Суженая мрака

— Именно дракон давным-давно первым вдохнул в их святыню магию, тем самым дав свет поселению и круговую защиту от хищников. Они считают нас богами, которые согревают, оберегают и даруют благодать.

— А если драконы не прилетят на праздник? — удивилась я.

— Значит, не старались, плохие дары принесли, в следующий год будут лучше готовиться, — хохотнул Келео, бросив на меня насмешливо- обожающий взгляд.

Диск сола коснулся воды озера — и в тот же миг из селения к глыбе и окружающим ее мосткам, двинулась длинная процессия, облаченная в белые балахоны и с яркими цветочными венками на головах. Каждый житель от мала до велика держали в руках корзины и факелы. Они увидели нас, парящих невдалеке над водой и, радостно загалдев, поторопились к мосткам. Вскоре вокруг глыбы горело пламя множества факелов, стояли десятки больших корзин и глиняные миски, похожие на тазики, наверное, с напитками. Все жители, кроме двоих, вернувшись на берег, выстроились цепочкой вдоль воды и затянули красивую, мелодичную песню. Девушки опустили венки в воду и озеро украсил цветочный ковер, поплывший в центр.

— Лети за мной, ничего не бойся, здесь тебя ждет только красивая сказка… — привычно «баюкая» тьму, тихо произнес Келео.

Мы приземлились на пирсе, не меняя ипостаси, прошли к глыбе и Келео, положив лапу на светящийся камень, отпустил свою магию. Удивительно, но глыба не потемнела, а ярко вспыхнула, будто восполнила свой резерв. Я обратила внимание на оставшихся на мостках девушку и скрюченного от боли мужчину. Поймав взгляд Келео и получив его одобрение, я осторожно приблизилась к ним и проверила как целитель. Ага, похоже молодая женщина страдает бесплодием, а мужчина, возможно на охоте, получил ранение, которое воспалилось и медленно убивает его. На лечение много времени не понадобилось, зато мои пациенты с таким почтением и благодарностью ловили мой свет, исцеляясь, что я благоговела перед их чистотой и волшебством этого места. Тот, кто с рождения обладает высокой регенерацией, не способен оценить дар целителя в полной мере, поэтому я просто тихо радовалась, используя свои возможности.

Вылечившиеся мужчина и женщина, с достоинством поклонившись, выразив искреннюю благодарность глазами и жестами, удалились, оставляя нас с мужем наедине с кучей корзин, заполненных едой и «тазиками» с морсом или вином с пьяняще-сладковатым цветочным ароматом.

— Это все нам? — шепнула я.

— О да, такое подношение способен оценить только дракон, — загадочно блеснул глазами Келео.

Сол скрылся окончательно, а его место заняла луна, круглая-круглая, яркая-яркая, осветившая все вокруг таинственным серебристым светом. Факелы, создавшие праздничное настроение, постепенно догорали, цветочные венки водили в воде хороводы и удивительно тонко пахли, невольно заставляя принюхиваться и наслаждаться ароматом. Жители разошлись по домам, словно дали нам знать, что сегодняшняя ночь только для богов, для драконов.

— Ешь, здесь много вкусного, — довольно ощерился черный дракон. — Но ипостась менять нельзя, это негласный закон этого места.

— Нельзя так нельзя, — я сложила крылья и сунула мордочку в первую же корзину с сочным, хорошо поджаренным бедром кабана, — ум-м, как фкуфно-о…

Наевшись, Келео хвостом придвинул мне миску:

— Пей, любимая. Ради этого напитка сюда и прилетают драконы.

— Да-а-а? И в чем его особенность? — удивилась я и тщательно принюхалась.

— Он погружает в сказку, — усмехнулся Келео.

— Фу, зачем нам галлюциногены и гадость всякая? — буркнула я.

Но Келео осушил миску до дна. Я проявлять недоверие не стала — хоть с сомнением, но выпила и тут до меня дошло:

— Небо, какой же он вкусный!

— Он приготовлен из цветов, которые растут вокруг этого озера и цветут всего несколько дней в году. Их называют драконьим счастьем, потому что действует подобным образом только на нас. Этот напиток не вызывает галлюцинации, не дарит ложного ощущения счастья, это не то, о чем ты можешь подумать. Он расслабляет тело, но в тоже время обостряет чувства. Это сложно объяснить, но он будто пелену с глаз сдирает, позволяет увидеть все в истинном свете, убирает все искусственное, ненужное или ложное, вложенное стереотипами, жадностью или навязанными правилами. Открывает душу, позволяет в разы острее ощутить все то, что ты уже испытываешь. Помогает увидеть красоту мира, прочувствовать ласкающие тело потоки воздуха, заглянуть внутрь себя и определиться с целями и мечтами, выяснить истинные ли чувства или лишь иллюзия…

Я испугалась:

— А вдруг ты поймешь, что не любишь меня?

Неожиданно страх колкой волной прошелся по моему телу, встопорщил чешую, заморозил внутренности, буквально остановил мир и время, пока я не услышала:

— Глупышка ты моя, любимая, Соль моя маленькая, я умру без тебя.

Похоже, сказочный напиток начал действовать, потому что облегчение накрыло мягким теплым одеялом. Я всхлипнула от счастья и просипела:

— Давай улетим?

— За тобой хоть в Свет, — «улыбнулся» мой любимый темный.

Показал характерный жутковатый оскал, а по мне — так самая потрясающая улыбка. Настолько, что у нас с драконицей коленки задрожали от возбуждения.

Полет! Тот самый полет, когда потоки воздуха походили на самый страстный массаж, когда луна сияла так ярко, а небо было бесконечно прекрасным. Мы оба ревели от восторга. Парили над озером, ловя крыльями лунный свет, пока не заметили большую цветочную поляну.

— Это те самые цветы?! — я задыхалась от счастья и любви, во мне их было столь много, что грозило разорвать на сотню маленьких дракончиков.

Магия этого места переполняла и я щедро отправляла ее по натянутым каналам связи с яслями. Полагаю, благодаря сегодняшнему дню, будущие драконята непременно вырастут сильными магами.

Черный дракон приземлился следом за мной, как и я, сразу сменил ипостась.

— Нет, время цветения уже прошло, это обычные цветы, — мягко ответил Келео, обнимая меня со спины, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы на макушке.

— Мне кажется, в этом месте ничего обычного нет, все сказочно прекрасное, — улыбнулась я.

Я горела от любви, словно золотой факел и так мне здорово было! Не знаю, может это действие здешнего «открывателя души», но моя душа горланила счастливые романтические песни.

Келео снял привычный черный кафтан, расстелил на траве и потянул меня на него. Мы стояли на коленях, касаясь кончиками пальцев лиц, впитывая образ друг друга, я тянулась к Келео, а он нависал, чуть ссутуливаясь, будто подсознательно ограждал от опасностей. Я убрала пепельные пряди у его висков, чтобы видеть любимое и самое красивое в мире лицо, любоваться черным пламенем любви в его глазах. Не знаю, кто потянулся первым за поцелуем, но дальше время, кажется, остановилось. Остались только чувства, ощущения, ласки и сильное мужское тело, которое владело мной, заставляя кричать от наслаждения.

Для нас время остановилось, но когда наша страсть утихла, оказалось, что луна начала таять. Скоро рассвет. Я сидела на коленях у Келео сытой кошкой, счастливая и влюбленная. Трудно ли быть центром чьей-то вселенной? Сокровищем? Смыслом жизни? Заглядывая в любимые глаза, я поняла, что нет, если ты столь же сильно любишь свою «вселенную». Сегодняшняя ночь под действием «драконьего счастья» как нельзя лучше рассказала, что мы больше, чем любим, мы живем друг другом!

Стоило этой мысли созреть в моей на удивление светлой после бессонной ночи голове и пронзить сердце и душу, меня окутал странный свет, такой горячий, сияющий, живой… А уже через мгновение в моих ладонях, которые снизу поддержал своими Келео, словно из света луны и сола, рассветной дымки и нашей любви, собралось маленькое, чернильно-черное яичко. Я ощутила пока еще тоненькую, но не разрывную связь с… сыном и изумленно выдохнула:

— У нас свое яичко?..

— Сы-ын! — на весь лес проревел от счастья мой муж.

Уже в следующий момент он быстро огляделся, слегка нахмурился и начал разводить суету. Словно фарфоровую поднял меня на ноги, сам одел, да так, чтобы я не выпустила из рук нашего наследника. Надел со скоростью света штаны и кафтан и скомандовал:

— Ты несешь его, а я — тебя. Быстрее домой.

Я расхохоталась. Все ясно, если охрану одного своего сокровища за пределами замка он готов осуществлять, то сразу двух… только в защищенном всеми мыслимыми и немыслимыми способами месте. Ни слова против не сказала, завороженно смотрела на наше сокровище и не могла оторваться — маленькое, но бесконечно любимое и дорогое, такое счастье! Теперь, когда сама оказалась в «шкуре» мамочки, целиком и полностью поняла родителей, которые днями и ночами осаждали меня одними и теми же вопросами.