Супершпионы. Предатели тайной войны
Шрифт:
Перед Пасхой 1948 года Блейк сдал экзамен по русскому языку. Вскоре после этого он получил задание основать резидентуру СИС при британском посольстве в южнокорейской столице Сеуле. Для маскировки его делают вице-консулом. Блейк наблюдает за усиливающимся проникновением агентов Красного Китая и Советского Союза. Он первым сообщает о военных приготовлениях Северной Кореи на 38-й параллели. Но в Лондоне на его информацию внимания не обращают.
Когда вспыхивает Корейская война и северокорейские войска 29 июля 1950 года занимают Сеул, служащих британского посольства: посла Вивиана Холта, консула Нормана Оуэна и вице-консула Джорджа Блейка интернируют в школе. К ним добавляется еще группа англичан и французов. Для них начинается трехлетний путь страданий по лагерям, в постоянном сопровождении голода, холода и смерти. Военнопленным Джордж Блейк переживает катастрофу войны на стороне северокорейцев. Прежде всего, он переживает
«И тогда я спросил себя, стою ли я на правильной стороне. Как сотрудник британской разведки я был обязан всеми средствами подрывать коммунистическую систему. Я был на одной стороне, на стороне союзников, в верности которой я клялся, но мне пришлось признать, что я выбрал неправильную сторону. После долгой паузы я написал однажды короткое письмо такого содержания, что я могу сообщить русским сведения огромной важности. Поздно вечером, когда мои сокамерники спали, я покинул барак, подошел к охране и передал письмо корейскому майору. Это было поздней осенью 1951 года, когда нас, пленных, поодиночке возили на допросы в Мампо, сначала мистера Холта, затем меня, затем мистера Оуэна и других. Там я впервые встретился с моим будущим советским связником. Таким образом, допросы только инсценировались для прикрытия моих контактов с ним.»
Как позднее узнал Блейк, его контактным лицом с советской стороны был Анатолий Леенко, шеф КГБ во Владивостоке. Встречи, замаскированные под допросы, проходили и дальше с месячным интервалом. Эти беседы велись на русском языке и создали базу для работы Блейка как двойного агента. Прошел почти целый год, пока Блейк и другие пленные не были освобождены. Чтобы избежать подозрений, притеснения пленных, в том числе и Блейка, продолжаются. Лишь в конце 1952 года они получают свободу.
В глазах своих интернированных товарищей Джордж Блейк отличался и храбростью, и силой характера. Епископ Купер после прибытия в Англию нашел особо хвалебные слова для своего товарища по несчастью.
«Он человек большой силы воли. Его мужество, его оптимизм помогали нам выжить. Блейк героически выдержал все попытки промывки мозгов и дебатировал с политическими комиссарами, которых направляли к нам, чтобы они пытались нас переубедить в свою веру. Он регулярно посещал церковные службы. Он хороший товарищ и великолепный дипломат.»
Так описанный «хороший товарищ» возвращается в Великобританию с твердым решением с этого момента работать на Советы. Никто из тех, кто сидел вместе с ним в плену, не смог бы заметить в нем каких-либо изменений. На допросах для проверки безопасности, которые проводит с ним СИС, Блейк не показывает ни малейших признаков промывки мозгов, никакой неуверенности. Его контактером от КГБ стал Николай Борисович Родин, одна из самых загадочных фигур советской разведки, который координировал деятельность кембриджской «Великолепной пятерки» и шпионской сети в Портленде. Родин — резидент КГБ в советском посольстве в официальном ранге первого секретаря. Под псевдонимом «Коровин» Родин с 1949 по 1954 год находился в Лондоне, затем два года снова в Москве, а с 1956 по 1961 годы — опять в Лондоне.
Первая встреча Блейка и «Коровина» состоялась еще в Отпоре, пограничном переходе между Китаем и СССР, когда возвращавшиеся домой из Кореи интернированные англичане ехали по Транссибирской магистрали из Пекина в Москву. На следующую встречу, на которой обсуждаются самые важные вопросы для последующего времени, он в июле 1953 года приезжает в голландскую столицу Гаагу. С того времени Блейк и Родин регулярно встречаются, каждые четыре недели, на разных станциях метро в окраинных районах Лондона Белсайз Парк, Хэмпстед и Илинг.
Блейк сейчас вспоминает, в первую очередь, о профессиональных качествах своего связника Родина:
«Я не могу сказать, что он был человеком, спонтанно вызывавшим теплые чувства. В нем было слишком много жесткости, «железная рука в мягкой перчатке». Но я восхищался его умениями. Хотя он был известен западным спецслужбам как резидент КГБ и постоянно находился под слежкой, ему всегда удавалось отрываться от «хвостов» и встречаться со мной точно в условленное время. Он однажды рассказал мне, как он это делает. Если мы назначали встречу на семь часов, то он выходил из дома еще в 11 часов утра и целый день находился в движении.
В такой операции принимало участие много людей, задействовались конспиративные адреса и отвлекающие поездки на автомобилях и метро. Это было сложно, но всегда функционировало, так что я мог чувствовать себя с ним в безопасности.»С октября 1953 года Блейк принадлежит к самому секретному отделу СИС, к секции Y. Само существование этой секции — строжайшая тайна даже внутри самой британской разведки. Ее задача — перехват с помощью всех доступных в то время средств дипломатических и военных телефонных линий Советов в Лондоне, Женеве и Вене. Секретен и адрес секции Y — Карлтон-Гарденс, 2, как раз напротив официальной резиденции британского Министерства иностранных дел — оба элегантных роскошных дома начала 19-го века, с видом на Сент-Джеймский парк и The Mall, место прогулок королевской семьи, ее «парадную милю». Электронное наблюдение находится пока только в начале своего ускоренного «холодной войной» бурного развития, вершиной которого станет всеобъемлющая система раннего предупреждения на разведывательных спутниках. Шеф секции Y Питер Ланн, выпускник Итона и Оксфорда, оригинальный, изобретательный разведчик — определенно, один из лучших, когда либо работавших в СИС. От него исходит идея операции «Лорд». Ее место проведения — столица Австрии.
Вена тогда, подобно Берлину, была городом из четырех секторов оккупации — и сценой акции по подслушиванию телефонов невиданных доселе размахов. В Вене людьми Ланна были прорыты четыре канала для подслушивания. «Добыча» перехватываемых переговоров между советским штабом в старом отеле «Империал» и центром в Москве просто невероятна. Это подслушивание длится три года — пока его не выдал Блейк. Через неделю после того, как Блейк передал информацию из секции Y своему связнику «Коровину», Советы положат конец этой операции.
Николас Эллиотт, один из самых знаменитых мастеров шпионажа старых времен и член дирекции СИС, в беседе с нами так рассказывал об операции «Лорд»:
«В начале пятидесятых годов существовала скрытая опасность советского нападения на Западную Европу. Австрия была еще оккупирована и считалась возможным очагом войны. Поэтому срочной необходимостью для СИС было создать такого рода службу предупреждения. Шефом операции был мой старый друг Питер Ланн, мы знали друг друга еще со школы. Он сказал: «Мы не получаем достаточно информации через наши нормальные агентурные связи, мы должны придумать что-то новое.» Этим «новым» было строительство туннелей под городом Веной, с помощью которых мы могли подключиться к телефонным кабелям советских вооруженных сил. Сэр Стюарт Мензис, тогдашний шеф службы, обладал хорошим нюхом на действительно важные вещи. Он разрешил предприятие и предоставил необходимые для него деньги. В конце мы располагали в Вене четырьмя туннелями разного размера и важности. Они не только требовали много рабочей силы при строительстве, их эксплуатация тоже была хлопотной и дорогой. Поток информации, с которым нужно было справляться, был огромен. Во время одного моего визита в Вену я побывал в одном таком туннеле. Меня редко когда охватывала такая боязнь пространства, как в этих трубах. Позже, когда я был шефом резидентуры СИС в Вене, началась забавная заключительная игра. Телефонные инженеры австрийской почты постоянно жаловались на нас, находя все время то наш старый туннель, то наше старое место подключения. У них получался ералаш из линий. Венская операция была прямой предшественницей невероятно мужественной акции Ланна в Берлине.»
После того, как Советы в 1955 году покинули Вену, было вполне понятно, почему Питера Ланна перевели в Берлин. Здесь появлялось новое, еще более интересное поле для его группы подслушивания.
Сотрудник старой Имперской почты и перебежчик с телефонной службы ГДР снабдили СИС техническими чертежами и планами сетей, показывавших точное прохождение телефонных кабелей Немецкой почты и их функцию. С помощью таких документов Питер Ланн смог разработать стратегию своих подслушивающих акций. Кодовое имя: операция «Золото».
На основе собранного в Вене опыта проверяется новая техника. На военном полигоне в графстве Уилтшир строительная часть британской армии тренируется в строительстве туннеля из стальных сегментов. Специалисты телефонной службы тестируют реле, усилители и записывающие устройства. Лишь после того, как его план в Англии окончательно был испробован, Ланн обратился к коллегам из ЦРУ. Так как американская разведка и без того получала выгоды от результатов работы англичан в рамках нормального процесса обмена информацией, то он настаивал на том, чтобы американцы приняли участие в финансировании предприятия. Партнером Ланна в ЦРУ стал Билл Харви. Если Ланн в этой комбинации оставался интеллектуалом, мастером до мелочей продуманных деталей, то Харви был скорее человеком действия, с энергичной, при необходимости грубой пробивной силой. И только эти способности обоих сделали возможной операцию «Золото».