Свенельд. Хазарский меч

– Слуги мои верные, собирайтесь ворожить, судьбу пытать Ярдара, Ёкулева сына, – забормотала дева звезд, раскладывая дощечки перед собой. – Светлый месяц Владимир [17] , зеленый дуб Троесил, и ты, святая земля-мать, скажите – истинно ли Олег киевский удачи лишился?

Она подняла разом все три дощечки и подбросила над шкурой. Они упали, Ярдар невольно вытянул шею. Белая сторона… черная… белая!

Ярдар ободрился: две белых дощечки на одну черную означали «да» – удача покинула того, о ком задан вопрос. Парит в невидимой вышине огненная птица-удача, ищет нового избранника.

17

В заговорах встречается именования месяца Владимиром – вероятно, в прямом смысле его власти над миром.

– Светлый месяц Владимир, зеленый дуб Троесил, и ты, святая мать-земля, скажите – придет ли удача к Ярдару, Ёкулеву сыну?

Она опять подбросила дощечки, и Ярдар подался вперед.

Черная щепка… белая!.. черная…

Он опять сглотнул, охваченный дрожью, будто облитый внезапно холодной водой. Только одна белая дощечка! Далеко от него удача, легко не дастся в руки…

– Светлый месяц Владимир, зеленый дуб Троесил, и ты, святая мать-земля, скажите – ждать ли добра веденцам от раздора хазарского?

Белая сторона… черная… черная.

Ярдар взялся за горло, будто его душило что-то. В ушах звенело. Взгляд упал на лучину – тусклый огонек угас, дымок больше не вился.

Приговор произнесен.

Тонкая белая рука взяла погасшую лучину. Звездана встала на шкуре и стала вращаться в обратную сторону, приговаривая:

– Слуги мои верные, разбегайтеся, расходитеся, где вам место, там и сидите, добрым людям не вредите. На голове у меня солнце, на груди месяц, под ногами волк…

Повернувшись так трижды, она бросила лучину на кострище и сошла со шкуры. Ярдар все сидел, глядя перед собой и пытаясь сообразить, что же он услышал. Жребии выпали четыре раза белой стороной и пять раз черной. Плохо, но не совсем плохо. Они ведь могли выпасть черной стороной и все девять раз. Сейчас неудача лишь немного пересиливает удачу. Так может, еще не все пропало и можно развеселить хмурых судениц?

Ярдар поднял глаза и снова вздрогнул. Звездана исчезла, рядом с воловьей шкурой стояла Заранка и деловито заплетала косу. Дух сестры покинул ее, а платок, которым раньше закрывала лицо, она повязала вместо пояса, преграждая невидимым гостям доступ к себе.

– Что, хороши ли вести? – спросила она, словно не сама бросала черно-белые дощечки.

– Будто сама не знаешь? – Ярдар переменил позу на более вольную, вытянув одну ногу и опершись локтем на поднятое колено другой. – Видела же.

– Ничего я не видела. Не было меня здесь.

Ярдар хмыкнул, но возражать не стал. Может, она и правда не знает, что здесь нагадала… та, что приходила в ее обличии.

Но где же тогда была в это время сама Заранка?

Там, где обычно пребывает ее сестра?

– Четыре белых жребия выпало, черных пять. Не слишком добрые вести, как по-твоему?

Ярдар говорил почти небрежно – отважные витязи из древних северных сказаний пренебрегают дурными знамениями. Но в душе надеялся, что Заранка опровергнет его слова, даст ему надежду…

– Да уж бывает получше, – охотно согласилась девушка. – Близко летает твоя удача, а в руки не дается.

Она доплела косу и уперла руку в бок, будто она сама и есть та непокорная удача.

– Чем же ее приманить? – Ярдар смотрел на нее, подняв голову. – Знаешь?

Не отвечая, Заранка перевела взгляд на закатное небо – багряные полосы солнечных следов истончились, почти растворились в море прозрачной темно-синей тьмы. Сумерки сгустились, Ярдар уже плохо видел лицо Заранки и оттого вдруг усомнился: а что если это опять та, другая?

– Может, и знаю… – задумчиво ответила она, будто ожидая подсказки от далекого солнца.

Ярдар опять увидел мысленно ту избушку, только теперь уже Заранка подходила к двери, стучала, что-то говорила, поклонившись, той старушке, что вышла на стук…

– Ну а знаешь, так помоги, – он встал, чтобы быть к ней ближе и лучше видеть ее лицо. – Или не сумеешь?

Теперь он говорил без насмешки: дело такое, что и взрослая ведуница не всякая сумеет.

– Или мать попроси… как воротится, передай ей, что здесь было. Может, она знает средство? Я за ценой не постою…

Заранка повернулась к нему и внимательно осмотрела, будто прикидывая, сколько кун за него взять. Под этим оценивающий взглядом Ярдару стало неуютно, но вместе с нем он осознал, что находится на пустом берегу наедине с молодой девой. Эта мысль его и взволновала, и приободрила. Не так уж мало он может предложить даже лучшим невестам Веденецкой волости, а тем более какой-то мыши лесной!

– Да знаешь ли ты, в какую даль мне за твоей удачей сходить придется? – мягко, отстраненно ответила Заранка, будто мыслями была уже в той дороге.

– Не дойдешь, – больше по привычке усомнился Ярдар, надеясь, что не прав.

Этим вечером он начал верить, что Заранка, за чьим плечом таится ее невидимая сестра, способна зайти очень далеко.

– Я-то, может, и дойду. – В густеющей тьме Заранка смотрела на него с отдаления в пару шагов, он не видел ее взгляда, но чувствовал его, будто что-то теплое касается кожи. – А вот цены моей тебе не одолеть.

– Это мы посмотрим, – по привычке человека, которому не к лицу признавать свое бессилие, ответил Ярдар.

– Сам подумай: стану ль я для чужого человека утруждаться, Темный Свет тревожить?

– Ну так чего ты хочешь? – Уставший от всех загадок этого дня Ярдар терял терпение.

– Коли поймаю для тебя добрую долю… хочу, чтобы она и моей долей была.

– Это как? Пополам, что ли, поделим?

– Нет. Доля добрая у нас будет общей… или никакой!

Ярдар опешил. Он слышал, что она сказала, и понимал, что это значит, но не мог поверить.

– Ты о чем?

– Коли хочешь, сотку я тебе пояс и добрую долю к тебе привяжу. Ты тем поясом меня в дом введешь, а я свой на печь заброшу [18] . Угодна ли такая цена?

18

Действия с поясом как части свадебной обрядности.

«Блуд на тебя напал», – хотел сказать Ярдар обезумевшей в лесу среди кудов девке, но прикусил язык. Не то место и не то время, чтобы говорить вестнице судениц, что она сошла с ума и рубит дерево не по себе.

– Сестра моя живет у вас в доброй славе, – напомнила Заранка, – так и я не хуже буду.

– Так сестра… – Ярдар хотел напомнить ей, что Ольрад, хоть и хорошего рода человек, ему, воеводе, не в версту.

– Ты – вдовец, да и годами не отрок. Не всякая хорошая невеста за тебя пойдет. Приведешь новую жену – прежняя ей жизни не даст, взревнует, с белого света утянет. Другая какая сгинет, а я ей не по зубам. Управлюсь. И добрую долю крепко-накрепко к тебе привяжу. Подумай. Как будет пояс готов, принесу. Сговоримся – отдам тебе твою долю. А нет – твоя воля.