Сверкающее Колесо

В ночь на 26-е августа на земле мало кто спал из цивилизованных людей; с утра 26-го прекратились все работы. В городах и деревнях, на крышах, балконах, на площадях и на улицах, в открытом поле, на горных вершинах, караулили толпы людей и направляли во все стороны неба — кто телескоп, кто астрономическую трубу, кто простой бинокль…

Все телеграфные и телефонные конторы земного шара были наготове. Высшие должностные лица почтово-телеграфного ведомства всех наций сидели безотлучно в конторах…

Не одно простое любопытство вызвало всю эту лихорадку. Дело в том, что делегаты международного научного конгресса, прежде чем разъехаться, назначили премию в 10 миллионов франков: она должна была распределиться между лицом, которое первым успеет сообщить о появлении снаряда почтовой конторе, затем между чиновниками этой конторы и начальниками тех контор, которые будут передавать это известие. Телеграммы должны быть немедленно и кратчайшим путем переданы центральной парижской конторе, а отсюда — на телеграфный пост, установленный при Гравельской лаборатории.

В самой лаборатории находились безотлучно Ахмед-бей, Артур Брэд, Поль Сиврак с Лоллой, Хозе Мендес, Франциско и по одному представителю от всех крупных ученых обществ земли. Были также представители правительств, редакторы газет и тьма репортеров… Весь этот народ жил в домах, прилегающих к площади лаборатории. Снявшие квартиры сдавали от себя по сумасшедшим ценам помещения, комнаты, углы, койки… Общество переносных зданий выстроило в поле нечто вроде караван-сарая на 10 тысяч мест, — они были расхватаны в течение трех часов.

Первая телеграмма пришла 25 августа, в 2 часа утра. Она гласила: «Гонолулу. Венерианская машина замечена на небе. Давид Гленко.»

— Надо подождать подтверждения известия и описания машины, — сказал Ахмед-бей: — оптические обманы будут без конца!

И действительно, телеграммы приходили каждую минуту. Вскоре сто аппаратов уже стучали без отдыха. Телеграфные чиновники смеялись через каждый час. Телеграммы носили в кабинет, где сидели Ахмед-бей, Брэд, Сиврак и пятьдесят переводчиков. Венерианский снаряд оказывался виден во всех пунктах земного шара! И везде он собирался упасть!..

Часы проходили в лихорадочной работе.

— Надо подождать, — сказал Ахмед-бей, — пока один из тысяч корреспондентов подтвердит свою телеграмму указанием места падения и хотя бы кратким описанием снаряда. А до тех пор — все оптические иллюзии и иллюзии!..

Ночь и день 25-го, даже ночь под 26-е не принесли ничего убедительного. 26-го, к 9 часам утра, принесли уже 16.895 телеграмм, но ни один корреспондент, приславший первую телеграмму, не повторил ее в другой раз.

Днем 26-го приток телеграмм сократился.

— Дневной свет не так удобен для обманов воображения, как ночь, — засмеялся Ахмед-бей. — Да и нельзя ничего ждать раньше 5 часов вечера, согласно указаниям Бильда и нашим расчетам.

День прошел и не привел ни одного подтверждения полученной телеграммы.

С 7 часов вечера телеграммы опять стали сыпаться дождем.

— Прожектор готов? — спросил доктор Ахмед-бей у Брэда.

— Фонографы?

— Также.

На верхушке башни был установлен электрический вращающийся прожектор, который предполагалось осветить в ту минуту, когда появление венерианского снаряда будет несомненным. Четыре фонографа чудовищной силы были поставлены на все четыре стороны горизонта, чтобы прокричать о месте и времени чудесного падения.

Однако прошел вечер 26-го, прошла и ночь, а прожектор не светил и фонографы молчали…

В 8 часов утра, 27-го, Ахмед-бей, Поль Сиврак и Брэд растянулись на матрасах тут же в кабинете и заснули глубоким сном. Они оставались без сна сорок восемь часов. Франциско сидел около них; ему было поручено разбудить их сейчас же, как только писцы, сортирующие полученные телеграммы, встретят второй раз одну и ту же подпись.

Но до сих пор подписи были все разные. Ни одного подтверждения!

Выспавшись, закусив и проделав небольшую гимнастику, чтобы размять члены, Ахмед-бей, Брэд и Поль снова засели в кабинет.

Пробило 10 часов, потом 11, потом полночь…

— Как бы Бильд и венериане не ошиблись в вычислениях! — заметил Поль Сиврак, — малейшая ошибка унесет их в бесконечное пространство, и тогда поминай, как звали!

— Да, — сказал Брэд, — если только они не могут управлять снарядом. Но если он управляемый, то они всегда могут исправить неверное направление и повернуть во время пути.

— Могло случиться, что и неизвестные законы притяжения отклонили их, — проговорил доктор, пробегая глазами четыреста двадцать вторую тысячу телеграмм.

Но тут же у него вырвался сдержанный крик:

— Слушайте!

Все встрепенулись и затаили дыхание, а он прочел:

«Астрономическая обсерватория Гауризанкар, Гималаи, 27 августа, 3 часа. Раскаленный болид подвигается земле, линии Венеры. Телеграммы будут подаваться каждые четверть часа. Арчибальд Симпсон».

— Ну, на этот раз, — сказал Артур Брэд, — это уже должен быть Бильд. Я знал в Бостоне Арчибальда Симпсона, это самый холодный и недоверчивый астроном в мире.

— Я его знаю, — прибавил Ахмед-бей. — Потому-то меня и поразила эта телеграмма.

— Будем ждать! — заключил Поль.

Через четверть часа получилась вторая телеграмма от Арчибальда Симпсона:

«27 августа, 3 1/4 часа. Болид увеличивается».

— 3 часа с четвертью по астрономическому счету от полуночи, — значит это было ночью в Гауризанкаре, — сказал Поль.

— А для нас — днем, — прибавил Брэд.

Вскоре сообщение Симпсона подтвердилось и другими телеграммами, полученными из антиподов. Последняя телеграмма Симпсона была:

«Болид скрылся с моего горизонта».

Тогда, по другим телеграммам, приходившим безостановочно, можно уже было проследить путь болида относительно вращения земли.

Вдруг Ахмед-бей встал.

— Остановите все! — закричал он.

Аппараты перестали работать.

— Зажигайте прожектор! — крикнул Ахмед-бей.

Брэд нажал электрическую пуговку на столе.

— Готово! — сказал он.

Среди молчания громким и волнующимся голосом прочитал Ахмед-бей следующую телеграмму: