Сувенир

— А почему тогда они не разговаривают с нами? Язык, что ли, не освоят никак?

— Откуда я знаю, почему? — не выдержал Валерка. — Поди да спроси у них, есть контакт или нет контакта. Может, им с тобой и говорить-то не о чем.

— Слушайте, мужики, — Генка радостно потер руки, — в школу-то мы не пойдем в понедельник! Контрольную по физике писать не будем! Вот только родичи заволнуются.

— А наши братья по колесу умрут от зависти.

— Если узнают, где мы. Ты им телеграмму пошли, привет, мол, из космических глубин. Мы в плену у лупоглазых чудовищ. Собираемся объявлять голодовку: вернемся не скоро.

— Нет уж! — запротестовал Генка. — Насчет зоопарка мы с ними не договаривались, мы им не обезьяны какие-нибудь, публику здешнюю веселить. И вообще, мы просили нас ловить? Нет! Вот и пусть возвернут нас домой! Завтра воскресенье, меня Танька в кино ждать будет.

Санька взглянул на существ за стеной. Зоопарк… Может, и не зоопарк совсем. Вдруг они сообщить что-то хотят. Может, им помочь надо, а мы сидим и злимся. Раз они нами заинтересовались, значит, есть у нас что-то общее…

— Общий настрой не панический, но состояние все же угнетенное. — Телепатема Томта была окрашена в грустный цвет. — Видимо, к нашим условиям они не смогут адаптироваться.

— Увы, коллега, — Аурл указал на безжизненно лежащие в центре садка мотоциклы, — как быстро при перемене обстановки атрофируется механическая часть кентавра.

— Придется вернуть их в привычную среду обитания, пока они еще живы.

— Подожди, коллега, послушай!

— Кто вы? — Чужая мысль, слабая, но ясно различимая. — Что вам нужно от нас? Где мы?

— Это один из них! — оживился Томт. — Он мыслит на нашем уровне! Смотри, Аурл, вон тот, маленький, он направляется к нам?

Санька встал у стены и взглянул им прямо в глаза. Не человеческие глаза. Но и не звериные. Откуда-то к Саньке пришло знание. Нужно понять их, почувствовать, услышать, никакие они не чудовища. Они глядели на него через стену. Не было в них ни злобы, ни высокомерия, ни холодной отчужденности. Глаза их светились такой симпатией, таким любопытным задором, что Санька неожиданно для себя радостно улыбнулся: привет!

И услышал. Нет, не ушами услышал, а как будто в нем самом кто-то дружелюбно шептал: привет, не бойся, мы не причиним тебе вреда. Мы в восторге от тебя, мы восхищаемся тобой, мы хотим, чтобы тебе, чтобы всем вам было хорошо.

Санька догадался: телепатия. И беззвучно спросил:

— Мы не на Земле? Где мы? Зачем вы нас взяли сюда? И кто вы?

В голове его вновь зазвучала чужая мысль, окрашенная в цвет восторга:

— Мы жители системы Центавра, вы на нашем корабле. Мы извлекли вас из привычной среды обитания в надежде поселить вас в мемориальном комплексе наших прародителей. Есть предположение, что наши далекие предки были кентаврами, как и вы.

Санька перебил:

— Ваши предки были людьми?

— Нет, той же расой, что и вы, кентаврами. Союзом механической плоти и живого разума. Ведь вы слиты со своими механическими двигателями, вы одно целое с ними, как раз такими в древних мифах нашей системы описаны кентавры.

Санька сказал:

— Мы не сможем жить у вас. Мы должны вернуться на Землю.

— Да, обожаемый кентавр, мы уже поняли, что вы не сможете адаптироваться, ваш механический двигатель еще очень не развит, он атрофируется слишком быстро.

Санька сообразил, что речь идет о мотоциклах.

— Да, обожаемый кентавр. Ты видишь, мы похожи на вас, только наш механизм перемещения постепенно в ходе эволюции развился до трех колес, а в вашем еще только два.

Санька возразил:

— Да ну, на двух колесах нормально ездить, это на трех неудобно. Хотя не знаю, не пробовал. Смешно, наверное. А вашей цивилизации миллион лет или больше?

— Несколько миллионов. И вы когда-нибудь достигнете нашего уровня.

Санька вздохнул:

— Скорей бы. Вы нам хотите помочь в развитии, я так понял.

— Нет. Вмешательство в низшие эволюционно-экологические системы запрещено кодексом Галактического Интерсоюза. Каждый развивается самостоятельно. Думайте, растите, решайте свои проблемы.

— Жаль, — мысленно обиделся Санька, — хотелось бы сейчас.

— Сань, — Валерка и Генка покуривали у мотоциклов, — ты вроде договариваешься с лупоглазыми?

— Они с Центавра, — обернулся Санька, — извиняются, говорят, скоро поедем домой.

— Пусть поторопятся, — проворчал Генка, — надоело уже тут.

— Так и передам. — Санька вновь повернулся к центаврианам.

— Мои друзья просят поскорей вернуть их домой. Извините, у них свои дела. Кажется, вас понимаю только я.

— Мы и не ожидали контакта. Замечательно, что с тобой он получился. Жаль, что у нас не останется качественного снимка кентавра вблизи.

— Почему не останется? Вот они мы, снимайте.

— Нам нужен кентавр в движении. А вы уже ослаблены, ваши двигательные механизмы омертвели.

Санька засмеялся.

— Если за этим дело, то включайте вашу аппаратуру, снимайте на долгую память. Щас вам будет кентавр в движении!

— Ты шутишь, обожаемый кентавр?

— Не шучу. — Санька оседлал мотоцикл, завел и сделал пару восьмерок.

— Совсем сдурел, — комментировали его действия Валерка и Генка, — развлекаешь почтенных зрителей?

Аурл и Томт за стеной сияли от восторга.

— Матричный сканер уже включен. Полученную гиперграмму мы поместим в мемориальном комплексе.

— Тогда поехали. — Санька надел шлем и прикрикнул на Валерку с Генкой: — А ну, если не хотите кататься, уберите мотоциклы в сторону.

— Точно, с ума сошел, — буркнули те, но мотоциклы из центра откатили.

И Санька показал класс! Он выписывал невероятные кренделя и кривые, он крутился на одном колесе, переднем и заднем попеременно, он прыгал и поворачивал на бешеной скорости.

— Я не могу удержаться, коллега. — Телепатема Томта была окрашена в смущенно-раззадоренный цвет. Но Аурл уже и сам излучал мальчишеское озорство. Оба они вкатились в садок и принялись выделывать сложные па вокруг Саньки.