Сверхновые религиозные звезды

– Мальчишка прекрасно варит кофе. Хотя, в остальном он изрядный балбес.

– Вы читали его полицейское досье? – предположил Чинкл.

– Разумеется, читал. В ситуации, когда за твоей головой началась охота, желательно соблюдать осторожность, и проверять точки, которые намереваешься посетить.

– Вы имеете в виду 11 исламских группировок, о которых пишет пресса?

– Их тоже. Среди них есть пара серьезных. Но главная опасность не они, а свои. Те, которые еще не поняли, что для сохранения бизнеса требуется смена концепции. Я перешел на ваш язык экономики для лучшего взаимопонимания. Смена концепции означает переориентацию на работу с перспективными рынками сбыта, и с новыми направлениями инвестиций. Мне очень помогли ваши лекции о сингулярности и о сущности неоконсерватизма. Я понял, в чем ошибка той церковной партии, которая поверила в возможность возврата Европы к «старому доброму прошлому» или к «новейшему христианскому средневековью». Многих впечатлил успех исламских фундаменталистов, которое пошли по этому пути, и приобрели огромное влияние. Временное и непрочное влияние, как показали события уходящего года… Так вот, почему-то мало кто задумался, что этот путь возможен только для тех, у кого под задницей прорва доступного ресурса, спрос на который почти не ограничен. Для Ближнего Востока это нефть и газ, а для Европы это люди с образованием. Их уже продают, как кроликов. Ну, а что делать, когда ресурс исчерпается, или его научатся заменять чем-то другим? Некоторые полагают, что можно скупить перспективные предприятия в 1-м и 3-м мире и за счет дивидендов, поддерживать такое новейшее средневековое благополучие вечно. Тупой неграмотный народ-рантье, счастливо и набожно живущий на триллионы долларов, безропотно перечисляемые честными менеджерами иностранных предприятий, свято блюдущими право собственности акционеров. Это даже не утопия. Это рождественская сказка для слабоумных.

Доктор Чинкл доскреб мороженое из вазочки и поинтересовался.

– С какой целью вы мне это рассказываете?

– Во-первых, я хочу узнать, правильно ли я понял ваши лекции.

– Правильно, по крайней мере, в общих чертах.

– Во-вторых, - продолжал Папа, - я объясняю вам свою позицию и позицию моих противников, предлагающих другое решение.

– Я понял, что предлагают они, - сказал Чинкл, - но я не понял, что предлагаете вы.

– Синтез, - ответил Климент XV, – В культуре Европы много позитивного, но это не работает без эмоциональной раскованности, здоровой агрессивности, продуктивной индивидуальной свободы… Без тех катализаторов, которые можно найти в культуре Латинской Америки и Океании. Я бы добавил сюда что-то из Транс-экваториальной Африки, и что-то из Северной Америки, но это уже детали.

– Понятно, - сказал Чинкл, закуривая сигарету, - Мне тоже грустно, что европейская цивилизация уйдет в историю как до того - древнеримская. Но при чем тут я?

– Вы можете помочь мне найти общий язык с бизнесом Океании, - пояснил Папа.

– Иначе говоря, - произнес меганезиец, - вы предлагаете мне придумать способ, как инвестировать ресурсы вашей корпорации в меганезийские предприятия?

Климент XV допил кофе, утвердительно кивнул и добавил:

– Я не предлагаю подпольное проникновение. Я открыто говорю: если вы растащите европейских специалистов, то зарежете курицу, которая несет золотые яйца.

– И снова: при чем тут я? – спросил Чинкл, - Это политика, а я ни разу не политик. Я математик-экономист, довольно известный только потому, что у нас в Меганезии не особенно много жителей. Поговорите с координатором Ясоном Дассом, или с шефом нашего департамента развития, Мелло Соарошем. Великая Хартия не запрещает им общаться с персонами вроде вас, если это перспективно для нашей экономики.

– Если я позвоню Дассу или Соарошу, - произнес Папа, - то они переключат меня на полковника Лаполо, а он скажет: хотите помощь - отдайте нам людей, специалистов.

Меганезийский математик равнодушно пожал плечами.

– Вероятно, они прогнозируют негативный ответ Верховного суда на любую другую, более сложную схему взаимодействия с вашей корпорацией.

– Вы эксперт Верховного суда Меганезии - заметил Климент XV, - Полгода назад вы предотвратили судебную ошибку в деле секты элизиан. Теперь к вашему мнению по вопросам на стыке религии, экономики и безопасности серьезно прислушиваются.

– Я надеюсь, - медленно произнес Чинкл, - что вы знаете законы моей страны так же хорошо, как мою биографию.

– Да, конечно, - Папа широко улыбнулся, - И я не намерен совершать враждебных действий в отношении Меганезии. Я не собираюсь оказывать давление на эксперта Верховного суда, тем более, вы мне симпатичны, и как человек, и как специалист.

– Собирались вы, или нет, - ответил математик, - …но вы сказали то, что сказали, и я сегодня же сообщу об этом в секретариат Верховного суда, и в INDEMI.

– Ничего другого я и не ожидал, - Климент XV снова улыбнулся и положил на стол тонкую книжку в черной пластиковой обложке без надписей, - здесь изложены те принципы, которые я предлагаю. Помимо бумажного варианта, в кармашке внутри обложки есть диск с электронной копией. Мне интересно ваше мнение об этом. Я понимаю, что вы перешлете копию в ваш суд и в разведку. Меня это устраивает.

Подошел бармен и с многозначительно-отсутствующим видом поставил перед Папой вторую чашечку кофе. Климент XV придал своему лицу такое же многозначительное выражение, протянул бармену крупную купюру и уточнил:

– Ваш кофе превосходен, так что не заботьтесь о сдаче.

– Спасибо, ваше… В смысле, просто спасибо.

– На здоровье, - Папа подождал, пока бармен вернется за стойку, и продолжил, - Мне представляется, что вашему суду и разведке также будет интересно ваше мнение и о содержании этой книжки, и обо мне. Я рассчитываю на вашу объективность.

– Обычно я стараюсь быть объективным, - проинформировал Чинкл.

– Это ценное качество… - Папа сделал глоток кофе, - …Ценное и редкое. Завтра вы проводите в нашей школе семинар по астроинженерной экономике, не так ли? Я с удовольствием посмотрю видеозапись. Сегодня я отправляюсь в поездку по другим островам региона, а к Рождеству улетаю в Рим. Но перед этим я вернусь сюда, на Гваделупу, и организую party, на которое хотел бы пригласить вас с вашей женой.

– Я спрошу Зирку, что она думает по этому поводу, - ответил меганезиец.

Папа улыбнулся, одним глотком допил кофе и добавил.

– Возможно, вашей жене лучше не знать о нашей встрече без галстуков.

– Да, наверное, - согласился Чинкл.

– Я рад, что мы поняли друг друга, - заключил Климент XV, поднялся из-за стола и протянул Чинклу руку, - Приглашение я пришлю вам официально, через секретаря.

…

21. Поссум, который живет на неспокойной крыше.

Дата/Время: 17 - 18.12.24 года Хартии. Вечер.

Футуна-и-Алофи, Футуна, fare Carpini.

=======================================

Комната Люси в мансарде была обставлена радикально по-спартански. Иначе и не получалось: габариты не позволяли. Вообще-то, Люси и Хаген могли занять более просторную комнату Флер. Старшая сестра вместе с Оскэ неделю назад улетела на Элаусестере, и ее возвращение ожидалось не раньше последней декады января. Это следовало из технологии 32-недельных родов, которые у Флер были запланированы в интервале 20 - 23 декабря. После родов полагался месяц под медицинским контролем. Таковы условия безопасности… Короче говоря, комната сестры была свободна, но желания перемещаться туда у Люси не возникало. Хотя после того, как Хаген купил профессиональный компьютер с сенсорной перчаткой, стереоэкраном, эргономичным креслом и столиком (в общем – такой же, как у себя дома), и всякую мелочь типа «среднего туристического набора», и еще широкое двуспальное лежбище, места в маленькой мансардной комнате стало катастрофически-мало для двух особей homo sapiens. Просторно было только на лежбище, и это провоцировало. Когда один из хабитантов ложился полистать на ноутбуке свежие новости, или книжку, то второй обнаруживал в себе желание устроиться на свободной части лежбища. Проходило четверть часа, и ноутбук оказывался отброшен, потому что вот…

Но, этим вечером Люси изобрела нечто принципиально новое. Наличие в комнатке потолочного люка, ведущего на плоскую часть крыши, открывало определенные перспективы. После ужина, она незаметно для Хагена вытащила на крышу старый надувной рафт, и привела его в боевое положение с помощью ручного насоса. Когда Солнце зашло, на небе разгорелись звезды, ужин был уже переварен, а сегодняшняя рабочая сессия Хагена на компе завершилась, Люси, как бы невзначай, предложила подышать на крыше свежим ветром… И оглянуться не успела, как была аккуратно уложена в центре рафта, тщательно разглажена от макушки до пальцев ног, а после этого… Люси кончила, едва начав, в банальной миссионерской позе.