Суперзвезда

Страховки Челси не нашла, но отыскала кое-что получше.

18 февраля 1987 г.

Лоренсу Хиббелю, эсквайру.

Касательно Марии Хаттон, Ливанский госпиталь.

Тщательное изучение записей рождаемости за апрель 1966 года показало, что существует лишь одно лицо, которое может быть биологическим родственником Челси Хаттон. Ее биологическая мать — миссис Лана Турмейн, к настоящему времени скончавшаяся.

Ее адвокат хотел бы уладить вопрос, не обращаясь в суд.

Пожалуйста, свяжитесь со мной как можно скорее.

Искренне ваш,

Чарльз Каплан,

поверенный Ливанского госпиталя.

Челси просмотрела всю переписку и документы, что лежали в той же коробке. Она нашла другое письмо из больницы с предложением уладить вопрос за 750 тысяч долларов. Еще Челси нашла около двадцати необналиченных чеков, сопровождаемых письмами от адвоката Турмейна, и в каждом письме говорилось, что деньги «предназначены для ребенка».

Челси содрогнулась, вспомнив свое ужасное детство — одежда с чужого плеча, пожертвованные кем-то игрушки, свирепые проклятия матери. Когда в газетах появились фотографии празднования шестого дня рожденья Кэссиди Турмейн, Челси была поражена каруселью у их дома. Мария безжалостно съехидничала: «Стало быть, мисс, вы полагаете, что вас могли бы пригласить туда лишь потому, что вы родились в тот же день. Неужели ты на самом деле думаешь, что сказочная принцесса Голливуда имеет с тобой что-нибудь общее?»

Эти три четверти миллиона долларов облегчили бы жизнь Челси. Челси изучила письмо из госпиталя, и в голове у нее начала складываться ясная картина. Ха! Чеки должны были заткнуть матери рот. Но эти люди не учли Бога, которому поклонялась Мария Хаттон, а также ее невероятную склонность к отрицанию.

Челси почувствовала, как у нее внутри все закипает, она знала, что сейчас ей станет плохо, несмотря на литий. Она села на корточки посреди разбросанных на кровати бумаг и оценила свои возможности. У нее появилось несколько идей. Разве Лана Турмейн не была замужем за Роджером Турмейном, знаменитым режиссером? Очевидно, он не хотел бы, чтобы его маленький секрет был раскрыт. И пока он не умер, надо действовать.

Челси вспомнила мечты юности, как она хотела избавиться от нищеты и той мерзости, что ее окружала, как она воображала себя маленькой богатой девочкой. И только подумать, она была настоящей дочерью Ланы Турмейн!

Через несколько часов Челси заснула на ветхой кровати Марии Хаттон прямо на куче бумаг и чеков. На следующий вечер она уже имела четкий план.

В восемь часов вечера лос-анджелесские Сенчури сити тауэрс уже почти опустели. Горело лишь несколько окон, так что Челси могла проследить, где работали уборщики. Адрес офиса Роджера Турмейна был всем известен. Она вошла в фойе и сказала охраннику, что у нее назначена встреча с Роджером Турмейном. «Я его дочь», — сообщила она, не называя своего имени. Охранник быстро сказал что-то в телефонную трубку, и Челси услышала возглас Турмейна. Весь Голливуд знал, что Турмейн не общается со своей дочерью. Охранник попытался ее остановить, но Челси быстро прыгнула в кабину лифта.

Дело было сделано. Халдон, который она приняла накануне, начал действовать. Челси вернулась к таблеткам, решив сохранить равновесие и на какое-то время подавить маниакальные настроения.

На тяжелых стеклянных дверях был золотом изображен логотип «Десмонд Филмз». Как только Челси приблизилась, прозвучал сигнал и замок открылся. Она вошла в дверь и прошла по коридору в северо-западную часть этажа.

— Кэссиди! — сурово произнес Турмейн из своего офиса перед тем, как она дошла до него. — Какая…

Челси услышала, как тихонько зашумели колеса кресла. Она почувствовала, что Турмейн приближается к двери. Замерев, Челси закрыла глаза и на минуту представила себе, что все складывается именно так, как она хотела.

— Какого черта!

Челси открыла глаза и увидела мужчину со страниц газет и журналов. Он был без пиджака, в бледно-розовой накрахмаленной сорочке, серых брюках и черных мокасинах с кисточками. Изучать дальше наряд мужчины не было времени, потому что взгляд его черных глаз заставил ее посмотреть ему в лицо. Она подумала, что очень похожа на него, но сказать ничего не успела.

— Кто вы? — прорычал он, сделав шаг в ее сторону. Она инстинктивно отступила.

— Я ваша дочь. — Челси попыталась достать документы из сумочки от «Шанель», но застежка не поддавалась. Руки не слушались и вспотели.

— Убирайтесь отсюда, юная леди. Я прикажу вас арестовать, немедленно, — произнес Турмейн уже за столом в приемной. Он явно собирался вызвать охрану. Челси собрала всю свою храбрость, силу и наглость.

— Пожалуйста, выслушайте меня. — Локоны ее медово-светлых, длинных волос прилипли к вспотевшему лицу.

Турмейн колебался. Затем более спокойно произнес:

— Пожалуйста, садитесь, я должен сделать один звонок.

Челси наблюдала, как этот всесильный человек садится за стол и что-то тихо говорит в телефонную трубку. Она не слышала слов, хотя находилась совсем рядом.

— Боюсь, что не знаю вашего имени, — сказал он, положив трубку.

— Меня зовут Челси Хаттон. — Она протянула руку для приветствия, и он ответил ей. Челси сидела в красном кожаном кресле с медной отделкой. Мягкая кожа нежно зашуршала о ее чулки, когда она положила ногу на ногу.

— Мисс Хаттон, — голос Турмейна был спокойный, тихий, — мой поверенный уже едет сюда. Но я хотел бы выяснить этот вопрос без свидетелей. — Он сделал паузу.

Челси подумала, какой он был мягкий, какой убедительный, даже обаятельный. Неудивительно, что Лана влюбилась в него. Лана Турмейн, ее мать. Сердце Челси замирало от одной только мысли об этом.

Роджер облокотился на массивный стол из красного дерева, и тут зазвонили сразу два телефона. Факс выбросил лист бумаги.

— Я хочу, мисс Хаттон, чтобы вы просто сказали мне, что вам нужно, а я постараюсь сделать то, что в моих силах, чтобы разрешить… — Он запнулся, подыскивая нужное слово. — Чтобы уладить это неприятное дело. Вы готовы ответить на мой вопрос?

Челси кивнула в сторону телефона, который все еще звонил. От этого звука у нее застучало в висках. Пора было принимать новую дозу транквилизатора и, наверное, последние на сегодня три капсулы литоната. Сперва она хотела отлучиться на минуту, но потом решила остаться с Турмейном.

— Нет, они сами замолчат. Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос, — сказал он.

Челси заставила себя не обращать внимания на раздражение, поднимающееся у нее в груди.

— Полагаю, что я здесь, чтобы прежде всего повидаться с вами, а затем… — Челси заметила, что волосы Турмейна были седые и у корней — в его красивых чертах не было ничего фальшивого. Он был по-настоящему красив. Челси почувствовала гордость. Она всегда мечтала, чтобы у нее был именно такой отец — богатый, преуспевающий, красивый, знаменитый, наконец-то ее мечта сбылась, это просто чудо. Внезапно слова Роджера прервали поток ее мыслей.