Суррогат Героя. Том II
Шрифт:
Я тянусь к нему всей душой: “Не подведи!”
И Серебряный Лук отзывается на мою любовь и доверие. Оружие столь совершенное, что даже обладает своей, пусть странной и непонятной, но душой… Оружие, которое многие века было всегда номером два, ему приятно, что в отличии от Одиссея и всех тех, кто принял этот Лик до меня, я тот, кто полагается на него гораздо больше, чем на меч. Моё доверие ломает тут стену отчуждения, которую выстроил Серебряный Лук между собой и своим хозяином, который даже не взял его на войну! Стена рушится, и я осознаю истинный потенциал этого великолепного
Стрела уже лежит на ложе.
Я сам стрела.
Она это я.
Персей! Так и есть, он залетел за выступ башни и сейчас набирает высоту, чтобы вновь оказаться на стене.
Резким толчком я отправляю себя-стрелу вперед.
Враг замечает мой полет, он удивлен, не ожидал выстрела с этой стороны. Но его щит успевает преградить мне дорогу.
Не позволю!!!
Не сейчас!
Ты не уйдешь!
И я тот, который стрела, немного сдвигается, меняя свою траекторию.
На сантиметр.
Всего.
Но этого достаточно, чтобы разминуться с кромкой Зеркального щита и войти точно под подбородок.
Персей… Он даже не успел понять, что умер.
Последней мыслью, перед тем как меня затопила всепоглощающая боль от падения с высоты семиэтажного дома, была не: “я все же смог управлять полетом стрелы!”, а
“Ненавижу идеалистов!!!”
Боль…
Как мало я знал о ней до этого мгновения!
Она не просто есть, она - это все, что есть вообще!
Во всем мироздании для меня не осталось ничего кроме:
Боли...
Сознание не справляется с волнами болевых ощущений, я даже кричать не могу, потому как грудь перехвачена спазмом.
Мои ноги переломаны. Ребра - не знаю сколько осталось целых. Ушибы настолько многочисленны, что кажется будто нет того места на теле, где их нет. От зубов осталось крошево во рту, то крошево, что пытается забиться в горло, но мне даже не сплюнуть, ибо мой рот открыт в беззвучном вопле.
Моё сознание не выдерживает, рассыпаясь на осколки, будто разбитое зеркало.
Нет больше человека по имени Утис, есть мычащее и скулящее от боли животное, которое пытается своими же руками разорвать себе горло, только бы ушла она:
Боль…
И моя животная мольба услышана.
Я чувствую мимолетное касание, касание не вещественное, иное, необъяснимое и перестаю ощущать своё переломанное тело.
Мой дух отделяется от физической оболочки, и я-душа воспаряю над собой умирающим.
Это такое наслаждение, когда нет боли - счастье!
“Я умер?”
Мой вопрос не адресован никому и тем удивительнее то, что я получаю на него ответ:
“Умираешь. Тот, кто не любит магию и провидцев, попросил за тебя. Попросил, чтобы твоя гибель была не такой мучительной. Я вняла и исполнила.”
Каким-то неведомым знанием я понимаю, что общаюсь не с ТриЕдиным и не с одним из его Ликов, а с чем-то или кем-то иным.
Мир - я вижу его совсем иначе, куда как больше доступно мне сейчас, чем ежели смотрел бы глазами. Моему взору доступно все, что происходит вокруг на многие километры, стоит только потянуться
и сфокусировать внимание.Сражение, почему оно застыло? Почему две армии стоят друг напротив друга, не сражаясь?
А, вот в чем дело. Идет битва Героев, и никто не решается вмешаться. Исход войны и битвы за Трою решит не столкновение полков и ратей. Все зависит не от них, а от…
Мое внимание устремляется к ближайшей сражающейся паре.
Ланс против Аякса Великого.
Много раз за время троянской войны Гектор сходился с этим противником, но каждый раз течение боя разделяло их, так и не позволив выяснить, кто из них сильнее.
И вот представился случай расставить наконец все точки над Ё, и никто не хочет уступать.
Аякс - никогда ранее я не видел настолько могучего человека, даже в кино. Его физическая мощь не то что впечатляет, она подавляет! Гора что обрела способность двигаться и притворяется человеком. Джиро на его фоне смотрелся бы школьником-ботаником. Но сила не все, что есть у него, он быстр как росомаха, и за его плечами многие годы, проведенные в бессчетных сражениях.
Аякс давит, обрушивая удары такой мощи, что попадись под них самый крепкий камень, тот разлетится на осколки. Давит и давит, пытаясь подавить, сокрушить, разрубить.
Только вот Ланс-Гектор не из тех, кого можно запугать или подавить, он подобен ртути, металлу, который умеет течь. Скала сошлась с водой, и все её попытки задавить уходят в пустоту, а волны пляшут вокруг, с каждым разом подмывая скальные берега. Это не бой людей или героев - это поединок Стихий.
И мне ясно, что, как и в реальном мире, вода в конце концов размоет берега и скала рухнет в безбрежный океан, оставив после себя только расходящиеся круги.
Но что это? Почему с каждой секундой Ланс слабеет и замедляется? И я вижу, как из-под его кирасы по спине и по бедрам багровым потоком течет кровь. Не успеваю подумать откуда эта рана, как уже знаю…
Во время своего прорыва, пока за ворота не вышла троянская рать, Ланс, Рик и Даас втроем воевали против целой армии. Они были подобны слаженному механизму, комбайну, что собирает свою жатву, неостановимая, единая в трех лицах машина смерти. Во время этого боя удачный выпад уже умирающего совершенно безвестного воина нашел свою дорогу, и копейный наконечник ударил в спину Ланса, пройдя под кирасой. Не смертельная, но вызвавшая обильное кровотечение рана...
И сейчас мой наставник слабеет с каждой секундой поединка. А Аякс… Он чувствует кровь, видит, как замедляются движения его врага, и Гора победно ревет, сотрясая своим голосом саму землю.
Понимая, что долго не продержится, Ланс переходит в атаку, и Гора замолкает, у него нет ни сил, ни времени на крик, даже дышать под таким градом сыплющихся со всех сторон ударов и то трудно.
Я кричу, но мой крик никто не слышит, ору в отчаянии, потому что Скала выдержала этот шторм. Устояла… И новый рев сотрясает мир…
Под новыми ударами Ланс сперва опускается на одно колено, затем на оба. Он уже не атакует, а просто принимает удары на щит. Удары, что способны развалить быка на пополам. Это не может продолжаться долго.