«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается

– Представляете, Николай Петрович, - недоуменно мотнул он головой, - На днях... Третьего дня, кажется, на приёме у меня чуть было французский и английский послы не передрались. Они каждый хотят больше верфей поставить у нас здесь! Ну, вот и заспорили. Сейчас-то поровну и судов со стапелей спускают примерно одинаково. Французский хотел ещё две, тогда и возмущённый англичанин тоже потребовал прибавить две. Нуу, чуть не до драки дошло! Если бы Вы видели: Француз раскраснелся, парик съехал, а невозмутимое лицо, как у породистого коня право-слово, англичанина исцарапано лорнетом оппонента!

– Ну, пусть лучше послы дерутся. Заметьте, Ваше Величество, дерутся за право побольше убить матросов друг друга. И при этом ни один русский солдат не сгинет на чужбине. Нам это на руку, чем в наши дела лезут.

– Это Вы правы, Николай Петрович.

– Зато нам с каждых из трёх судов одно приходится. Суда хорошие, добротные. Как там идёт их дооборудование в Кронштадте, на нашем судоремонтном заводе?
– бросил на меня испытующий взгляд Александр I

– На них хорошо размещаются усовершенствованные силовые установки. Сейчас как раз у Демидова разработали новую, жаропрочную сталь для котлов. В том числе новинку сразу внедрили, не стану Вам голову забивать техническими подробностями, а скажу проще. Они наименьшее в пять раз повышают мощность нынешней машины. То есть, при той же массе, при тех же размерах, при том же расходе топлива, в пять раз сильнее получается. Пока наши противники об этом не знают, они и простенькие-то паровраты еле-еле лепить приноровились, нет нужного металла у них, болезных, а мы их обгоняем. И орудия наши скорострельные да дальнобойные ставим. Так что, Государь, мы уже сейчас имеем самый сильный флот в мировом океане. За их же счёт. Ну, им об этом знать необязательно.

– Ох, и хитры Вы!
– мотнул головой самодержец.

– а с волками жить, по-волчьи выть, - пожал я плечами. Потом посетовал: - Единственное, что у нас пока слабее ихнего, так это торговля. И ведь купцы оборотистые да ушлые у нас в достатке имеются.

Царь взглянул остро, мол, "Продолжай", и я не заставил себя ждать:

– Ваше Императорское Величество, остро потребно для устойчивости России собственных купцов поддерживать, банки свои крепкие основать. Одна русско-американская компания не потянет такое громадье....

– Насколько Вас знаю, теперь и на примете подобных имеете?
– проницательно склонил голову царь.

– Да тут мудрить нечего, - пожал я плечами: - Те же Мамонтовы, Третьяковы, Рябушинские, да их легион. Чуток их поддержать, они сторицей отплатят.

– Хорошо, Николай Петрович, укажу... Но Вы всё-таки отправляетесь в Русскую Америку?

– Да. Ведь Вам, Государь, ведома важность сих земель для России.

– Да-да... Но трудно тут без Вас будет, - сокрушенно вздохнул Император.

– Ну, а чего? Радио есть. Дальнопись уже дотянули до восточного предела страны, там осталось перекинуть через пролив между Россией и Америкой, думаю, в следующем году мы этот вопрос осилим. Да и радио достаёт. А здесь. Самые горячие заделы самых первостепенных начинаний, надеюсь, заложены основательные, необратимые. И люди на ключевых постах, благодаря Вам, подмазался я немножко к Императору, поставлены наиболее мудрые из возможных. Аракчеев железную дорогу, все жилы вывернет, но вытянет. Канкрин гляньте как поднял благосостояние страны, как рубль укрепил. За каждый трясётся, но с англичан, французов, американцев - да кто тут не появляется - вытрясет столько, что они, бедные, визжат! Но деваться им некуда, платят. И богатеет Россия. Граббе, Военная разведка: мы все секреты наших потенциальных противников знаем наперёд, раньше их самих. Мало того, даже управляем ихними некоторыми поползновениями, друг на друга натравливаем. Сами в это время только богатеем. Армия, флот, оружие, промышленность, металлургия... дальнописная Связь налажена. Вот, надеюсь к моему отъезду Вам ещё подарок сделать.

– Подарок?
– поднял глаза, в которых горело любопытство, Император, - Это какой?

– Пока не испытаем, Ваше Величество, боюсь сглазить, не хочу говорить. Но, думаю, что с очень большой долей вероятности Вас он весьма обрадует. И ещё прочнее объединит с Вашим народом.

Но Александр I слушал вполуха, с неподдельным, ребяческим любопытством следил за бумажным самолётиком, которым забавлялся Петька, сынишка Резанова, с малышнёй тому явно скучновато.

На столе звякнул телефон, я снял трубку. "Николай Петрович", - послышался голос Якоби, и по интонации я понял, что тот мнётся, не знает как сказать.
– "Ну, что такое Борис Семенович?" - "Да Вам лучше бы подойти сюда. Тут... Думается, Ваше слово тут необходимо", - "Да что хоть случилось?" - не на шутку встревожился я.
– "Ну... Подходите!" "Хорошо".
– Я положил трубку.

Я знал, что Якоби, При всём том, что он прекрасный инженер-технолог, но очень мягкий Человек.

В лаборатории "Освещение", которую изначально отвели под Лодыгина, сейчас вместе с ним работал Яблочков, другой помощник Якоби. Когда я вошёл, Они спорили между собой на повышенных тонах. Быстро поздоровались со мной и продолжили пикировку:

– Я говорю, от разряда, от дуги свет гораздо ярче. И поэтому надо дугой заниматься для освещения.
– Кипятился поджарый мужчина лет сорока с всклокоченной лопатообразной бородою с проседью.

– А я, - не отступался Лодыгин, дёргая себя за кончик усов "а-ля Будённый", - уверяю, что со временем и от лампы накаливания свет будет не менее ярким.

Послушав пяток минут и взглянув на часы - время дорого!
– решил прервать учёный базар:

– Господа, Господа!
– похлопал в ладоши, - Разрешите мне принять участие в вашем высокоинтеллектуальном обсуждении.
– Оба учёных уставились на меня, - Вот что. Вы оба правы.
– На лицах спорщиков возник скепсис.
– Да, от дуги свет ярче. В то же самое время и управлять ею сложнее. Может ли такое освещение работать в каждой квартире? У каждого горожанина?

Яблочков поник: - Ну... Конечно, тут, это, Надо ещё подумать...
– промямлил.

– Воот. Лампа накаливания сможет, правильно, Александр Николаевич?

– Да.

– В то же самое время, Вы правы, Павел Николаевич, - гораздо ярче дуга горит. И я думаю, Господа, Что вам не стоит "ломать копья". Просто каждый тип освещения для своих нужд подойдёт. Вот лампа накаливания Александра Николаевича в ежедневной жизни незаменима. Щёлкнул выключателем, лампочка загорелась, выходишь из комнаты, ещё раз щёлк и свет погас.

– Это Вы какую-то фантастику рассказываете, - разулыбался Лодыгин, щёки его зарделись.

– Так и будет, поверьте мне, - не терпящим возражения голосом сказал я. Я-то знал, что так оно и будет, поэтому говорил уверенно.
– А Ваша лампа, - повернулся к Яблочкову, - Вот представьте себе: стоит Маяк в тумане. Скажем, у нас тут. В Петрограде часты туманы и суда пройти не могут, нет такого света, который прорезал бы мглу и показал фарватер. А вот Ваша лампа с дуговым светом, да ещё попросим Ивана Петровича Кулибина под них зеркала-отражатели разработать - Вы представляете, На какое расстояние, какой туман прорезать сможет! И таких Маяков, - Я повернулся к Яблочкову, - не только здесь, там, на севере, по нашему Северному морскому пути, придётся ставить изрядно. И Ваши лампы будут очень востребованы.

– Ух, ты!
– восхитился Яблочков, потирая, словно обмывая, руки.

– Вот-вот! Поэтому, Господа, каждый работайте над своей лампой. Они России обе позарез нужны.

Разгорающийся раздор погас в зародыше.

Я не стал говорить Александру I,что с самого приезда, в феврале, едва отдав самые срочные, распоряжения, первым делом кинулся в лабораторию к Лодыгину. Когда увидел, что лампы, сделанные им, вовсю освещают уже не только эту лабораторию, но большинство помещений, душа моя сама осветилась изнутри. А Лодыгин принялся жаловаться: