Суждения и Беседы

Цзоу – название города в княжестве Лу, правителем которого был отец Конфуция Шу-лян-хэ.

16. Философ сказал: «При стрельбе из лука суть дела не в том, чтобы попасть в центр мишени, а чтобы вообще попасть в мишень, потому что силы не у всех одинаковы. Это древнее правило состязания».

В древности стрельба из лука служила для воспитания духа и для проявления искусства, а не силы; а потому в состязательной стрельбе вся суть заключалась не в том, чтобы пронизать центр мишени, что составляет дело силы, а только попасть в цель, что есть дело искусства. В смутный период уделов, эпоху всеобщей борьбы от стрельбы уже требовалось не только искусство, но и сила.

17. Цзы-гун хотел отменить принесение в жертву живого барана при объявлении в храме предков о наступлении первых чисел каждого месяца. На это Философ заметил: «Цы жаль барана, а мне жаль церемоний».

В древности император при наступлении зимнего поворота рассылал вассальным князьям календарь с обозначением первых чисел каждого месяца наступающего года. Князья хранили его в храме предков и первого числа каждого месяца, принося в жертву предкам живого барана, испрашивали у них разрешения на обнародование календаря.

18. Философ сказал: «Служение государю с соблюдением всех правил люди признают за лесть».

19. Князь Дин-гун спросил: «Как государь должен обходиться с чиновниками и как последние должны служить государю?» Философ ответил: «Государь должен обходиться с чиновниками вежливо, а чиновники должны служить ему с преданностью».

Дин-гун – князь Лу по имени Сун.

20. Философ сказал: «Песнь „Гуань-цзюи“ выражает веселье без излишества и печаль, не переходящую в сокрушение».

«Гуань-цзюй», так называется первая песнь «Ши-цзина» из главы «Нравы царств». Песня эта, говорят, относится к жене Вэнь-вана, обладавшей всеми совершенствами прекрасного пола.

21. Ай-гун спросил Цзай-во относительно жертвенника духу – покровителю Земли. Цзай-во отвечал: «Правители Ся обсаживали жертвенники соснами, правители Инь – кипарисами, а правители Чжоу – каштанами, чтобы заставить народ трепетать». Услышав об этом, Философ сказал: «Когда дело сделано, нечего говорить о нем; делу дан ход, нечего соваться с увещаниями и за прошлое нечего винить».

Эти самые деревья служили олицетворением духа Земли, который будто бы вселялся в них, как ныне, например, люди называют какое-нибудь дерево святым.

Фраза «чтобы заставить народ трепетать», сама по себе непонятная, объясняется тем, что знак ли, «каштан», в то же время имеет значение «трепетать», и потому правители Чжоу, сажая в ограде жертвенника Земли каштаны, как бы имели целью внушить трепет народу. И действительно, это было страшное место, потому что в древности здесь казнили за ослушание царских приказаний; во время походов возили с собою дщицу, представлявшую духа Земли, и перед нею казнили ослушников.

Цзай-во – ученик Конфуция по имени Юй, уроженец Лу.

22. Конфуций сказал: «Гуань-чжун – малоспособный человек!» Некто сказал: «Правда ли, что Гуань-чжун экономен?» На это последовал ответ: «У него был бельведер с тремя входами и разные должности не соединялись в одном лице; как же его можно назвать экономным?» Некто вновь спросил: «В таком случае он, может быть, знает церемонии?» На это Конфуций ответил: «У владетельного князя поставлен перед воротами щит, и Гуань-чжун также поставил у себя перед воротами щит; у владетельного князя есть подставка (буфет) для опрокидывания чарок при дружеском свидании двух государей, Гуань-чжун также устроил такую же подставку. Если он знает церемонии, то кто же тогда их не знает?»

Гуань-чжун (720–645 гг. до н. э.) – вельможа Ци по имени И-у, который содействовал Хуань-гуну, князю Ци, в приобретении первенствующего положения между всеми удельными князьями. Все эти насмешки Конфуция над Гуань-чжуном объясняются тем, что он не был поклонником его доктринерства и, конечно, Гуань-чжун был в его глазах человеком узких взглядов.

23. Философ, объясняя музыку главному капельмейстеру удела Лу, сказал: «Музыку, ее можно знать: сначала настраивают инструменты, затем звуки должны быть гармоничны, отчетливы и литься непрерывно до окончания пьесы».

24. Пограничный чиновник города И просил дозволения представиться Конфуцию, говоря: «Всякий раз, как благородный муж жаловал сюда, я никогда не лишался возможности видеть его». Ученики Конфуция ввели чиновника. По удалении его Конфуций сказал: «Дети мои, чего вы беспокоитесь, что я потерял место? Империя давно уже находится в беспорядке, и Небо хочет, чтобы ваш Учитель был колоколом с деревянным языком (провозвестником истины)».

Факт этот, говорят, относится к тому времени, когда Конфуций, потеряв место президента Уголовной палаты в уделе Лу, удалился оттуда.

25. Философ отозвался о музыке Шао (Шуня), что она вполне прекрасна и вполне нравственна, а о музыке У-вана, что она вполне прекрасна, но не вполне нравственна.

Такая разница в характеристике музыки Шуня и У-вана обусловливается тем, что первый получил престол мирным путем посредством уступки его Яо и является идеалом мирного государя, тогда как У-ван достиг его силою оружия и является идеалом воинственного государя.

26. Философ сказал: «Когда правитель не великодушен, в исполнении церемоний невнимателен и во время траура не выражает скорби, то где же у меня критерий для суждения о его деятельности?»

Глава IV. Прекрасна та деревня…

1. Философ сказал: «Прекрасна та деревня, в которой господствует любовь. Если при выборе места мы не будем селиться там, где царит любовь, то откуда можем набраться ума?»

2. Философ сказал: «Человек, не имеющий любви, не может долго выносить бедность и не может постоянно пребывать в радости. Человеколюбивый находит спокойствие в любви, а мудрый находит в ней выгоду».

В первом случае человеколюбие отождествляется с человеком; я – это человеколюбие, человек это – я, а во втором оно раздваивается, то есть сердце человека и человеколюбие не составляют одного целого. Впрочем, тот и другой исполняют требования человеколюбия, но первый побуждается к этому самим же человеколюбием, а второй – выгодой.

3. Философ сказал: «Только гуманист может любить людей и ненавидеть их».

Такое право приобретается им в силу того, что только он обладает полнейшим беспристрастием, бескорыстием и правотою.

4. Философ сказал: «Если у кого есть искреннее стремление к гуманности, то тот не сделает зла».

5. Конфуций сказал: «Богатство и знатность составляют предмет человеческих желаний, но благородный муж ими не пользуется, если они достались незаконным путем. Бедность и низкое положение служат для человека предметом отвращения, но благородный муж не гнушается ими (не отвергает их), если они не заслужены. Как может благородный муж пользоваться этим именем без гуманности? Благородный муж ни на час не расстается с гуманностью, в суматохе и в разорении она непременно с ним».