Свенельд. Хазарский меч
Шрифт:
Заранка в тревоге огляделась. С одной стороны у нее была река; бежать вправо означало двигаться вдоль череды ловцов и не удаляться от опасности. Оставалось вперед, и она пустилась по тропе во весь дух.
Сзади кто-то топал, догоняя; мельком оглянувшись, Заранка увидела Мышку. Нашлась свинья, но лучше бы ей сейчас быть подальше отсюда! По виду Мышка ничем не отличалась от своих диких собратьев, и ее запросто пристрелят, не узнав.
Но тут же опасения за Мышку как ветром сдуло – сзади зашумело и затрещало. Раздался громовой топот копыт, и Заранка было подумала, что кто-то из всадников уже ее догнал. Но грохот был уж слишком тяжел – не так, как в тот недавний день, когда на поляне Перун-травы
Вот оно! По тропе вслед за нею мчался матерый рыжий тур, сшибая рогами листву и мелкие ветки. В его холке торчали две или три стрелы – они не вонзились настолько глубоко, чтобы его убить, но причиняли боль и разъярили до крайности. Тяжеловесная смерть на могучих черных копытах неслась прямо на Заранку. Взвизгнув, Заранка метнулась прочь с дороги, надеясь, что бык останется на тропе и обгонит ее, но он с треском вломился в заросли вслед за нею. А без тропы ей и вовсе не убежать!
Земля дрожала под ударами копыт. Топот позади все ближе; шумное дыхание, треск ветвей и шорох листьев, срываемых широкими толстыми рогами. Заранка будто заледенела от сознания близости смерти, но в то же время тело казалось легким, как пушинка, и ноги несли ее, словно тень над водой.
Но трудно спасаться от грозного преследования без тропы. Кусты хватали ее за одежду и за косу, корни и валежник попадались под ноги. Мышка исчезла, и Заранка лишь мельком подумала, не затоптал ли ее уже тур. Грохот копыт и треск ломаемых кустов слышался уже так близко, что спина почти ощущала близкий удар крепкого рога.
На глаза Заранке попался дуб – довольно толстый, но еще не старый. Нижние ветки были достаточно низко, чтобы она могла ухватиться; чувствуя, как смерть дышит в спину, Заранка подпрыгнула, уцепилась, оттолкнулась ногами от ствола, подтянулась, очутилась на нижней ветке и полезла наверх. Внизу раздался удар – тур врезался в дуб на полном скаку; ствол затрясся, Заранка закричала и обхватила его обеими руками. Бык заревел, в ярости бодая ствол; сыпались листья и всякий сор, в этом реве Заранка слышала гнев на нее: не уйдешь, достану! Но она была уже достаточно высоко, чтобы бык ее не достал, да, наверное, он и не собирался. Продравшись через орешник вплотную к дубу, бык умчался дальше в лес, а Заранка все еще не смела раскрыть зажмуренные глаза, обеими руками держась за ствол.
В ушах гремела кровь, сердце колотилось, в маковке билась жила. Раздавались еще какие-то крики, но Заранка не могла сообразить, откуда они. Казалось, все лешии, навцы, русалки, синцы и игрецы собрались и пляшут вокруг нее, подталкивая разжать руки и сверзиться наземь, чтобы сломать себе шею, и она держала глаза крепко зажмуренными, а руки – стиснутыми вокруг ствола, выжидая, пока обезумевший лес успокоится.
Заранка не знала, сколько времени провела так, пока шум в ушах улегся, сердце немного утихомирилось, а в глазах прояснилось. Заболела щека, ободранная о жесткую кору, горьковато-мшистый запах дуба бил в ноздри. Осознав, что усталые руки вот-вот разожмутся сами собой, она попробовала переменить положение на более удобное, встать на ветке попрочнее и оглядеться.
Сначала она ничего не увидела, кроме мешанины веток и листьев – сама не зная как, она белкой взлетела туда, куда ничто, кроме смертного страха, не может человека загнать. Шумел ветер в кронах, но напуганные птицы смолкли. Заранка вгляделась, пытаясь оценить, насколько высоко находится и как теперь спускаться.
В прорехе между ветвей ей попалось на глаза нечто крупное и рыжее внизу. Клятый бык еще здесь! Заранка едва не застонала от отчаяния – да это злой леший, а не бык, чего ему от нее надо! Но тут же поняла, что видит не быка, а лошадь. Оседланную. С человеком
в седле. А человек – смуглолицый, раскосый, с тонкими черными усами и в остроконечной хазарской шапке.В изумлении Заранка вытаращила глаза. Она во всех смыслах находилась между небом и землей: после бега и страха сама душа ее подвисла где-то, лишь тонкой нитью привязанная к телу. Увиденное она приняла за морок и с новой силой вцепилась в ствол.
Морок что-то крикнул. Сделал ей знак рукой.
И едва Заранка успела подумать, а чего он может от нее хотеть, как ощутила сильный толчок: в ствол дуба, почти вплотную к ее рукам, вонзилась стрела.
Глава 10
– Миравушка! Там хазары твою сестру на веревке приволокли!
Руки сами собой разжались, горшок выпал на глиняный пол. Мирава обернулась: у порога стояла запыхавшаяся Годома.
– Что ты не… – от изумления Мирава не нашла слов.
К тому же это была Годома – известная сказочница, та самая, что не так давно видела прямо в городце мычащую безголовую свинью.
– Сестру твою, говорю, хазары приволокли! На веревке, будто полонянку какую!
– Как… откуда? – Мирава открывала и закрывала рот, не в силах уяснить это дикое известие. – Приволокли?
– Из лесу же! Они ж на лов ездили! Вон, приехали! Вепрей привезли, зайцев, и ее!
– Она им что – заяц? Дичь? Откуда она взялась-то?
– Не ведаю, а только вот! У них она в стане. К шатру самого Азара повели, – договаривала Годома уже на ходу, когда Мирава бегом пустилась вон из избы.
Попадавшиеся навстречу смотрели на них дикими глазами и открывали было рты; Мираве было некогда их слушать, но по лицам она понимала, что Годома не соврала. С Заранкой и правда случилось что-то ужасное. Она не знала, что будет делать, но жаждала хоть увидеть это чучелко, разобраться, велика ли беда, как ее вызволить… и что все это ей не приснилось.
Ольрад! Ольрада Ярдар услал в Борятин и в ближайшие дни его нечего ждать назад. Мирава чуть не застонала, вспомнив об этом: на мужа она полагалась во всем. Что бы ни случилось, он бы придумал, как спасти непутевую свояченицу. К нему здесь всякий прислушается, не исключая и воевод. Ярдар… Но на воеводу Мирава надеялась куда меньше. Ему Заранка никто. А что она там жаждала выйти за него замуж, так он небось считает это дурачеством глупой девки.
У самых ворот городца кто-то вдруг кинулся ей наперерез; Мирава услышала серебряный звон, мелькнуло знакомое лицо, и Озора с налету обхватила ее руками.
– Стой! Куда разлетелась!
– Пусти! – Мирава попыталась ее оттолкнуть, но Озора держала ее не шутя. – Говорят, там моя сестра попала… в беду какую-то. Что хазары ее схватили! Пусти!
– Стой, я тебе говорю! – повелительно сказала Озора и кивнула кому-то позади; на глазах у Миравы несколько отроков затворили ворота и подперли спинами. – Не надо тебе никуда бежать.
– Как – не надо? – Озора наконец выпустила ее, и Мирава отскочила. – Там моя сестра у хазар!
– Да послушай ты меня! – сердито крикнула Озора, убедившись, что ворота под охраной и Мирава не вырвется из города. Ее светлые брови были сердито сдвинуты. – Привезли ее. Из леса, козу твою неудалую. Знаешь, где ее взяли?
– Да откуда мне? – Мирава скривилась, чуть не плача от досады. – Годома прибежала, кричит… Где они ее взяли?
– С дуба сняли! Чуть не на самой маковке сидела, будто лесовица!
– Ну и что?
У Миравы кругом шла голова. Зачем Заранка полезла на дуб? Зачем хазарам понадобилось ее снимать? Зачем тащить с собой в город, да еще на веревке, будто полонянку?
– Что она им сделала такого, ты скажешь мне?
– Они сказали, что оборотня поймали!
Мирава застонала и сжала руками голову.