Сверхсущественное в Магической Академии

Если это действительно он, то я … А что я сделаю? И вообще, что меня так смутило? То, что на сорока страницах в его честь через каждое слово десяток трупов?

– Знаешь, меня мучает один вопрос, - осторожно заметила я. Дракон в зеркале замедлялся. Он словно выдыхался. И уже еле-еле наворачивал круги по залу.
– Ты ведь мог бы уничтожить ректора. Даже в моем теле, не так ли?

Я смотрела на свои руки, вспоминая какие заклинания в последнее время они творили.

– Я думал об этом, - произнесло зло.
– Но нет.

– Почему нет?
– спросила я.
– Твоей силы вполне бы хватило!

– Слушай, ты меня просто ставишь в неловкое положение, - послышался голос зла.
– Не надо так, моя прелестная поганочка. Мне придется во всем признаться, а я не хочу… Пока не хочу…

 - И все-таки, - насторожилась я, требуя ответа.

– Хорошо, скажу по-другому. Боевая магия, Иви, страшна. Настоящая боевая магия. И она может наносить страшные увечья. Она может отрывать руки, ноги и даже голову. После нее остаются жуткие ожоги, рубцы и так далее… И не всегда магия способна их исцелить. Ректор не самый слабый маг. Я не хочу победы любой ценой. И я не хочу потом смотреть на шрамы и рубцы. И помнить, как они появились.

– Ты имеешь в виду в зеркало?
– осторожно спросила я.

– Да, пожалуй, в зеркало, - усмехнулось зло.
– Я не хочу, что бы на нашей груди остались шрамы!

– Понятно, - вздохнула я, а зло почему-то умолкло.

Дракон рухнул на пол, придавив собой свои же мятые «какушки». «Какушки» заверещали и стали вяло выползать. Карл целовал пол с такой страстью, от мкоторой я едва не покраснела. Ректор поднимался вверх по колонне. Мада Лерой лежала пластом и смотрела в потолок. Сморчок полз на четвереньках и стонал. Коршун тряс головой и качался.

Поверженный несварением дракон внезапно резко дернулся. Послышался такой визг, что у меня едва не заложило уши. Все шарахнулись в стороны.

Чучело обвело стеклянным взглядом продукты своей жизнедеятельности и снова окостенело.

– Завтра сюда прибудет комиссия по выпускному! Они должны проинструктировать студентов! - послышался голос ректора. Он подобрал бумажку с пола. Чучело дракона рассыпалось в прах. Истертый круг ритуала на полу намекал на то, что ритуал не закончен. 

Карл восстанавливать разбитые кристаллы, пока остальные перерисовывали символы.

– Усаживайся поудобней, - рассмеялось зло.
– Бери шоколадку и наслаждайся!

– А что это за ритуал?
– спросила я, вспомнив, как менялись символы.

– О! Тебе понравится!
– послышался тихий смех.
– Считай это тонким намеком.

Намеком на что?

Ректор широкими шагами мерял зал, пока Мадам Лерой старательно выводила символы с одной стороны круга, а Сморчок с другой.

Восстановленный круг засветился красным. Зловещий красный свет осветил лица.

– Смотри, смотри, - послышался коварный голос зла.

Ректор читал заклинание, а все повторяли. Круг засветился еще сильнее. Светился каждый символ, каждая линия. Мощный поток магической энергии ударил в потолок.

– Ну?
– спросил ректор. Его волосы поднялись вверх вместе с потоком магии.

– Эм, - заметил Карл, подслеповато щурясь.
– Ее должно позвать и засосать! Держим до победного!

Единственное, что я ощутила, так это позывы в туалет. Я даже успела вернуться. Но меня больше никуда не звало. И даже не тянуло!

Сморчок выдохся и опустил руки. Сияние стало спадать.

– Не понял, - озадачился Карл, потирая подбородок.
– Почему не подействовало?

– Ой!
– спохватилась мадам Лерой, хватаясь за лоб.
– Что это?

У нее на лбу проступала надпись, которую она ощупывала пальцами и терла ладонью.

– Это?
– внезапно хором спросили все, словно сговорились. Причем писклявыми детскими голосами. Я видела ужас на их лицах. Надписи проступали на лбу каждого участника ритуала.

– У меня нежная попка! И она любит заботу!
– писклявым детским голоском икнула Мадам Лерой. Она тут же в ужасе прикрыла рот рукой.

– Мне подходят не каждые подгузники!
– послышался детский голос Коршуна. Он дернулся, обалдев от происходящего.

– Обычные трусики постоянно трут мою попку!
– отозвался детский голос Карла. Он смотрел по сторонам взглядом: «Кто это сделал?»

– Мои трусики больше не спадают! Их надежно держат волшебные липучки!
– пропищал детским голоском Сморчок, округлив глаза.

– И теперь я могу пить, сколько влезет! У меня лучшие подгузники на свете!
– пискляво выдал ректор, поднося руку ко рту.

Прямо над ними появился смеющийся малыш в разноцветных подгузниках и название: «Ваш малыш выбрал бы подгузники «Дракончик»!»

Я стекла по креслу, чувствуя, как у меня заболел живот от смеха.

– Специальное предложение!
– внезапно хором икнули все, - Покупая одну пачку подгузников вы получаете волшебное средство от запора «Волшебный единорог». Проковыряет все!

– Ты что? Подсунул им нелицензионный ритуал?
– задохнулась от смеха я.
– С рекламой?

– Должна же быть какая-то польза от них?
– усмехнулось зло.

– Что?
– прокашлялся ректор, как вдруг все снова начали икать детскими голосами про свои попки. «Мне подходят не каждые подгузники!», - слышались голоса.

– Не могу, - стонала от смеха я.

Хитрость нелицензионных заклинаний заключалась в том, что никаких рекламных символов в ритуале не было. Никто напрямую не напишет в ритуале рекламу. Она всегда скрыта. Распознать ее почти нереально. Хвостик одной буквы и хвостик символа образуют скрытый символ. Чаще всего реклама реагирует на ключевые слова. Стоит кому-то произнести нужное слово, как горе-маг начинает рекламировать все, что угодно!

– У нас завтра комиссия из министерства!
– орал ректор, пытаясь снять заклинание и скальп с Карла.

– Без паники! Главное - не собираться вместе и не произносить слово …. Ну вы поняли!
– убеждал ректор, разрывая в руках бумажку.

– За что?
– взвыл Карл, и все снова начали икать детскими голосами.

Я задумалась. Нет, намеки я понимаю. А еще я прекрасно понимаю, что никто не станет выполнять обещание. Зачем могущественному древнему магу обычная троечница? В мире, где все заботятся о престиже, такие как я не особо нужны. У меня нет ни наследства, ни связей, ни огромной силы, что всегда высоко ценилось магами. Поэтому я просто вздохнула.