Сваха для монаха

Церкви не под силу восстановить все то, что было отнято у нее за годы правления большевиков. А пожертвования сельских прихожан слишком малы, чтобы с их помощью и за короткий срок можно было надеяться на полное восстановление утраченного.

— Храмы, особенно сельские, должны восстанавливать сами люди. Своими собственными руками. Чтобы храмы росли одновременно с верой людей в бога. Пусть и медленно, но чтобы потом самим же и прийти в эти выстроенные ими же храмы.

Эту мысль подруги вычитали из церковной газеты, которую издавал здешний монастырь и раздавал всем паломникам. Что же, в ней был свой смысл. Не скоро дела делаются. Особенно добрые.

И так как делать подругам было ровным счетом нечего, то они побрели к полуразвалившейся часовне.

— Интересно посмотреть, что они там делают.

Приблизившись, девушки поняли, что это маленькая церковь. Они заглянули внутрь и увидели, что там был устроен временный алтарь и висело несколько дешевеньких икон. Но появление девушек вызвало бурное недовольство у реставраторов. Особенно негодовал один из них. Между прочим, их знакомый. Тот самый бородатый тип с ускользающим взглядом, которого еще в монастыре пыталась очаровать Катька.

Кажется, он ее тоже запомнил. И теперь заподозрил в том, что она его преследует. Ничем иным нельзя было объяснить ту откровенную недоброжелательность, с какой он встретил появление подруг.

— Не ходите тут! — рявкнул он на них, едва они приблизились к церкви и заглянули в одно из разбитых окошек.

— Почему? Мины? — попыталась пошутить Мариша.

Но мужчина ее шутки не принял.

— Да! Мины! — рыкнул он.

Девушки пожали плечами, но уходить не собирались. Отчасти потому, что им хотелось осмотреть церковь, в которой сохранились на стенах дивной красоты фрески. А отчасти… отчасти они забавлялись, поддразнивая нелюдимого мужика. А тот буквально исходил желчью, шагая след в след за подругами. И зорко следя за ними.

— Вы за нами ходите, боитесь, как бы мы не украли чего-нибудь? — наконец поинтересовалась у него Мариша. — У вас тут сокровища в земле зарыты?

Кажется, его этот вопрос смутил. Он что-то пробормотал себе под нос. Отвернулся и зашагал прочь.

— Вы его извините! — произнес второй мужчина, когда его товарищ скрылся из виду. — Он со всеми такой. Представляете, мы с ним все лето вместе трудимся, а даже имени его до сих пор не знаем.

— Так как же вы к нему обращаетесь?

— Да никак, — беззаботно отозвался тот. — А ежели кликнуть нужно, то Бородой зовем.

— Борода, — пробормотала Мариша. — Занятно.

— А вы тут вдвоем? — заинтересовалась Катька, непроизвольно подмигивая мужчине.

Он был достаточно молод, хорошо сложен. И хотя его лицо закрывала густая растительность, но глаза задорно блестели. И кожа была чистая. А на симпатичных мужчин у Катьки было нечто вроде условного рефлекса. Она начинала кокетничать, иной раз сама себе не отдавая в этом отчета. Как кошка при виде мыши хочет ее поймать, так и Катька при виде бесхозного мужчины готовилась прибрать его к своим рукам.

Сначала ей понравился Борода, но теперь она обнаружила более привлекательную кандидатуру. Да и Борода сбежал. Так что Катьке ничто не мешало переключиться на нового кандидата. И она ему снова подмигнула. Мужчина немного удивился Катькиному дружескому подмигиванию. Но все же ответил:

— Почему же вдвоем? Трудников тут на скиту много. Просто сегодня все на сеновал отправились.

— А вы чего не пошли?

— Я — художник, — прищурил глаза мужчина. — Фрески восстанавливаю. Так что глупо заставлять художника ворошить сено. Я тут больше пользы принесу.

— А остальные?

— А остальные просто мои помощники. Они и там, на сеновале, пригодятся.

— А этот Борода? — спросила Мариша, которая все еще не могла выкинуть из головы невежливого детину. — Он тоже художник?

— Кто его знает? — пожал плечами художник. — Но не думаю. Никаких художеств, кроме угрюмого нрава, я за ним не замечал. Хотя…

И мужчина замолчал, о чем-то размышляя.

— Что же этого Бороду на сено не забрали?

— А вы бы попробовали ему чего-нибудь сказать! — вздохнул тот. — Кстати, меня Владимиром кличут.

Подруги тоже представились. И Владимир предложил им показать Никольский скит.

— А почему скит? — удивилась Мариша. — Я думала, это церковь.

— Нет. Это скит.

— И зачем он?

— Преподобные братья из обители не всегда жили в монастырском общежитии. Случались у них моменты, когда они уходили на некоторое расстояние от остальной братии. В лес. И жили там, неустанно творя святую молитву.

— Понимаю! — обрадовалась Мариша. — Типа, когда их все доставали, они просто уходили подальше?

— Вроде того. Но так как человеку для жизни нужна крыша над головой, то они строили домик. Потом к домику пристраивали часовенку. А потом устраивали и церковь.

Теперь подругам был более или менее понятен смысл того, почему эта церковь, вернее, скит, стоит в отдалении от основного монастыря. Сюда из монастыря уходили святые отшельники, чтобы без помех и суеты молиться о судьбах мира, монастыря и братии.

— И давно вы тут работаете?

— Все лето.

И в это время на пригорке снова появился Борода. Увидев, что девушки не только не ушли, но даже, напротив, подружились с Владимиром и в его компании осматривают Никольский скит, он встал словно вкопанный. Лицо мужчины исказилось — он кинул на них такой злобный взгляд, что им стало здорово не по себе.

— Пожалуй, мы пойдем, — нерешительно произнесла Катя, приписавшая выражения лица Бороды тому, что он приревновал ее к более симпатичному и разговорчивому сопернику.

Владимир попытался уговорить девушек остаться. Но Мариша поддержала подругу:

— В самом деле! Пойдем!

— Темнеет уже!

И подруги начали отступать, стараясь не поворачиваться к Бороде спиной. Одним своим злобным видом он нагнал на них такого страху, что им чудилось, будто стоит им отвернуться, как он возьмет камень или кирку и нанесет удар.

— Фу-у! — выдохнула Мариша, когда подруги буквально скатились с холма. — Ну и типчик!

— Страстная натура! И как это Владимир не боится с ним оставаться!

— Может быть, когда они только вдвоем, этот Борода так не злобствует?

Но Катя сильно сомневалась.

— Он очень странный человек, — покачала она головой.

— Но ты с ним кокетничала.

— По привычке. Но если честно, то мне он совсем не нравится. Нехороший человек.

Это было в устах Кати сильным заявлением. Обычно Катя к лицам мужского пола и подходящего возраста относилась куда снисходительнее. И словосочетание «нехороший человек», сказанное по отношению к мужчине, и мужчине не слишком уродливому, было почти бранью.