Суровая Проза, Трилогия(CИ)

– Давай, я с этих листов копии сниму?
– предложила Инга.
– В папином профессорском кабинете есть ксерокс. Будем изучать Маринкино письмо, что называется, в четыре глаза. Для общей эффективности.

– Согласен. Снимай копии. А потом, внимательно прочтя, обменяемся мнениями-ощущениями и подытожим...

Расположившись за письменным столом друг напротив друга, они минут сорок старательно шуршали бумажными листами, задумчиво морщили лбы и обменивались - сугубо невпопад - короткими междометиями.

– Вроде бы прочёл, - неопределённо хмыкнув, известил Иван.
– В первом, так сказать, приближении.

– И я прочла. Вроде бы.... Какие у тебя впечатления?

– Неоднозначные. Рассказчица так и "прыгает" - с одного на другое. Прошлое бестолково переплетает с Настоящим. Философствует через каждые два-три предложения. Результаты ставит впереди действия. Женская логика - экзотика сплошная. По крайней мере, в данном конкретном случае.... Сможешь, милая, перерассказать всё это своими словами? Более-менее связанно и, желательно, в хронологической последовательности? Причём, основываясь не только на этой путаной писанине, но и на приватных разговорах с Залеской? Вы же о чём-то беседовали с ней за эти годы? Типа - по-приятельски? А ещё, наверняка, и слухи разные ходили вокруг её бухгалтерской персоны?

– Ходили слухи, не без этого, - согласилась Инга.
– И беседы с Маришкой имели место быть. В том числе, и по Душам. И на плечиках друг у дружки пару раз рыдали.... Попробую изложить эту печальную историю. Слушай, мечтательный начальник "Службы режима".... Всё это началось почти одиннадцать лет тому назад, когда Марина (тогда ещё Смирнова), вышла замуж за Григория Залеского. По любви вышла? Скорее, уж, по искреннему уважению и хладнокровному расчёту. Да и существенная разница в возрасте супругов присутствовала: Залескому тогда уже сорок пять лет исполнилось. Но был он мужчиной спокойным, солидным и положительным, работал начальником отдела маркетинга в одной достаточно крупной компании, торговавшей импортным сварочным оборудованием, да и просторная трёхкомнатная квартира у Григория имелась, причём, на Суворовском проспекте. А Маринка-то - девушка детдомовская. Ей ли привередничать? Ну, и вышла, хорошенько всё обдумав, замуж.... Первые три года жили они совсем даже и неплохо: не то, чтобы Душа в Душу, но где-то близко к этому. А потом, в приснопамятном 2008-ом году, приключился мировой финансовый кризис, и компания, в которой трудился Залеский, "приказала долго жить". Тут-то и выяснилось, что сорокавосьмилетние маркетологи никому не нужны. Ну, совсем никому. Мол: - "Хотим только с молодыми и перспективными сотрудниками дело иметь, закончившими, желательно, престижные зарубежные заведения...". И стал Григорий безработным. А ещё и Маринка в этот момент забеременела. Причём, долгожданной беременностью.... Что было делать? Пришлось Залеским через полгода продать "трёшку" на престижном Суворовском проспекте и купить взамен "двушку" на неухоженной улице Седова.... Время шло, родилась дочка, семейные расходы резко возросли, а Григорий всё никак не мог устроиться работать по специальности. Деньги, вырученные при "квартирной сделке", неуклонно таяли. Залесский, наплевав на профессиональную гордость, устроился рядовым менеджером в крохотную фирмочку, торговавшую кухонными гарнитурами "на заказ". Через пару месяцев выяснилось, что фирма оказалась жульнической: собирала с доверчивых клиентов стопроцентную предоплату, но заказов никогда не выполняла. То бишь, Григорий получил - вместо обещанных денег - целую кучу долгоиграющих неприятностей: регулярные вызовы в полицию, допросы, протоколы и очные ставки с обманутыми гражданами. Хозяева же фирмочки, как и водится, улетучились в неизвестном направлении.... Потом он устроился - по наводке старинного приятеля - начальником смены на кондитерскую фабрику, расположенную рядом со станцией метро "Елизаровская". А там - почти сразу - начались задержки по выплате зарплаты: на месяц, на два, на три, на четыре. Тут-то Залеский и "сломался": ушёл в крутое пике классического русского запоя, в процессе которого и повесился.... Извини, милый. На слезу пробило...

– Вот, держи, - протянул носовой платок Федосеев.
– Сходить на кухню за водичкой?

– Спасибо, не надо, - тоненько всхлипнула девушка.
– Я сейчас успокоюсь. Обязательно.

– Значит, муж повесился, но Залеская с честью выдержала этот удар коварной Судьбы? Похоронила супруга, определила дочку в ближайший детский садик и устроилась на работу в ОАО "ДорНии"?

– Ага.

– А потом в ваш филиал пришла Таболина, и начались регулярные задержки по получению заработной платы? Вплоть (в одиночных случаях), до пяти месяцев? И тогда в голове у Залеской что-то "щёлкнуло"? То бишь, она, получив некое психическое расстройство, решила отомстить хамоватой директрисе?

– Всё так и было. А больше всего Маринку, судя по некоторым фразам из её покаянного письма, возмутило поведение Северины Яновны. Вернее, то равнодушное спокойствие, с которым она пошла навстречу учредителям ОАО "ДорНии": с массовыми сокращениями персонала и доведением задержек по выплате зарплаты до регулярных четырёх месяцев. Будто бы она не понимала, как это трудно - жить без денег. А, ведь, на некоторых наших сотрудниках и ипотека "висит", и кредиты за купленные машины.

– Будто бы не понимала?
– хмуро усмехнулся Иван.
– Конечно, не понимала. Без всяческих сомнений. У Таболиной и с "прошлого" строительного бизнеса, наверняка, оставались приличные накопления. И квартирно-дачный вопрос был у неё плотно закрыт. И машинный. И её должностной месячный оклад в питерском филиале "ДорНии" превосходил, как я понимаю, сто семьдесят тысяч рублей. Для Северины просуществовать четыре месяца без зарплаты и проблемой-то не являлось. Так, мелочь мелкая. И не более того.... Как она могла понять не обустроенную мать-одиночку с окладом в сорок пять тысяч, а?

– Никак не могла, - согласилась Инга.
– Сытый голодному, как известно, не товарищ.... И, тем не менее, продолжаю.... Итак, Залеская решила отомстить жестокосердной и сытой директрисе. По-простому убить? Фи, как пошло и мелко. Нет-нет, этого Маринке было мало. Мол, так просто эта вальяжная тварь (цитирую письмо), не отделается. Бухгалтерша хотела, чтобы Северина мучилась и страдала. Чтобы очень долго страдала и очень долго мучилась. Желательно - годами. Чтобы вся жизнь её - княжеская и вольготная - полетела бы под откос.

– Да, я понял из этого "покаянного послания", что Залеская знала о принадлежности Северины Таболиной к семейству легендарных российских князей Черновых. Но откуда?

– Конечно же, от всезнающей "фээсбэшницы"" Ветровой. Они же были закадычными подружками. Вернее, Леночка так считала...

– Поясни, пожалуйста, свою последнюю фразу, - попросил Федосеев.

– Поясню, конечно, но только чуть позже. Надеюсь, не возражаешь? Вот и ладушки.... Залеская решила, что заключение в тюрьму - лет так на восемь-десять - будет для Северины Яновны достойным и справедливым наказанием. Наказанием - за что? По сути - за хамское и наплевательское отношение к людям. Мол, кто-то такой же бездушный и довёл Марининого мужа до самоубийства. До тех "доведших" не добраться? Очень жаль. Пусть же теперь Таболина ответит: и за них, и за себя.... А формально - за преднамеренное убийство. С отягчающими обстоятельствами.... К задуманному Маринка отнеслась серьёзно и комплексно, то есть, наметила сразу две потенциальные жертвы. Во-первых, Михаила Абрамовича Михельсона: это я ей рассказала о жутком скандале, произошедшем между Севериной и директором "Бабушкиного" парка. А, во-вторых, Нинель Алексеевну Чернову, родную тётку Таболиной: о её существовании поведала всё та же Ветрова.... Наметила и тут же познакомилась: с Михельсоном - на фоне его сексуальной всеядности, а с тётушкой Северины Яновны - в качестве доверенной подружки для терпеливого выслушивания всякой всячины. Да и прочие подготовительные мероприятия Залеская провела "с блеском". Как то. Выкрала у Таболиной косметичку с пистолетом, приметный нашейный платок и несколько других мелких вещиц. Позаимствовала из Леночкиного мобильного телефона хитрую "симку". А также приобрела на городском рынке "Юнона" (там практически всё-всё-всё можно купить), качественный яд в защитной медленно-растворимой оболочке.... Операция стартовала. Бедняга Михельсон был успешно отравлен. Улики, указывающие на Северину Яновну, были подброшены. Но Таболину - после краткого задержания - отпустили, тем не менее, на свободу. "Нашейная косынка - слабенькая улика", - поняла Марина.

– "Да и адвокат у директрисы опытный. А ещё и со связями. Такого ушлого и матёрого деятеля голыми руками не взять...". Вскоре были застрелены Кравченко и Чернова. Залеская знала, что пожилые влюблённые решили провести ту ночь в офисе "Бабушкиного" парка - Нинель Алексеевна ей сама позвонила, мол: - "Здравствуйте, милочка. Извините покорно, но не получится ничего у нас сегодня с посиделками.... Нет, со здоровьем у меня, слава Богу, всё в полном порядке. Честное слово.... Что-что? Ну, да. Личная жизнь, можно и так сказать. Ключом бьёт.... Ха-ха-ха! Спасибо - за пожелания. Мусе привет передавайте.... Ага, ага, завтра обязательно созвонимся...". Что ещё за Муся такая? А это Людочка, дочка Маринки. Она с трёх лет так себя называет. И других просит - "Мусей" именовать. Отчего и почему? Неизвестно. Человеческая Душа, как известно, потёмки для других. А детская Душа - вдвойне. Если, конечно, не втройне.... Главные ворота и все боковые калитки "Бабушкиного" парка были на ночь заперты? А на что тогда связка ключей, конфискованная у покойного Михаила Абрамовича? Вот, то-то же.... Итак, двойное убийство состоялось. Вернее, было осуществлено, образно выражаясь, без сучка и задоринки. И улика, на этот раз, была очень серьёзная: смертельные выстрелы были сделаны из наградного пистолета, переданного Нинель Черновой в пользование племяннице. И опять всё было без толку: обыски в квартире и на даче Таболиной были проведены, но саму Северину Яновну арестовывать не стали. Почему? "Угораздило же, блин горелый, нарваться на честного и нетипичного "мента". Не повезло", - печалилась Залеская.
– "Любой другой служивый на его месте с радостью ухватился бы за такую шикарную возможность - раскрыть преступление, делая упор на пистолете Черновой, "по горячим следам" и на радость высокому начальству. Вот же она - Таболина. Хватай её! Ату! Хватай и "коли" - до упора. Как и полагается в таких случаях.... Нет же, майор Яковлев, видите ли, привык ходить собственными и приватными дорожками. Ходить и "копать" - глубоко и на совесть. Морда полуслепая и принципиальная...". А ещё ей достались богатые трофеи: ксерокопии, снятые с документов князя Василия Чернова, две склянки с "портальной" сывороткой, текст "звучания" молитвы-заговора, записи Михельсона, дополненные Нинелью Алексеевной, и подробная карта "Бабушкиного" парка...

– Значит, Маринка всерьёз расстроилась? Ну-ну, понятное дело.... И от этой печали праведной решила, не откладывая дела в долгий ящик, совершить ещё одно убийство?

– Она только сперва запечалилась и огорчилась, - пояснила Инга.
– А потом, наоборот, разгневалась и даже впала в ярость, мол: - "Столько усилий затрачено, и всё зря? Нет, уважаемые дамы и господа, я от намеченного не отступлюсь. Ни за что. Не на ту напали...". И здесь в ситуацию вмешался капризный и непредсказуемый Господин Случай. Ветрова и Залеская, как я уже говорила, дружили. Вернее, это Леночка дружила: очень хорошо относилась к бухгалтерше, жалела её и регулярно "прикрывала" на работе, когда той надо было срочно отлучиться по личной надобности. Маринка? Завидовала она Ветровой: её молодости, красоте, свежести и перспективному жениху на чёрном "Мерседесе". Причём, завидовала, отнюдь, не "белой" завистью и до острых желудочных колик.... Леночка попросила подругу о помощи. А именно, проконтролировать - в день похорон Черновой и Кравченко - подготовку официантов и поваров "Куракиной дачи" к поминкам. И Залеская, конечно же, согласилась. А потом Ветрова сообщила ей и о намеченной встрече с Севериной. Да, она обещала Таболиной ничего не говорить о предстоящем деловом свидании ни родственникам, ни сослуживцам. Но, ведь, Марина ни к тем и ни к другим не относилась? Вот, "секретарша-фээсбэшница" ей всё и рассказала.... Зачем рассказала? На всякий пожарный случай, как считала Леночка. А на самом деле - на беду и скорую смерть.... Дальше всё понятно: Северина Яновна, застуканная сотрудниками полиции рядом с трупом Ветровой и тётушкиным пистолетом, растерянность и паника, ну, и последовавший затем акт самоубийства.... Была ли Залеская удовлетворена таким исходом? Безусловно. Целиком и полностью. Враг, испытывая нешуточные душевные муки и терзания, был повержен. Она сама, получив мощный заряд "психологической энергии", планировала жить дальше: дочку растить, найти новую высокооплачиваемую работу, может, даже и квартиру разменять на другой район - если отыскать перспективную работу поблизости от дома не удастся. Смотрела в Будущее, как принято говорить в таких случаях, смело и с надеждой.... И тут мы с тобой, милый, ненароком заставили Марину усомниться - в этом самом Будущем. Ну, когда высказали версию о мстительности и прозорливости господ "фээсбэшников".... А вечером следующего дня бдительные дворовые бабульки любезно доложили Залеской, мол: - "Сегодня белобрысый мужчинка в приличном костюме тёрся - несколько часов кряду - возле нашего дома. Всё про тебя, милочка, выспрашивал. Да про дочурку твою. Да про мужа-покойничка...". Вот, тогда-то Маринка и смекнула, что шансы на её разоблачение крепнут с каждым часов. То бишь, шансы выйти "сухой из воды" становятся откровенно призрачными и неверными.... Начались сборы, сопровождаемые написанием покаянного письма. А потом она, уже глухой ночью, подхватив Людочку и рюкзачок с вещами (а также с различными магазинными специями), направилась к "Бабушкиному" парку. Дождалась, когда полицейский патруль свернёт за угол металлической ограды, открыла восточную боковую калитку ключом покойного Михельсона и прошла на парковую территорию. Утопила в пруду "жёсткий" компьютерный диск. Подошла к "раскопу", спустилась - вместе с дочкой и рюкзаком - на кварцевую плиту. Отхлебнула из стеклянного флакончика "портальной" настойки. Дала глотнуть дочке. Громко и размеренно прочла-произнесла молитву-заговор. И оказалась в Портале...

– А что было дальше?
– спросил Иван.

– Наверное,...э-э-э, добралась вместе с дочуркой до другого Мира, - задумчиво протянула Мышка.
– Будем надеяться, что до более доброго и справедливого, чем наш. Может, даже, выгодно продав дефицитные там специи, разбогатела.... Кстати, милый...

– Да-да?

– Мы, ведь, тоже можем...

– Что - можем?

– Ну, прогуляться - через парковый Портал - в другой Мир. Посмотреть там - как и что. Интересно же. И обратно вернуться.... А что тут такого? У нас для такого "путешествия" имеется всё необходимое: кварцевая плита, настойка, текст "звучания" молитвы-заговора.... А?

– Шутка такая?
– насторожился Федосеев.

– Конечно же, шутка.

– Фу, слава Богу. А то я уже подумал...

– Впрочем, в каждой хорошей шутке - только доля шутки, - заговорщицки подмигнув, уточнила Инга.
– Не правда ли? Ха-ха-ха.... Успокойся, Ваня, пожалуйста. Это же я так просто, из вредности. А ещё и развлекаюсь слегка. Самую малость.... Приступаем к подробному прочтению-изучению княжеских бумаг?

– Приступаем...

Изучение документов, начертанных рукой князя Василия Чернова, затянулось до половины третьего ночи.

– Очень интересно, - сладко потягиваясь, подытожила Инга.
– Захватывает, навевает и впечатляет.... Вау! В сон так и клонит.... Ваня, а мы завтра не проспим? То есть, уже сегодня?

– Обязательно проспим, - заверил Федосеев.
– А что в этом такого, как ты любишь говорить? Нового директора в ваш филиал так и не прислали. Значит, можешь с чистой совестью слегка припоздниться. Я же, будучи человеком предусмотрительным, ещё вчера написал заявление на полдня отгула - в счёт будущего отпуска. Так как предполагал, что мы засидимся всерьёз.... Поэтому вволю поспим. Потом проснёмся и немного позанимаемся какими-нибудь глупостями...