмотреть планы относительно открытия двух новых магазинов нашей сети, в которых центр тяжести будет перенесён на торговлю одеждой. Их открывать не следует.

— Вы о магазинах в Цуноуре и Мукояме?

— Да. И тот и другой планируются как большие универмаги типа Центрального. Если торговля одеждой в действительности прибылей не приносит, вполне может случиться, что строительство этих супермаркетов будет губительно для нашей компании.

— Пожалуй что так. Да только можно ли сейчас всё свернуть?

— Вопрос непростой. Надо будет всё хорошенько обдумать, но попытаться остановить внедрение проекта явно необходимо.

— Да, но, так или иначе, решение уже было официально утверждено на заседании правления компании, так что придётся пересматривать каждый случай отдельно. Пока что сектор развития, как известно, продолжает переговоры о приобретении обеих точек и отступать не намерен. Возможно, они тоже рассчитывают на эту… как вы выразились, подстраховку.

— Перестраховку, — уточнил Кодзима, поворачивая ручку двери. — Подумаем, к какой тактике лучше прибегнуть. Пока что я всё равно должен встретиться и поговорить с Манабэ. Это, очевидно, многое прояснит в вопросе о затоваренной одежде. Потом мы с вами всё обсудим.

— Эх, ну и дела! — вздохнул Асаяма, уныло покачав головой, и вышел вслед за Кодзимой из приёмной.

3

— Да разве не так оно всё было? — изрёк директор Центрального Манабэ, повергнув этой репликой Кодзиму в полнейшее изумление.

Кроме них двоих, на складе одежды больше никого не было.

— Манабэ, вы это серьёзно?

— Так оно и было, — упрямо повторил Манабэ, имея в виду товар на складе. Он упорно не желал признать большое расхождение между тем количеством товара, которое здесь находилось во время визита Камэямы, и теми немногими коробками, что были сейчас у них перед глазами.

— Да нет же, Манабэ! Что вы тут дурака валяете?! В тот день все эти железные стеллажи были уставлены коробками сверху донизу, так что ни клочка свободного места не оставалось. Да ещё и там, в глубине прохода, целая гора коробок громоздилась. Разве не так?

— Вы так полагаете? Ну, наверное, это были те самые, что ушли в возврат на базу «Арам». А тут всё, что осталось.

— Господин директор! — повысил голос Кодзима, глядя на Манабэ в упор.

Резко очерченное мужественное лицо Манабэ оставалось бесстрастно, как маска театра Но [24] . Он не смотрел ни на стеллажи, ни вглубь прохода, где ещё недавно были навалены коробки. Его холодный, словно заледеневший, взор был устремлён на пустую полку напротив.

— Что с вами случилось? — спросил Кодзима, глядя на этот безжизненный профиль и стараясь не упустить малейшие перемены в выражении лица собеседника. — Почему же вы лжёте?

24

Большинство масок зародившегося в XIV веке японского театра Но имеет спокойное, отрешенное выражение (эмоции передаются едва заметным изменением наклона при приложении маски к лицу, игрой света на сцене, драматическим речитативом хора, аккомпанементом барабанов и флейт). (Прим. ред.).

Директор упорно молчал.

— Ну почему вы лжёте?

Манабэ молчал.

— Послушайте, Манабэ, вам ведь кто-то приказал солгать?

— Никто мне не приказывал.

Густой баритон сейчас был еле слышен — приглушённый звук терялся в пространстве склада.

— Зачем вы всё-таки лжёте, Манабэ? Ведь если не признать факт затоваренной одежды и не предпринять срочных контрмер для спасения ситуации, дело может принять очень серьёзный оборот. Речь идёт о жизни и смерти компании «Исиэй-стор».

— Сколько ни просите, господин Кодзима, а я всё равно не могу признаться в том, чего не было, — произнёс Манабэ сквозь зубы так тихо, что даже стоявший рядом Кодзима с трудом его расслышал.

— Господин директор, извольте пройти за мной, — мягко сказал Кодзима, увлекая Манабэ вглубь прохода между стеллажами, где раньше стояли коробки. — Эти стеллажи ещё недавно были битком набиты коробками, так ведь? И наверху до самого потолка вплотную стояли коробки. Разве не так?

Манабэ, который уныло плёлся за Кодзимой, только мельком взглянул туда, куда был направлен указующий перст, и сразу же отвёл глаза, мрачно уставившись в пол.

— Манабэ, мы с вами знакомы сравнительно недавно, — продолжал Кодзима. — Кто-то, кто вам ближе, чем я, попросил вас настаивать, что никакого неликвидного товара не было. Я, в общем-то, понимаю, почему вы лжесвидетельствуете против меня. Но ещё раз говорю вам, Манабэ, тут дело очень важное. Проблема гораздо серьёзнее, чем ваши отношения с тем, кто вас просил лжесвидетельствовать, или ваши отношения со мной, или вообще какие бы то ни было личные отношения. Если вы подтвердите, что видели эти коробки, и заявите это исполнительному директору Исикари, он из вашего свидетельства поймёт всю остроту момента и предпримет необходимые шаги для расследования.

— Господин Кодзима, я ничего не знаю.

— Да, интересные дела. Должно быть, я недооценил ситуацию у нас в фирме, — заметил Кодзима, вспоминая, что говорил ему по этому поводу Асаяма: все россказни Манабэ о несчастье с его родственником — сплошное враньё.

Он уже собрался спросить Манабэ об этом, но передумал. Если уж тот врёт относительно затоваренной одежды, то наверняка заранее приготовил какую-нибудь небылицу насчёт родственника. Если бы даже можно было доказать, что он и тут всё наплёл, причитался ему всего лишь строгий выговор за двухдневный прогул по случаю надуманных поминок…

Кодзима ушёл со склада мрачнее тучи. В торговом зале теснились стойки с одеждой. У входа на склад была расположена секция мужских костюмов. Один к одному висели на вешалках пиджаки с брюками — в среднем тысяч по двадцать пара. Эту секцию обновили весной. Раньше здесь мужскими костюмами не торговали, но, поскольку в целом одежда в Центральном продавалась хорошо, недавно, как слышал Кодзима, решили включить и её в ассортимент.

Всё ли будет здесь в порядке?

За костюмами шла секция мужской одежды на каждый день. Вдоль стены на двухъярусных вертикальных стойках были вывешены рубашки поло с коротким рукавом, рубашки для тенниса и для гольфа.

Дальше виднелась секция женской верхней одежды.

До вчерашнего дня, пока он верил, что с расширением ассортимента одежды компания стала получать высокие прибыли, Кодзима считал отдел одежды символом процветания и успешного развития. Теперь, после выявления затоваренной одежды, вся одежда в магазине стала казаться ему бомбой замедленного действия. И смотрелась она уродливо, как груда разноцветных черепков.

— Всё, я могу идти? — раздался голос Манабэ у него за спиной.

Кодзима обернулся. Манабэ, видимо, вышел со склада за ним следом.