Сверхъестественное. Ангелы здесь больше не живут

– Понятия не имею…

***

Полгода спустя.

– Тебе правда необходимо уехать, Роз? – со слезами на глазах спрашивала маленькая Аника, обнимая меня за ноги.

– Правда, - ответила я, тоже едва сдерживая слезы.

Я стояла на пороге небольшой фермы в Миннесоте в окружении семьи Ландерс: главы семейства Джона, его жены Марго и дочери Аники. Расставание было тяжелым, ведь за эти полгода я поняла, что мир не без добрых людей.

В ту ночь, когда я пала, Джон вызвал «скорую помощь». Машина приехала на удивление быстро. Меня положили на носилки и отправили в ближайшую больницу. У меня диагностировали сотрясение мозга, перелом двух ребер – и это не считая ссадин, синяков и царапин. В больнице я пролежала около двух недель, после чего Джон Ландерс забрал меня к себе домой, где я и попала под опеку суетливой и доброй Марго.

Я порывалась уйти несколько раз, дабы не мешать этим простым людям жить своей обычной жизнью, но меня всякий раз останавливали, уверяя, что я все еще нездорова, дескать, все могло быть гораздо хуже. За эти полгода я стала практически членом их семьи, и меня нещадно мучила совесть из-за того, что я не могла рассказать им, кто я на самом деле и почему попала к ним столь необычным образом.

– Пора! – сказала я и обняла каждого из Ландерсов по очереди.

– Не забывай звонить! – Марго смахнула с глаз набежавшую слезинку.

– Обязательно…

Я спустилась с крыльца и пошла к автобусной остановке, сжимая в ладони билет. Я отправлялась в город, в котором жил еще один человек, который был мне дорог. Мара Сингер.

========== Новое дело Винчестеров ==========

– Вставай, соня! Дело есть! – грубовато-насмешливый голос Дина ворвался в сознание Винчестера-младшего раскаленной иглой. В кои веки он решил залить свои душевные и телесные страдания алкоголем, а тут…

Сэм простонал и закрыл лицо подушкой:

– Отвали, Дин!

– Вставай, алкаш хренов! Я принес тебе пива на опохмел. Пей и принимайся за работу, живо!

Сэм приподнялся на кровати и хмуро уставился на брата:

– Что за спешка?

– Гарт дельце одно подкинул. Прислал все, что может быть связано с ним: координаты, статьи из газет, отчеты коронера и полиции… Даже местные легенды.

Сэм откинул в сторону покрывало и потащился к столу. Втянув в себя живительную пивную влагу, он малость ожил и сел за изучение материалов дела.

– Что за город?

– Розберг, штат Орегон, - подал голос Дин, листая утреннюю газету.

– Да, и с каких это пор Гарт снова взял нас на «гартец»? – поинтересовался Сэм, отпивая еще немного пива.

– С тех пор, как мы в очередной раз набрали номер его телефона! – пробурчал Дин и снова уткнулся в газету. – Опять придется мобильники менять…

Сэм криво ухмыльнулся и открыл ноут.

Присланное Гартом дело было довольно интересным. Дом, в котором водилась чертовщинка, стоял в Розберге чуть ли не со времени образования города и с тех самых пор пугал обывателей необъяснимыми шумами, голосами, а иногда и душераздирающими криками.

Мрачный, покосившийся, он стоял на отшибе, нагоняя на суеверных жителей страх темными глазницами окон и завывающим ветром, гуляющим по пустым комнатам. Не раз городские власти намеревались снести его, но желающих приблизиться к нему так и не нашлось.

Всего пару месяцев назад этот дом приобрела обычная семья из Нью-Йорка, решившая отдохнуть от городской суеты. Местные жители несказанно обрадовались тому, что пугающий дом наконец-то обретет хозяев, да и риэлторы продали его почти за бесценок.

Поначалу низкая цена дома насторожила Эпштейнов. Этан Эпштейн, глава семьи, старался найти какой-нибудь скрытый дефект строения, кроме разбитых окон, разумеется. Безрезультатно! Тогда он пригласил для осмотра жилища своего друга строителя, жившего на соседней улице. Но и тот уверил нового хозяина, что дом хотя и старый, но сработан на совесть… А примерно через месяц после новоселья стали происходить странные события.

Однажды Мойра - старшая дочь Эпштейнов - заявила, что у нее пропал косметический набор, и обвинила в краже младшую, Энни. Та стала уверять, что не брала вещи сестры. Полдня вся семья искала исчезнувший набор, пока Этан случайно не наткнулся на него на чердаке.

В другой раз супруга Эпштейна, Иден, обнаружила утром на кухонном полу толстый слой пыли.

В один из выходных дней, когда после завтрака вся семья собралась по своим делам, заклинило входную дверь. Пришлось ее взламывать, а затем вставлять новый замок.

Вскоре неприятности буквально посыпались на семейство Эпштейн. То вдруг едва не случился пожар из-за утечки газа, то, однажды, спускаясь в подвал, Этан оступился и сломал ногу. Продукты портились даже в холодильнике. Домочадцы стали жаловаться на головные боли и усталость, что списывали на акклиматизацию.

Как-то ночью маленькая Энни прибежала в родительскую спальню и заявила, что в ее комнате кто-то стучит в пол. Этан прошел в детскую, стал вслушиваться в тишину ночи и вдруг отчетливо услышал три коротких глухих стука из-под пола. Затем наступила непродолжительная пауза, и стук вновь повторился. Тогда глава семейства простучал костяшкой указательного пальца о доску пола первый пришедший ему в голову ритм. И тотчас кто-то снизу откликнулся точно таким же, но едва уловимым стуком… У мужчины душа ушла в пятки, и он решил исследовать то, что находится под полом утром. Энни он отправил на ночь в спальню Мойры.

Наутро, оставшись дома один, Эпштейн вскрыл доски пола детской комнаты. В ноздри ему ударил гнилостный запах. Все пространство под полом было усыпано крысиными и мышиными скелетами, истлевшей ветошью. Этан выгреб лежавший на земляной подушке мусор и вернул доски на место, всей душой надеясь, что чертовщина прекратится.

Настоящая же паника поднялась, когда ночью дочери Эпштейнов выбежали с криками из своей комнаты (Энни наотрез отказалась ночевать в детской и теперь спала только со старшей сестрой). Оказалось, девочки увидели, как из-под пола вдруг поднялась женщина в белом и, погрозив им пальцем, исчезла в стене.

Всю следующую неделю Этан оставался на ночь в комнате дочерей. Забываясь лишь на короткое время беспокойным сном, он пытался увидеть то, что так напугало детей. Однажды Эпштейн уложил Мойру и Энни в кровати, а сам устроился на надувном матрасе у окна. Сквозь неплотно прикрытые портьеры пробивался лунный свет, который ложился дорожкой от окна к двери. Электронные часы на столике в углу показывали половину второго ночи, и отяжелевшие веки отца семейства начали смыкаться. Еще минута-другая, и Эпштейн бы заснул, как вдруг заметил на лунной дорожке сероватую тень. Сон с него словно рукой сняло. В следующую секунду Этан отчетливо увидел поднимающийся из-под пола силуэт полной женщины с высокой прической. С ее плеч ниспадал длинный балахон. Поднявшись над полом в полный рост, женщина подплыла к стене и через мгновение в ней растворилась…