Супруги Харрисон поздравляют Вас

Супруги Харрисон поздравляют Вас, дорогая сколопендра…

Рывком просунув одну руку наружу, он уцепился ею за шероховатую стену, повис ненадолго в неподвижности, чтобы передохнуть.

Передохнуть не удалось, потому что почудился шорох и перестук ножек в вентиляционной шахте над потолком.

Тогда закричав, он упёрся в стену коленями, рывком просунул в окно вторую руку и, перебирая ногами, перехватывая руками по стене с той стороны, попытался протиснуться в проём обоими плечами…

Падение было не столь болезненным, как он ожидал, потому что приземлился на руки и плечи, на мягкую землю. Колени, локти, ладони — всё было изодрано в кровь, пока он не меньше четверти часа протаскивал себя в тесный оконный проём. Впору было пожалеть уже, что он не сколопендра.

Несколько минут Дик лежал на холодной и влажной земле, тихо смеясь и с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух, разносимый лёгким ветерком. Однако, прохлаждаться было некогда. В любую минуту голова многоножки могла показаться в том же окне, и тогда ему несдобровать. Минута улётного секса с этой тварью кончится неминуемой и ужасной смертью, он нисколько в этом не сомневался. Она обездвижит его своим ядом и будет медленно, медленно, несколько часов пожирать его, ещё живого, начав с нежной брюшины, разрывая жвалами кишки. И в конце от него останется только скелет с огрызками плоти и кокон окровавленной одежды.

Передёрнув плечами от представившейся картины, Дик неловко поднялся и осмотрелся.

Луна как раз проглянула сквозь наползающие облака, позволив ему увидеть очертания узкой улицы с низкими одно— и двухэтажными домами. Похоже было на какой — то пригород. Или небольшой посёлок. Как и в доме у него за спиной, ни в одном из этих зданий не видно было окон. По крайней мере ни одно окно не светилось, что, в общем — то, было не удивительно в четыре часа утра.

Дик не знал, где находится и понятия не имел, куда нужно идти. Но то, что из этого поселения нужно было убраться как можно быстрей, не вызывало никакого сомнения.

Хромая, он доковылял до изгороди, кое — как перебрался через неё и в последний раз глянул на дом, в котором провёл два (два ли?) дня, полных ужаса и похоти.

Потом усмехнулся, оттолкнулся от забора и поплёлся по улице вниз, туда, где готов был забрезжить рассветом восток.

7

Он брёл не меньше получаса по этой узкой тихой улице, а она всё не кончалась, и не было ни одного поворота, ни одного перекрёстка. Она только изгибалась, подобно многоножке и забирала вправо. Вокруг, за домами, насколько хватало взгляда, лежали холмы и пустоши.

Дик уже начал думать, что эта улица никогда не станет проезжей дорогой и замкнётся в круг, когда услышал позади какой — то звук.

В панике он бросился на обочину и залёг, ожидая появления целой армии многоножек, жаждущих его плоти.

Но многоножек не было. По улице ползла машина. Самая обычная легковая машина с включёнными фарами. За рулём в едва — едва намечавшемся рассвете можно было разглядеть вполне человеческий силуэт водителя. Пассажиров в салоне было не видно.

Подпустив машину на двадцать шагов и окончательно убедившись, что в салоне нет никого кроме водителя в человеческом облике, в странной широкополой шляпе, Дик поднялся и махнул рукой.

Маленький жёлтый «Форд» с готовностью прижался к обочине и остановился в двух шагах от него. Дик подковылял к машине, осторожно приоткрыл переднюю дверцу, склонился, заглядывая в салон.

Навстречу ему улыбнулся черноглазый мужчина лет пятидесяти, с небольшой бородкой, в сутане священника и широкополой шляпе.

— Здравствуйте, сэр, — произнёс Дик.

— Доброго утра, сын мой, — отозвался священник. — Что вы делаете на дороге в столь ранний час?

Голос у него был глубокий, тёплый и с добродушной укоризной, как и полагается истинному служителю церкви.

— Не могли бы вы подбросить меня до ближайшей станции? — поинтересовался Дик, не отвечая на вопрос.

— До ближайшей станции… — задумчиво повторил священник. — Хм… Если вам надо на железнодорожную станцию, то вы, дитя моё, выбрали неверное направление. Вам нужно двигаться в прямо противоположную сторону.

— Вот как… Дело в том, что я не местный… Совершенно случайно оказался в этом… в этом посёлке, поэтому…

— Хм… — поднял брови священнослужитель. — Случайно?.. Интересно. Ну что ж, расскажете, если захотите, по дороге. Станция не очень далеко, поэтому я, так уж и быть, сделаю небольшой крюк. Паства подождёт. Садитесь, сын мой.

И он гостеприимно похлопал по сиденью рядом с собой. Но Дик ещё не отошёл от страха, он был ещё на взводе и смотрел на нежданного спасителя подозрительно.

— Я сяду сзади, если вы не против, святой отец.

Священник забавно оттопырил нижнюю губу, озадаченно пожал плечами, но возражать не стал:

— Как вам будет удобно, дитя моё.

Дик открыл заднюю дверь, забрался в салон, пропахший елеем и воском. Удобно устроился на прохладном сиденье, рядом с небольшим ящичком, наполненном свечами. Машина тронулась.

Священник уверенно, в два приёма, развернулся на узкой улочке и повёл машину в обратную сторону.

Дик с дрожью ожидал того момента, когда они будут проезжать дом, в котором он ещё полчаса назад был пленником — смертником.

— Так значит, — заговорил служитель церкви, — вы сами не знаете, как очутились в этой деревне, сын мой?

— Да, — кивнул Дик. — Как ни странно, я плохо помню. Почти совсем не помню, сэр.

— Наверное, вы были пьяны? — предположил священник, и в голосе его прозвучала укоризна.

— Боюсь, что так, сэр, — признался Дик. — Или под наркотой.

— Это очень плохо, дитя моё, — покачал головой собеседник. — Очень нехорошо.

— Да. Но думаю, меня опоили чем — то. До потери памяти.

— Мда-а, — священник сокрушённо вздохнул. — В ужасное время живём, что поделаешь… Жизнь человеческая и достоинство совсем обесценились.

Машина ехала не быстро, не более сорока километров в час. Её мягкое покачивание убаюкивало, и Дик, проведший бессонную ночь, чувствовал, что глаза его слипаются. Но дремать было нельзя. До тех пор, пока они не покинут пределов этой чёртовой деревни, сна не должно быть ни в одном глазу!

— Я вижу, вы совсем засыпаете, — улыбнулся священник в зеркальце заднего вида. — Откиньтесь на спинку, подремлите. Ехать будем минут тридцать, так что вы вполне можете восстановить силы. Не спали всю ночь?

— Да, так получилось, — устало промямлил Дик. — Как называется эта деревня?

— Как называется… — повторил служитель. — Хм… Кажется, Таузенфусс.

— Странное название…

— Да, если я не ошибаюсь, это поселение было основано немцами. Впрочем, я не уверен. Что странно, ни у въезда в эту деревеньку, ни у выезда нет указателя. Но жители окрестных деревень называют её так, как я вам сказал.