Сверх отпущенного срока

— Может, был в массажном салоне?

— А зачем тогда прятаться от телохранителей? К тому же зачем ему местные путаны, когда он прихватил с собой девушку из Москвы? Это певица Стеша. Настоящее имя Бронислава Степановна Цымбалюк, двадцать три года, уроженка Мариуполя. В Москве уже семь лет, начинала в массажном салоне, потом устроилась стриптизершей в ресторан азербайджанской кухни «Апшерон», где случайно познакомилась с продюсером Шахманом, с которым сожительствовала по настоящее время. Зато теперь почти звезда, по телевизору ее показывают.

— «Посмотри на мой рот, посмотри на мой зад…» — вспомнил Алексей. — Не она ли?

— Именно, — кивнул Викентий Андреевич. — Шахман отпустил ее на неделю за пятьдесят тысяч баксов. Просил больше, но с вашим мальчиком трудно спорить. И еще. Денис в Бангкоке купил трубку с местным номером, но в присутствии моих людей ни разу ею не пользовался. Трое друзей, которых он взял с собой, оттягиваются на полную катушку — посещают бары, массажные салоны, шоу трансвеститов…

— Это все?

— Не совсем. На мобильный номер Дениса в декабре были сделаны два звонка из Германии, причем с разных телефонов. Абонентов установить не удалось. Но мы продолжаем работать. Вчера в Таиланд отправлены под видом туристов еще двое наших сотрудников, которые будут вести наблюдение, а в случае необходимости войдут с вашим сыном в контакт…

Разговор разворачивался не спеша. Вообще-то беседа на столь серьезную тему за завтраком вряд ли способствует пищеварению, но другого времени может и не быть. Дальский не торопил Викентия Андреевича, и тот спокойно расправился с омлетом, потом выпил стакан сока.

— Кофе будете? — предложил Алексей.

Но главный телохранитель отказался.

— Меня кофе расслабляет, — произнес он таким тоном, словно привык всю жизнь быть напряженным.

Может быть, Викентий спешил по своим делам, то есть по делам, связанным с безопасностью олигарха, а может, больше нечего было докладывать, и ему не хотелось отнимать у босса время. Дальскому же некуда было спешить.

— Те наши сотрудники, что вчера в Бангкок улетели, очень опытные. Надеюсь, что результат мы получим, — завершил тему главный телохранитель.

Викентию Андреевичу явно очень не хотелось, чтобы подтвердилась версия о причастности Дениса к покушению, и Дальский понимал это. Но поскольку должны отрабатываться и другие версии, а начальник службы безопасности молчал, Алексей сам спросил:

— Светлану Валерьевну не проверяли?

— Она под постоянным наблюдением. Пока никаких зацепок. Ваша супруга мало с кем общается. Простите, но для того, чтобы разрабатывать близких родственников, которые могли бы желать вашей смерти, надо знать о степени их заинтересованности.

Судя по всему, Викентий Андреевич не верил в то, что к покушению могут быть причастны члены семьи олигарха.

— Вы хотите знать о содержании моего завещания? — уточнил Дальский.

— Хотя бы в общих чертах.

Алексей задумался. Ему не известен не только текст завещания, но и то, существует ли оно вообще. А поскольку настоящий Потапов мертв, то следует составить завещание за него. Эта мысль внезапно пришла ему в голову: в конце концов, он не собирается присваивать чужое имущество, однако необходимо хоть немного обезопасить себя на случай, если обнаружится нежданный претендент — претендент на потаповское богатство.

— Хорошо, — согласился Дальский. — Распорядитесь привезти сюда нотариуса, у кого должен храниться документ. Вполне возможно, мы изменим текст, о чем сообщим всем заинтересованным лицам.

Больше указаний не было, и глава службы безопасности удалился.

Приказание было отдано, и все равно Алексей сомневался, вправе ли он распоряжаться чужими деньгами. Хотя один раз сделал это, когда спас концерн от разорения. Причем не только спас, но и укрепил его. Как у него получилось, и сам понять не мог, но факт остается фактом. Знать бы, кто рассчитывает поживиться потаповскими миллиардами…

О завещании могла знать Татьяна, и Дальский направился к ней.

И не ошибся: экземпляр текста завещания Потапова хранился в сейфе, ключ от которого находился у Татьяны. Она принесла папку с двумя десятками страниц: Потапову было что оставлять после себя, и олигарх описал все подробно. Заинтересованных в смерти Максима Михайловича лиц оказалось очень много.

Основными наследниками являлись, конечно, Римма Романовна Риммер, Светлана Валерьевна и Денис, которые получали по пятьдесят миллионов. Правда, сын Потапова смог бы воспользоваться своей частью наследства лишь по достижении двадцати одного года, а до того ему полагалась только процентная ставка по депозиту, да и то в размере, определяемом матерью. Вполне понятно, что Светлана Владимировна не отказывала бы сыну, но для амбициозного парня любой процент — все равно, что ничего. Работники резиденции в случае смерти хозяина получили бы по двадцать тысяч долларов, а в случае увольнения по воле работодателей еще десять выходного пособия. Был упомянут и Герман Владимирович Воробьев — начальник службы личной безопасности Потапова. Он получил бы десять миллионов. Но поскольку Воробьев уже мертв, в завещание все равно следовало вносить изменения. Десять миллионов должна была получить и референт Татьяна.

Имелся еще небольшой список лиц, кто получал некоторые суммы. Фамилии были Дальскому незнакомы. Почти все, кроме одной: актрисе Виктории Петровне Сосниной полагалось выплатить двести тысяч. Кроме того, определенные суммы должны быть выделены спортивным командам, которые спонсировал Потапов. Все оставшиеся на счетах Максима Михайловича средства следовало использовать для приобретения акций его предприятий и передачи их на создание Благотворительного фонда имени Потапова. Организации полагалось учредить сто именных стипендий для студентов различных вузов, пять ежегодных премий для молодых ученых, литературную премию, премию в области кинематографии и премию для художников, развивающих реалистические традиции русской живописи. Также из средств фонда должны выделяться деньги на содержание детской больницы и онкологического центра, на покупку картин современной русской живописи для организованной фондом галереи с постоянной экспозицией, опять же на комплектование и содержание спортивных команд и так далее. Директором-распорядителем фонда Потапов своей последней волей назначал Федотова.

Дальский внимательно вглядывался в текст завещания и удивлялся тому, что основного наследника нет. То есть некий, еще не созданный фонд получал все. Но ведь фонд — это прежде всего попечительский совет, в котором неизвестно еще кто окажется. Понятно, что убитые горем родственники, но и кто-то еще. А благотворительная организация, получающая в управление многие миллиарды, — более чем лакомый кусок. Может быть, Федотов, если знает о завещании, более всех был заинтересован в смерти Потапова? Но теперь он председатель правления концерна, да и сам миллиардер к тому же. Как-то все странно…

Вскоре приехал суетливый нотариус с двумя помощницами. Одна тащила ноутбук, вторая портфельчик с реестровой книгой. Дальский сообщил юристу, что хочет внести изменения в завещание. Нотариус изобразил понимание — совсем как-то по-гусарски ударил подбородком в свою грудь и резко распрямил плечи, воскликнув:

— Всегда готов!

Даже чуть было каблуками не прищелкнул.

«Услужливый дурак», — мелькнуло в голове Алексея.

Помощницы нотариуса тут же начали рассаживаться. Дальский подумал: не пригласить ли еще кого-нибудь — Светлану Валерьевну или Викентия Андреевича? Но потом открыл дверь и позвал свою помощницу Татьяну.

Изменений было немного. Из реестра претендентов на наследуемое имущество следовало убрать Германа Владимировича Воробьева в связи с его гибелью; ночной клуб «Северное сияние» в городе Вольфрам не передавать Степанову В. И., так как означенный клуб и так уже принадлежит ему; Федотова Бориса Борисовича директором-распорядителем фонда не делать, а назначить на сию должность Татьяну Ивановну Карпову.

Присутствующая в кабинете Татьяна возражать не стала. Произнесла только:

— Надеюсь, этого не случится никогда.