Суперпрочность
Шрифт:
– Зачем вы смеётесь надо мной? – обиделась Бель. – Или вы хотите всё же заманить меня в какую-то очередную секту? Я должна теперь во что-то поверить и принести куда-то денег за эту веру? Или, может быть, договор на долю в квартире подписать?
– Нет-нет, ну что вы, что за предрассудки! Никаких обязательств, никаких сект и тем более денег! Какой дурной тон! – воскликнула худая немного раздражённо. – Вот вы сами теперь делаете другим больно ни за что ни про что. Вам подарок подарили, а вы в ответ сыплете обвинениями и подозрениями!
– Таковы правила игры вашего бога «Что-то есть», в которого вы меня пытаетесь заставить поверить! – огрызнулась Бель.
– Кто пытается заставить? Мы пытаемся заставить? Разве? Мы всего лишь спросили, мнение ваше выяснили, не
Бель выпила сухое шампанское разом, поморщилась от горько-кислого вкуса, приправленного колючими пузырьками воздуха, и хотела было заесть шоколадной конфетой, но в вазочке конфета осталась одна, а последнюю забирать нехорошо. Она обернулась к своему столику, поискала на нём глазами что-то, чем можно перебить неприятный вкус, и вдруг услышала:
– Берите, берите конфеты. Их много. Сладкого много, и кислого, и горького!
Действительно, вазочка была полна. Видимо, официантка вовремя поднесла новую партию.
– Несмотря ни на что, нам было приятно с вами пообщаться, Изабель. Оставляем вам шампанское, конфеты и фрукты. Всё оплачено, а нам пора, пожалуй. Конгресс завтра начнётся рано, нам не стоит пропускать ни минуты! Прощайте, суперпрочная Бель! Не скучайте в одиночестве, ваши подруги скоро вернутся, – попрощалась, вставая, светлая старушка.
– Прощайте, – коротко бросила тёмная, и обе они заторопились к выходу, оставив Бель в компании двух початых бутылок игристого, вазочки, полной прекрасного шоколада, и тарелки с фруктами.
Бель сначала опешила – слишком быстро всё закончилось, а потом её озарило: да бабульки-сектантки, похоже, просто решили полакомиться за чужой счёт! Раз уж на вступление в секту её не удалось «развести», хоть вечер задумали окупить! Она позвала официантку и с сомнением спросила:
– Подскажите, что-то из этого уже оплачено?
– Оплачено всё, и открыт депозит, позволяющий вам сегодня заказывать в нашем заведении что угодно. Но только для вас одной. Может быть, икры и трюфелей? – учтиво предложила официантка.
– Эм-м… Нет… Не надо икры и трюфелей… А вы знаете, кто эти женщины?
– Нет. Впервые их вижу. Видимо, заезжие, но очень милые, согласитесь! Заказали у нас самое дорогое шампанское и французский шоколад! Знают толк! Так что будете заказывать?
– Спасибо, пока ничего, – ответила Бель и залилась краской до корней волос.
Официантка наполнила оба её бокала, забрала приборы старушек, поменяла погасшую свечу и удалилась. Изабелле стало безумно стыдно за себя, за свои дурные мысли, за подозрения, и к тому же у неё очень неприятно закололо в левом мизинце ноги. Видимо, ударилась обо что-то. «Зачем я пила сегодня лишнее? А, какая теперь разница!» – подумала Бель, посмотрела на оба бокала и выбрала всё же тот, где было колючее экстра драй шампанское. И потом французская конфета!
Вот и теперь, держа голову руками, она снова покраснела от стыда. Как могла она, Белочка, любезная, добрая, отзывчивая Белочка, мало того, что нахамить старушкам, ещё и подумать о них так плохо! Никакого уважения ни к возрасту, ни к опыту! Стыдобища! Возможно, даже обидела их религиозные чувства, если таковые вообще возможно обидеть! Она ведь не спросила, во что верят сами бабушки. Всё о себе да о себе! Эгоистка!
В окно врывались военные марши, где-то кричали «Ура!», но Бель было не до праздника: её нестерпимо мутило, и даже с закрытыми глазами мир кружился быстрее и быстрее. Изабель вскочила и побежала туда, где это можно будет исправить. Навстречу ей с кухни плёлся угрюмый голодный Саймон. «С дороги!» – крикнула Бель, кот шарахнулся, а хозяйка влетела в ванную.
Она сидела на полу, её колотил озноб. Десять лет кряду, два раза в год она сидела на холодном кафеле рядом с белым фаянсовым достижением человеческой эволюции, ругала себя и обещала, что никогда не выпьет больше
двух бокалов! Саймон, перемежая настырное мяуканье с урчанием, тыкался лбом ей в спину.Потом Бель долго умывалась холодной водой, пять раз почистила зубы и только после этого накормила кота. Часы показывали за полдень. Дрожа, она поспешила обратно в тёплую кровать. На придверном коврике в прихожей красовалось характерное мокрое пятно, которое ни с чем нельзя перепутать. «Отомстил, гад!» – подумала Бель и прошла мимо. Отмщённый, сытый Саймон без зазрения совести забрался к ней под одеяло и довольно затарахтел. Бель быстро пригрелась и уснула.
Телефон ворвался в сон громким: «Ты у меня одна, словно в ночи луна» 4 . «Нет! Ну зачем он звонит? Не звони!» – взмолилась Белла и положила подушку на голову, но звук был слишком назойливым и требовал ответить.
4
Рингтон. Строка из песни Ю. И. Визбора «Ты у меня одна».
– Да, дорогой, – приветствовала она самым несчастным голосом из имеющихся в её в арсенале.
– Бельчонок, у тебя там всё в порядке? Уже три часа, я тебе пишу, пишу, а ответа нет, – обеспокоенно спросил Влад.
– Я ещё сплю, – ответила Бель сонно.
– Ну ладно, спи тогда. Я так хотел сегодня тебя увидеть! Не придёшь?
– Сегодня точно нет. Сегодня я никакая.
Когда твой парень о тебе беспокоится, это хорошо, но не всегда к месту. Больше уснуть не получилось. Проглот Cаймон снова требовал его накормить, урчал и топтал хозяйку. Надо вставать. Бель села на кровати, оценила скорость вращения мира – он почти не летел, а значит, нужно сделать всё возможное, чтобы завтра утром явиться на работу «огурцом» без видимых отпечатков девичника на лице. Но сначала – кормление страждущих и исправительные работы. После наполнения миски Саймона Бель запаслась перчатками, щётками, тряпками и отправилась отмывать кошачью месть с коврика. Трудотерапия. И поделом ей!
Наказание – лучшее средство для искупления прошлых грехов. Когда с результатом игнорирования кошачьих прихотей было покончено, Бель посчитала, что понесла достойную кару за своё вчерашнее плохое поведение, и с наслаждением отправилась в душ. Первое приятное ощущение за день. Поток тепла разливался по телу, возвращая её к жизни. А вот и махровое полотенце, как в детстве. С последствиями «лишней капли» можно распрощаться как минимум на полгода, до Катькиного дня рождения. Но, вытираясь, Бель обнаружила, что мизинец на левой ноге стал каким-то жёстким и бесчувственным. Видимо, ударилась вчера? Ни боли, ни синевы, ни даже мозольки, хотя с мизинца куда-то пропал ноготь. Странно. Никогда с ней такого не было. «Надо, наверное, доктору его показать. Или само пройдёт? Вот ещё незадача!» – подумала Бель, укуталась в мягкий халат и отправилась к ноутбуку изучать «анатомию мизинцев». Честный интернет выдал ей массу возможных причин такого онемения пальца, самой безобидной из которых был грибок, а от него простиралось множество вариантов вплоть до некроза, гангрены, ампутации и заражения крови. Картинки, сопровождающие статьи, были столь ужасны, что Бель не на шутку перепугалась. Сердце заколотилось, в мизинце другой ноги закололо. Бель обнаружила, что и он без ноготка и онемел. Стало немного легче: значит, просто обувь была неудобной. Новые туфли, конечно же, нельзя надевать на вечеринки! Но на всякий случай записалась к доктору на завтра – уж слишком пугало слово «ампутация».
Вечером с балкона Бель полюбовалась огоньками салюта, самая верхушка которого поднималась над крышей соседнего дома. Выйти на праздничную улицу сегодня не было ни сил, ни желания.
10 мая
– Опишите пятью словами то, что с вами происходит. Например: болит, стреляет, холодеет или как-то иначе, – попросил доктор.
Изабель замерла, отдавая все свои ощущения пальцам ног.
– Неприятно, онемели, без ногтей, неестественные, но не болят.