Суперобъединение или второе пришествие Христа

Глава 30. Инаугурация шизофреника

Шизофрения, как и было сказано. Психдиспансер. В броне шизофрении. Артиллерия бьёт по своим. Оставь, что тебе до них.

Шизофрения, как и было сказано

Степь поникла, жалостью полна.

И деревья ветви преклонили...

"Слово о полку Игореве"

Как читатель уяснил - в России закона об охране свидетелей нет. Каждый выживает сам. Чтобы мафия потеряла ко мне интерес, 12 июля 1998 года, в день славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла, я, женским голосом, по телефону, вызвал скорую психиатрическую помощь, пояснив, что у меня "муж сошёл с ума, и у него произошло alienatio mentis".

Когда санитары приехали, открыл дверь. Вращая глазами, заявил, что жена моя Пенелопа только что вырвалась от меня и убежала. Если она придёт, я её зарежу.

– За что ты зарежешь жену свою Пенелопу?
– равнодушно спрашивал врач, махровый еврей, по фамилии Гефский, с жидовским именем Анхус.

– Потому, что она ходит к нему, вот она ходит, всё у клуню, там, где сено.... Ой, там темно и тепло, на сене высоком..., - испуганно завыл я про супругу, развивая шизофренический бред, осложняя его маниакально-депрессивным психозом.

– К кому ходит жена твоя Пенелопа, - бесстрастно интересовался Анхус, готовя смирительную рубаху.

– К Агамемнону Микенскому, к соседу, - отвечал я, показывая сумеречное состояние души, - ходит жена к чужому, не в нашу клуню, где мягкое сено...

По команде врача Анхуса меня скрутили. Через неделю я выписался из психиатрической лечебницы с диагнозом - инвалид-шизофреник второй группы.

Психоневрологический диспансер номер семь, что на Фонтанке 132, или номер один с Троицкого проспекта

Середь бела дня ночная тень

Ополченья русские покрыла.

"Слово о полку Игореве"

Грамотный оппонент возразит: за неделю инвалидность второй группы не получить. Отвечу - живу в России. Российские психиатры в сумасшедших домах зарабатывают тем, что ставят богатым людям сумасшедший, вывихнутый, плохой, я бы сказал, параноидальный диагноз. За большие деньги российские врачи-бизнесмены его аннулируют.

Как самоучка-психиатр-Кулибин, как психолог-Левша, в психиатрической клинике-диспансере дал понять, что я моряк, зарабатываю несколько тысяч долларов в месяц, и всегда откуплюсь от любого диагноза.

Два врача, которые меня осматривали, клюнули. В надежде, что буду выкупать шизофрению, поставили диагноз сумасшедшего. Я получил вторую группу инвалидности.

Мною разработанный сценарий сумасшедствия, в диагнозе врачей был совершенно иной. Гладко только на бумаге! Психологи-бизнесмены работали грамотно и тонко.

Основной цели я достиг. Как от ненормального параноика, как от шизофреника, который притворяется нормальным, врачи надеялись получить кругленькую сумму-выкуп.

Одного врача-психолога фамилия была Суллов, именем он был Красс, а отчество его было Спартакович. Другого врача-психиатра звали Магнус, отчеством он был Гнеевич, а фамилия его была Помпей.

Сказав про заработанные тысячи долларов, перед врачами этими я изменил, на всякий случай, лицо своё, притворился безумным в их глазах, чертил на дверях, и пускал слюну по бороде своей.

Симптомы, рефлексы, синдромы параноика я выучил ещё в Калининграде, в молодости, когда, изменяя жене, занимался сексом с медсестрой клиники профессора Гасселя. У меня было лицо тронутого умом человека, взлохмаченные волосы, потухший, ни на чём не останавливающийся взгляд. Я повторял, как в полусознании, охриплым голосом,

– Жёнушка родимая!.. Пенелопочка-попочка... Кровиночка моя.... В чужую клуню ходит! К Агамемнону.... Где мягкое сено.....

Доктор, который задавал вопросы, прослезился и дал мне пайковый сахар. Глупые, безграмотные доктора! Современные психиатры книг не читают, а я выписывал журнал "Ярбух фюр психоаналитик унд психопаталогик", штудировал книги типа "The Compleat Therapist Compassionate Therapy working with difficult clients". Настольной моей книгой был том профессора Блейера "Аутистическое мышление".

Отпуская шизофреника из диспансера, медсестра, мадам Веселова, сказала, что нормальное психическое состояние стоит 9112 долларов США.

Медсестра, врачи, с нетерпением ожидали квази-шизофреника с деньгами, но взятку я не принёс. Не пришёл выкупать паранойю. Получилось, что не меня "обули", а наоборот. То есть, как философ, я разрешил философский вопрос:

"Мадам, кто кого должен сношать"?

Российские психиатры подтвердили диагноз Воланда, - шизофрения, как и было сказано.

– Врачи психиатры вынесли приговор не мне, а себе. Раз уж вы осудили мудрейшего из философов, испейте чашу позора до дна. Не меня Муромца, судите вы, а самих себя, не мне выносите приговор, а себе, на вас ложится несмываемое клеймо. Лишая рассудка мудрого и благородного человека, общество себя лишает мудрости, лишает стимулирующей силы, ищущей, критической, беспокоящей мысли,

– так думал я, как Сократ, уходящий в иной мир, так думал русский философ, покидая лечебницу города Санкт-Петербурга.

Психиатрическая лечебница называлась Стационарным отделением Гпнд 7.

Спустя 2354 года после сожжения храма Артемиды, спустя 2354 года после рождения Александра Македонского, через 2346 лет после того как ему исполнилось восемь лет, 21 июля 1998 года, как Герострат я сжёг свой храм веры и стал всеми забыт.

21 июля 1998 года, в день Казанской иконы Божией Матери, я вышел на волю, выбрался на Троицкий проспект города Санкт Петербурга. У Измайловского собора, недалеко от станции метро "Технологический институт" я оглянулся на дверь сумасшедшего стационара. У меня был осмысленный, холодный взгляд, поджатые губы, гордая осанка. Во всём облике - презрение и ненависть к мафии. В мирное время я стал партизаном. В миру нарёк себя мстителем Партизанской Божией Матери.

Как свидетель для мафии не представлял опасности. Мог спокойно существовать, предварительно распустив слух о болезни человеческого рассудка определённого индивидуума. Представители мафии, представители российских спецслужб могли спать спокойно.

В эти дни в мире произошло ещё одно крошечное, никем не замеченное событие. Произошла инаугурация Директора. Директором ФСБ России назначили маленького, невзрачного человечка, инаугурированного потомка крепостных. С этих дней бестолковые, беспомощные метания российских спецслужб начали обретать устойчивую ориентацию.