Сущность Альфы

– Да кто же этого не знает, - Ходзуки картинно развел руками, но, заметив недоуменный взгляд друга, только цокнул. – Саске, он же в этой школе учился, на пять классов старше нас, в смысле меня. Ты что, не помнишь его, что ли?

– Суйгетсу, - слегка недовольно прошипел брюнет, - мне, когда он выпустился, 11 лет было, и я тогда явно не интересовался половозрелыми альфами

– Ну, да, - как-то обескуражено промямлил Ходзуки, а после, перейдя на шепот, уже более энергично и увлеченно начал рассказывать. – О нем в то время вообще легенды ходили, точнее, о нем и его друзьях. Они были королями школы, несмотря на то, что среди них был и омега, и бета. Их боготворили за то, что они защищали слабых и в то же время могли закатить такую вечеринку, что после чуть ли не все старшеклассники отсиживались по вытрезвителям. О любовных похождениях Намикадзе Наруто складывали целые предания, а омежки и альфочки вились за ним, как за светлым рыцарем из романов о Темных Временах, но ни одной не удалось покорить его сердце, а потом он вроде как уехал из страны на обучение. Короче, - блондин наконец-то выдохнул, - Намикадзе Наруто – легенда, больше я ничего не могу добавить

– Вот, значит, как, - Саске слегка нахмурился: его впечатления об этом человеке явно диссонировали с тем, что только что рассказал ему Ходзуки, а образ статного и рационального альфы никак не хотел соответствовать описанию ветреного и легкомысленного подростка, который пользовался благосклонностью к своей персоне всех влюбленных в него омег и альф

– А что? – Суйгетсу лукаво улыбнулся, толкнув задумавшегося друга локтем под бок. – Понравился, что ли?

– Нет, - молодой омега сконцентрировано постучал пальцами по столу, будто формулируя следующую мысль в одно лаконичное предложение, - просто он странный

– Что ты хочешь этим сказать? – осведомился блондин, явно навострив уши и все-таки оставшись при своем мнении

– Не важно, - отмахнулся от любопытства друга Учиха и, впихнув учебник в сумку, поднялся. – Пойдем, у нас следующий ОКТ* (*основы компьютерных технологий), и я не намерен на него опаздывать, чтобы потом получить отработку

– Ну, пойдем, - Суйгетсу смиренно пожал плечами, но давить на друга не стал, зная, что когда тот «созреет», то сам расскажет ему обо всем

Парни, переговариваясь о чем-то несерьезном, прошли мимо, до этого все время внимательно следивших за ними, альф, легкомысленно не обратив внимания на то, какими взглядами те их проводили до самой двери.

Гаара шел по длинному светлому коридору, следуя за доктором и слегка морщась от неприятных больничных запахов. Вообще-то наведаться в больницу он планировал ещё на прошлой неделе, сразу же после приезда, но почему-то все откладывал и откладывал этот визит, хотя, не почему-то, а по конкретной причине, из-за которой, в принципе, он сегодня и поссорился с сестрой. Пожалуй, аловолосый и сам был согласен с Темари, но только в том вопросе, что проживание в США его действительно изменило, причем кардинально и практически до неузнаваемости. Нет, Собаку не проникся западной культурой и не стал отщепенцем в клане, вполне стойко сохранив свои моральные принципы и верность родине, но все же, внутри, он стал другим человеком, не тем бесшабашным подростком, который сперва просто наслаждался спокойной жизнью, а после, столкнувшись с непониманием и предательством, пустился, как говорят, во все тяжкие, а разумным, сдержанным и сильным альфой, которого, впрочем, даже сейчас преследовали призраки прошлого.

Доктор остановился у одной из палат стационарного отделения гинекологии и, резко развернувшись на каблуках, цепким взглядом окинул неожиданного визитера своего пациента с ног до головы.

– Что-то не так, Орочимару-сан? – Собаку тоже остановился, сохраняя определенную дистанцию и не менее пристально всматриваясь в слегка обеспокоенное лицо врача

– Послушайте, Гаара-кун, - Орочимару взялся за ручку двери, но поворачивать её не спешил, явно медля, чтобы что-то сказать, - он здесь уже два месяца и за все это время к нему так никто и не наведывался, и именно поэтому, - брюнет настановительно приподнял указательный палец, - точнее потому, что я считаю, что мой пациент нуждается в общении, я дал согласие на эту встречу, но, - омега вновь в нерешительности покосился на аловолосого, но все-таки сказал, - но помните, пожалуйста, о том, что вы – альфа и постарайтесь это наглядно не демонстрировать

– Не беспокойтесь, Орочимару-сан, - Гаара свернул свое биополе в настолько тугой комок, что даже его запах стал практически неуловим, - я умею себя контролировать

Орочимару, оценив старания молодого альфы, утвердительно кивнул, будто одобряя, и таки открыл дверь, пропуская аловолосого в палату и тут же закрывая её с той стороны.

Яркий свет слегка неприятно резанул по глазам, и Гаара слегка прищурился, пытаясь привыкнуть к белизне больничной палаты. С виду это действительно была обычная палата, правда, одиночная, с большим, не обремененным шторами окном, окрашенными в белый цвет стенами и потолком, в буквальном смысле блестящим от стерильности полом, кучей всякого оборудования и, конечно же, кроватью, одноместной и стоявшей изголовьем впритык к стене. Первым делом Собаку подошел к окну и приоткрыл форточку, впуская в насыщенную неприятными для чуткого обоняния альфы медикаментозными запахами комнату свежий, но не прохладный октябрьский воздух. Вдохнув и выдохнув пару раз, Гаара обернулся и посмотрел на кровать, наконец-то увидев того человека, собственного говоря, из-за которого он сюда и пришел.

На кровати, накрытый легким одеялом до средины груди и облаченный в больничную светлую пижаму, лежал парень, насыщенно-темные волосы которого неприятно контрастировали с белоснежным постельным бельем. Честно сказать, Гаара, увидев парня, даже слегка отшатнулся, не узнавая в ещё школьном друге то существо, которое сейчас было бледнее мела и каким-то потухшим взглядом антрацитовых в своем цвете глаз безучастно смотрело в потолок, даже не обратив внимания на своего посетителя.

– Привет, - слегка хрипловато поздоровался Гаара, но подходить к брюнету не стал, ожидая его реакции на свое присутствие. Аловолосый молчал примерно минуту, но парень так и не шелохнулся, не посмотрел в его сторону, не кивнул головой в знак приветствия и даже не моргнул, казалось бы, застыв на этой узкой больничной койке, как мраморная статуя

– Я, как только вернулся, сразу же приехал к тебе, - естественно, Собаку соврал, но исключительно потому, что руководствовался благими мотивами, желая показать другу, что о нем не забыли и что он кому-то нужен

– Наруто тоже вернулся, - продолжал аловолосый, вновь не дождавшись ответной реакции. – Знаешь, он таки надумал перенимать дело отца и пойти в большой бизнес, точнее, в крупную юриспруденцию. А я, - молодой альфа слегка замялся, - а я, наверное, тоже, хотя… - Гаара грустно усмехнулся, подошел к кровати и осторожно присел на самый её краешек у ног брюнета. – Ты же помнишь, что мы хотели основать свою собственную компанию. Мы вчетвером… мечтали… когда-то…

Гаара присмотрелся к лицу парня, который так и остался лежать безжизненной куклой на кровати, смотря только перед собой невидящим взглядом, и только теперь, вблизи, аловолосый смог заметить насколько бледен его друг. Некогда его аристократически светлая кожа приобрела нездоровый синюшный оттенок, под глазами залегли, нет, не темные, а желтые болезненные круги, губы покрылись коркой шелушащейся кожицы и растрескались в уголках, а склера была усеяна красными прожилками то ли от недосыпания, то ли от слез. Гаара принюхался, но кроме запаха лекарств практически ничего не учуял. Да, когда-то его друг пах сногсшибательно, когда-то многие альфы настойчиво пытались добиться его внимания, одаривали подарками и делали брачные предложения чуть ли не с первых дней его пробуждения, когда-то его друг был улыбчивым и жизнерадостным, когда-то он рисовал великолепные картины, когда-то у него были надежды и мечты, но это было когда-то. Теперь же запах брюнета, запах созревшей омеги, был едва уловимым, таким слабым и тонким, что его было легко спутать с обычным запахом какой-то сладкой выпечки, а его биополе было настолько тонким, что казалось, что всего лишь одно слабое ментальное прикосновение к нему и оно лопнет, как мыльный пузырь, навсегда лишая своего носителя способности к деторождению.

– Черт, Сай, - прошипел Гаара, сжимая пальцы в кулаки и сдерживая свое, мечущееся, как в клетке, биополе, вихри которого хаотично тянулись к омеге, желая укутать его своей силой и защитить от внешнего мира плотным, заботливым коконом. Собаку поднялся и, ещё раз взглянув на друга, отвернулся, не в силах унять ту боль, которая разъедала его душу, которая укоряла его, как друга, как альфу, как человека, в конце-то концов, который не смог увидеть явного, не смог предотвратить, не смог уберечь дорогого человека.

– Я обещаю тебе, Сай, - Гаара выпрямился и бегло улыбнулся, надеясь на то, что брюнет все-таки видит и слышит его, просто не хочет с ним общаться, что, по мнению аловолосого, было вполне справедливо, - обещаю, что найду способ тебе помочь, что найду любого врача, любого целителя, да хоть шамана-старообрядца, но я добьюсь того, что ты вновь посмотришь на меня «живыми» глазами и улыбнешься мне своей счастливой улыбкой

Гаара, бегло прикоснувшись к руке брюнета, которая лежала поверх одеяла, решительно направился к двери, намереваясь ещё раз заглянуть к доктору и настоять на том, чтобы ему рассказали все о состоянии Сая в мельчайших подробностях