Свердловск 1977

До отца добрался только через полтора часа. Задержался во дворе дольше, чем предполагал. Больно интересно оказалось сначала смотреть, а потом и участвовать в сборке опалубки для отливки сельского дома. Комплект опалубки четыре человека монтируют за пять часов. Затем, по нашему плану, на стройку должна подойти машина, и залить пенобетон. Установку, вырабатывающую пенобетон, смонтировали на стареньком ЗИЛ-157. Он привозил с собой всё необходимое для заливки, включая цемент и воду. ЗИЛ под установку выбрали за хорошие вездеходные качества. Шесть ведущих колёс с глубоким протектором в сельской местности лишними не будут.

Оконные и дверные проёмы при этом получаются чётко в размер. Так что через три дня, после того, как будет снята опалубка, можно сразу ставить окна и двери.

Сейчас в сборке - разборке опалубок тренируются будущие бригадиры.

Дома у нас разработаны двух типов, на шестьдесят и на семьдесят четыре квадратных метра. Первые дома начнут строить дней через десять, когда подойдёт срок готовности уже отлитых фундаментов. Мы предполагаем, что две бригады и одна установка позволят отливать по два - три дома в день. Договор с колхозом у нас пока на восемнадцать домов. Строить будут стройотрядовцы. В такие сроки строительства никто не верит, но будущие бригадиры сами говорят, что с каждой следующей сборкой они управляются всё быстрее и быстрее.

Идею быстрого строительства сельских домов нам принёс Володя Климов, выпускник стройфака. Это была его дипломная работа, поэтому проект нам достался в приличной степени готовности. Больше всего намучились с пеногенератором. Пену при замесе пенобетона надо выдавать сразу и в большом количестве. Пока не догадались поставить четыре больших ресивера, так и не смогли выйти на необходимую плотность пенобетона в семьсот - семьсот пятьдесят килограммов на куб.

Если отбросить в сторону особые заумствования, то теплоизоляция строительных материалов оказалась очень простой вещью. Всё дело в удельном весе. Чем он больше, тем хуже материал с точки зрения теплозащиты. Если кубометр кирпича весит полторы тонны, а кубометр бруса в два раза меньше, то и стена из кирпича должна быть толще в два раза, для получения одинакового результата. Наш пенобетон по показателю теплозащиты не хуже бруса, а с учётом того, что он монолит, и не имеет щелей, то у колхозников получатся тёплые дома, с двухконтурными газовыми котлами. И да, строить их мы будем очень быстро, а отлитые по ламинированной фанере стены не требуют черновой отделки.

–  Ты где бродишь? С Внешторга уже два раза звонили. Их там немцы терзают. Вон, телефон оставили. Сказали, чтобы ты перезвонил, как появишься, - батя сердится. Судя по тому, как его стол завален бумагами, он полностью погряз в делопроизводстве. Надо срочно организовывать что-то вроде торгового отдела, который возьмёт на себя всю подготовку договоров.

–  С опалубкой возился. Сколько у нас уже полных комплектов сделано?

–  Пока по три для каждого дома. К концу недели по четыре будет. А что?

–  Может не хватить. Ребята рассказывали, что на стройку уже не раз соседи наведывались, из других колхозов. Ждут дома. Хотят посмотреть, что у нас получится. Тоже собираются строиться.

–  Ничего не выйдет. Лес ещё есть, а вот фанера заканчивается. И металл надо тогда заново заказывать.
– отец вскинул на меня покрасневшие усталые глаза, но всё-таки сделал пометку в ежедневнике.
– Нам давно пора завести производственный отдел, и хотя бы пару снабженцев. Вот что мне, старому дураку, на заводе не сиделось. Теперь кручусь, как белка в колесе, и конца этому не видно.

–  Ладно ворчать. Зато смотри, как у нас весело, - я подсел к телефону и начал набирать московский номер.
– Да и зарплата у тебя теперь ого-го. В этом месяце триста двадцать вышло, а в следующем ещё больше получится.

Разговор с Москвой вышел долгим и нудным. Представитель Внешторга пытался нагрузить меня кучей проблем, начиная от перевода техописания на немецкий язык и заканчивая вопросами гарантийного обслуживания. Отбояривался от прилетевшего счастья, как мог. В конце концов просто не выдержат, и забив на вежливость, поинтересовался, не слишком ли жирно будет получить пятнадцать процентов комиссии, не ударив палец о палец. Изделия сделали мы, покупателя я тоже нашёл сам. Доставку оплачивает тоже наша организация. И в чём же тогда наш интерес, и соответственно, их работа? Ах, в валюте, и счёт надо открыть во Внешторгбанке, причём срочно. Опять проблемы. Это же такая волокита...

–  Да, немцы ещё просят вывести их на контакт с каким-то советским ансамблем. Не помните, кто там у вас на кассетах записан?
– сумел москвич огорошить меня к концу разговора.

–  Мой это ансамбль. Можете дать наш телефон. А вы не в курсе, для чего им нужно?

–  Секунду, тут у меня записано было, а вот, нашёл. Какой-то Фариан заинтересовался вашей музыкой. Хотел бы обсудить возможности сотрудничества.

Трубку я положил, словно во сне. Это для москвича Фрэнк Фариан - это "какой-то Фариан". А для меня он - Человек из Легенды...

В себя пришёл к концу рабочего дня, как ни странно, в кабинете юриста - грымзы, которая сходу подсунула мне чашку горячего кофе. Всего один рабочий день, а как я вымотался. За время моего отсутствия, вопросы, раньше решаемые кучей, переросли в горы, и сегодня пришлось разгребать их разом.

Пауза в беготне и штурмовщине, подкреплённая вполне приличным кофе, неожиданно привела мысли в философский настрой. Моя первоначальная идея - попытаться мелкими, точечными действиями снизить имеющуюся социальную напряжённость и сделать жизнь наших людей чуть ярче и веселее, оказалась труднейшей задачей. В то же время как-то само собой у меня получилось выступить на первых ролях в событиях глобального значения и масштаба, причём, не прилагая особых усилий. Такая диспропорция между вложенным трудом и полученным результатом наводит на размышления, знаете ли...

–  О чём задумались, Павел?
– услышал я голос нашей звезды юриспруденции у себя за спиной.
– Вы как перед окном встали, словно истукан, так, по-моему, даже дышать перестали.

О смысле жизни задумался, - отозвался я, отмирая.
– Тем ли я занимаюсь, правильно ли живу, не слишком ли сильно разбрасываюсь по сторонам. До определённого предела такой стиль жизни был моей личной проблемой. Но по достижении серьёзных результатов всё изменилось. Я выиграл чемпионат Европы. Быть чемпионом - это не только почётно, но и ответственно. Тут меня даже надеждой советского спорта пару раз назвали. Про наше открытие с электричеством вы наверное слышали. Кроме научной ценности, там получается огромный экономический эффект, причём именно для СССР. Цифры настолько серьёзные, что могут изменить большинство политических раскладов во всём мире. Кроме того, я неплохой музыкант, и немного композитор. Час назад я узнал, что нашей музыкой заинтересовался лучший в мире продюсер. По крайней мере, сейчас именно его коллективы блистают на первых местах мировых хит - парадов, - говорил я неторопливо, временами останавливаясь, чтобы собраться с мыслями и сделать глоток - другой из подостывшей чашки. Слушательница у меня оказалась замечательная. Чтобы так удивительно слушать и сопереживать - надо обладать отдельным Даром.

–  Вы похожи на Илью Муромца, перед которым три дороги, а он почему-то плюёт на них, и через кусты и кущи лезет прокладывать свою, четвёртую, - кивает она мне.
– А заодно и всех нас по ней тащит, - с улыбкой добавила наша законоведка, - И вы знаете, мне это нравится.

–  Завтра, может быть, я с вами соглашусь, а на сегодня мой энтузиазм иссяк. Отец, и тот сетует, что наша суета бесконечна, а я думаю, что и не так значима, - озвучил я всё-таки часть своих сомнений.

–  Ой, напрасно вы так считаете. Я в академии давно работаю. Могу абсолютно точно сказать, что этот муравейник мы здорово разворошили. Многие учёные страшно амбициозны н самолюбивы. Пока вас не было, в академии состоялось общее собрание. Обычное, плановое. Кафедры отчитывались о проделанной работе, озвучивали планы. За нашу организацию пришлось выступить мне. Когда я закончила, в зале тишина стояла минуты две - три. Слишком разительный контраст получился, по сравнению с другими выступлениями. Мы, только за последние три месяца, выполнили столько работ, сколько все остальные кафедры академии за полгода не вытянули, а уж когда перечень наших планов прозвучал... Парторг потом долго кашлял, и по графину стучал, призывая всех к порядку. В зале такие страсти разгорелись... Не поверите, но я вчера впервые в жизни увидела, как по нашим коридорам народ бегом стал передвигаться.

–  Так. И чем нам такая обстановка грозит?
– я, как всегда, сначала хочу узнать прогноз о возможных неприятностях.

–  Ничем, - безмятежно улыбается собеседница, - По партийной линии за вами обком, по научной - практические результаты и похвала от самого Капицы, а финансово мы академии не подотчётны. И я почему-то уверена, что если нас с помещениями попробуют прижать, то за нас первый отдел вступится, не так ли?

Испытующий взгляд женщины я встретил пожатием плеч. Не силён я в научных интригах, не задумывался как-то о том, что своей работой могу нарушить местным учёным растительный образ их существования. А вот с куратором из КГБ надо будет встретиться. Про чемпионат расскажу, бутылочку астурийского кальвадоса презентую, заодно и по академии подстрахуюсь. Вдруг не захотят нас уважать, так пусть боятся.