Свадьба моего мужа

– Я, может, и милая, и интеллигентная. И даже местами умная… Но! Ты не видела его Зою. Сейчас я уже могу тебе сказать – она потрясающая. Красивая, сильная (еще какая сильная), волевая. За ней как за каменной стеной.

– Вот именно. И зачем, скажи на милость, мужику быть за бабой, как за стеной?

– А что, разве плохо? Делай, что тебе говорят, слушайся жену и люби свою советскую родину! – мечтательно пробормотала я. Паша уставилась на меня, а потом мы обе прыснули со смеху.

– Она ему, наверное, говорит, что надевать, когда и где кушать. И что читать!

– И строем заставляет ходить, с детским барабаном на шее.

– В трусах и галстуке! – стебалась Паша. Она к мужикам относилась в высшей степени скептически. Ее собственное «личное счастье» норовило вынести из дома последний аксессуар с намерением реализовать его на местном блошином рынке. Мать пересылала все деньги дочери, заклиная ту «глядеть за папаней в оба и в руки ему ничего не давать». Так что в вопросах семьи и брака она была экспертом.

– Наверное, все-таки сложно жить с женщиной, которая в состоянии вживить тебе в член поисковик JPS, чтобы всегда знать, где он находится, – вдруг выдала я. Паша задумалась.

– Слушай, а если он вдруг захочет вернуться, ты его примешь? Ну, если серьезно?

– Серьезно? – задумалась я. Серьезно мне не хотелось. – Если серьезно, я уверена, что он не вернется. Потому что его просто не отпустят. Уже странно, что он приезжает сюда с этим светом. Но это же когда-нибудь кончится. Они уже вывели в потолке шнур. Правда, у меня теперь на потолке такой длинный темный след, как от аппендицита.

– Нет, ты ответь, – не отставала от меня Паша. Я молча дожевала свой кексик и пошла домой. Потом обернулась и спросила:

– Ты Брега-то дочитала?

– Почти, – ухмыльнулась она. – Эти игры мне всю голову задурили. Никакой от них пользы, окромя вреда. Так-то я живу и знаю, что Леха мой – дармоед и голодранец, всю душу мне выпил, поганец такой. А по твоим психиатрам получится, что я сама во всем виновата. Избаловала паршивца. Не в те игры с ним играла. И что, легче мне от этого станет?

– Паш, ты гений! – восторженно зааплодировала я. – И я – я то же самое. Что из того, что я Котику сама все позволяла. Зачем мне это понимать? Он кто? Кобель! А я царевна-лебедь. И дело с концом! Давай я тебе лучше дам книжку «как научить мужчину выполнять основные команды».

– Ладно. Неси. Все равно я все кроссворды знаю наизусть. Только поверь мне, хоть я и не психиатер. Чего-то ему от тебя все-таки надо.

– Ему надо, чтоб я на него смотрела как на рыцаря-освободителя. Его от этого прет, – вставила я свое веское мнение на этот счет.

– Не-а, не это, – глубокомысленно покачала головой Пашка. А потом встрепенулась, посмотрела на часы и засобиралась. Пора было забирать из садика целый выводок маленьких жильцов нашего подъезда. Я залпом допила чай и пошла домой, дописывать статью на тему зависимости адаптации в коллективе от высоты IQ. Как известно, показатель интеллекта измеряется по нескольким параметрам. Математическое мышление, логическое, образное, филологическое. И еще ряд других. В процессе работы с людьми я набрала материала по тому, какого рода работе наиболее соответствует тот или иной уровень IQ в том или ином сегменте мышления. Разработки такие, впрочем, вело много людей, что не мешало мне продолжать. А чего, пропадать материалу, что ли? А попутно я раздумывала над тем, что сказала Паша. Нет-нет, просто не может быть, чтобы мой муж после стольких бесплодных усилий с моей стороны вдруг снова повернул свою поисковую систему в мою сторону. Но, с другой стороны, зачем тогда он безвозмездно, то есть даром, возится с моей квартирой?

Вскоре у меня появился шанс узнать ответ на свой вопрос. Буквально через три дня Котик позвонил мне и сообщил, что он почти закончил.

– И что, я должна тебе что-то? – испугалась я. А что, вдруг он думал, что я должна была это понимать и сама. Кто кому что в нашем мире делает бесплатно?

– В каком смысле? – не врубился Котик.

– В смысле денег. Ты имей в виду, у меня их нет совсем. И потом, ты ничего мне не говорил. Если б ты сказал раньше, я сняла бы с депозита свои активы, а так мне надо ждать, пока кончится срок вклада, – судорожно врала я.

– Слушай, а почему ты не можешь сказать проще – не при деньгах ты сейчас? Зачем тебе надо это?

– Что «это»? – насупилась я.

– Ну… мина. При плохой игре, – кособоко пояснил он. – Я же ведь и не думал брать с тебя денег. Я же от всего сердца.

– Это-то меня и пугает больше всего, – пробормотала я так, чтобы он не услышал. Вслух же сказала: – Большое спасибо тебе, дорогой человек.

– Неискренне, дорогая. Знаешь, я ведь не за этим звоню, – надулся он.

– А кстати, зачем?

– Ты что сегодня вечером делаешь?

– А что? – насторожилась я. – У тебя есть какие-то определенные планы? Хочешь увидеться?

– Ага. Я подъеду, только надо, чтоб ты тоже была. Или у тебя завтра эта твоя Жанна?

– Не-а, Жанна у меня послезавтра. А завтра я статьи везу в журнальчик во второй половине дня.

– Что, тебя печатают? – удивился он.

Я фыркнула:

– А чего бы статьи профессионального психолога и не печатать? Ты хоть представляешь, как мало людей хочет совершенно бесплатно писать тонны никому не нужной макулатуры для изданий, которые выходят микроскопическим тиражом за счет дотаций государства?

– Ага, понятно, – окончательно запутался Котик. – Так я заеду?

– Если только подождешь меня. Я понятия не имею, во сколько освобожусь. – Я строго его одернула. А то еще подумает, что я ему рада. Или что мне нечем заняться, раз я безработная.

– Ничего-ничего, – неожиданно покладисто согласился он.

Что ж, раз так – я провела в редакции никому не известного, но местами очень даже интересного психологического журнала «Профессиональная психология» весь день. Я обсудила, что еще из моего мусора может подойти им к следующему номеру. Пообещала им материалы по Жанне, если она, конечно, позволит публиковать ее рисунки и прочее. Может и не разрешить на самом деле. Потом я долго и упорно пила чай с пирогом в кабинете редакции, обсуждая последние тенденции в психологии и околосмежных направлениях нейролингвистического программирования и прочих методов манипуляции человеческим сознанием. Мы обсудили различные способы заманивания клиентов на длинные сквозные сеансы. Я уже возобновила приемы клиентов, но вела их на дому. Так что клиентов у меня было еще меньше, чем во времена моей работы в центре.

– Может, тебе попробовать вернуться? – предложила редакторша – моя сокурсница по МГУ.

– Нет уж. Только не к Баське. Она меня предала, если разобраться, – давила на жалость я. – И потом, у них там и зарплата маленькая, и клиентов мало. Я уж лучше закончу с Жанной и пойду сдамся рекрутерам. Пусть устроят меня штатным психологом в какую-нибудь большую и сумасшедшую фирму. Буду тестировать персонал и повышать их коммуникабельность.

– А что, тоже вариант! Только как же консультирование?

– Устала я от консультирования. Хочется спокойных волн бизнеса, оклада и интересной работы. В конце концов, я весь год исследую способности личности. Что теперь, мне опять выслушивать, как мужья женам досаждают?

– Тоже верно, – кивнула она и достала из шкафа бутылку портвейна. Я вдохнула, скосила глаза на настенные часы. Котик должен был уже как минимум час, а то и два ходить по моему дому из угла в угол и крыть меня последними словами.

– Наливай. – Я достала из шкафчика стаканы и блюдечко с карамельками. Наша старинная неизменная закусь.