Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

С гибелью осадного воеводы сплошная оборона крепости распалась на отдельные очаги. Живые продолжали разить врага, о сдаче никто не помышлял, да и татары, разъярённые непокорностью алексинцев, не брали пленных. Получивший несколько ран Данилка с трудом добрался до крепостных закутов и выпустил испуганных бушующим огнём животных. Лошади, коровы, свиньи, козы, овцы заметались по пожарищу, сбивая, топча и калеча заполнивших крепость врагов. В разных концах её то и дело раздавался звон железа — защитники дорого продавали свои жизни. Стычки закончились лишь далеко за полночь.

На рассвете в крепость, превращённую в дымящиеся руины, въехал

хан Ахмат. Его конь пугливо вздрагивал, наступая на мёртвые тела. Татар среди них было куда больше, чем защитников, и хан грозно хмурил своё лицо.

— Мне говорили, что в крепости много русских ратников, — обратился он к окружавшим царедворцам. — Куда же они подевались?

— О повелитель! Они, должно быть, сгорели в огне, который Аллах ниспослал на неверных! — ответили ему.

— Если они стали пеплом, кто же тогда поразил этих? — указал Ахмат на тела своих воинов. — Соберите мне пленников, я хочу говорить с ними.

Вскоре на пепелище вытолкнули несколько десятков защитников, большинство из них были ранены и едва держались на ногах.

— На колени! — последовал грозный приказ.

Однако выполнили его лишь несколько человек. Тогда выскочил вперёд сотник Азям.

— Дозволь научить их почтительности, великий хан?! — с радостной готовностью выкрикнул он и после едва заметного кивка ханской головы бросился подрезать сухожилия на ногах пленных. Те стали с проклятиями валиться на землю.

— Откуда такой прыткий?! — удивился Ахмат.

Ему объяснили. Хан с брезгливой гримасой остановил Азяма.

— Кто такой? — подъехал он к стоявшему впереди старцу.

— Лунёв, кузнецкий голова, — ответил тот, смело взглянув на хана.

— Сколь было вас в крепости?

— Маловато, зато и стояли мало, — горько вздохнул старик. — Но рядом — рати бессчётные, аки море колеблющееся, — кивнул он на другой берег Оки, — те и за себя, и за нас постоят.

Азям перевёл смелую речь, а от себя добавил:

— Было их тыщи две, великий хан, окромя жён и детишек, которых они тайно с крепости вывели.

— Куда же?

— А туда, куда твоё басурманское поганство николи не ступывало и не ступит! — ответил Лунёв.

— Скажи им, что я велю с каждого содрать кожу, пока они не укажут это место, — сказал хан Азяму.

— А ты, грязный ублюдок, скажи своему хану, что мы не из пужливых. Один евонный князь уже грозился снять с нас кровавые зипуны, да только даром он их с наших плеч не имывал! Вишь, сколь навалили, и сам князь где-сь валяется...

— Мне надоел этот болтливый старик! — вскричал Ахмат. — Заткните ему глотку!

Азям подскочил и в один миг перерезал горло Лунёву.

— И с вами то же будет! — пригрозил он остальным.

— Помилуй, великий хан! — раздался отчаянный голос, один из пленников пытался выбраться вперёд.

Стражники стали расталкивать преградивших ему дорогу и наконец извлекли из толпы монаха Феофила.

— Я... я указую, — бормотал он в страхе, всё ещё прикрывая руками голову от пинков. — Тама и богачество ихнее, и дарохранительницы святые... Я указую...

— Ты получишь жизнь, если сделаешь, как говоришь, — сказал Ахмат. — Давай же иди!

Феофил побежал к приокской круче. За ним двинулись воины — сначала несколько, но когда разнеслась весть о спрятанных в тайнике богатствах, их число стало быстро расти. Феофил подвёл татар к огромному камню, прикрывавшему небольшой вход в пещеру. Они с трудом отвалили его

и бросились в открывшийся проем.

В большой пещере, едва озарённой факельным светом, перед иконой Святой Богородицы молились женщины и дети. Гулкие своды усиливали немощный голос священника:

— Чистая и благословенная Мати Господа вышнего! Заступи всех нас, напастью и скорбью обременённых, молящихся тебе умильною душою и сокрушённым сердцем. Даруй нам избавление от нынешних зол и спаси, ты бо еси божественный покров рабам твоим...

Молящиеся, казалось, не обратили внимания на татар, только громче зазвучали слова припева:

— На тебя надеемся, тобою хвалимся, пресвятая Богородица, спаси нас!

Азям оттолкнул священника, встал на его место и крикнул:

— Хан Ахмат отдал нам ваши жизни. Но вы можете выкупить их, если укажете, где спрятано золото.

— Не верьте им, не отдавайте святых даров в руки поганых на поругание! — закричал священник и упал с разбитой головой.

— Под твою милость прибегаем, Матерь Божья, молений наших не презри в скорбях! — продолжал звучать хор.

Женщины свято верили в заступничество Богородицы: ведь в церковном сосуде, спрятанном среди прочих богатств, хранился жемчуг с её нетленной ризы. Отдать его — значит навеки лишиться могучего покровительства, не было среди них ни одной, кто бы смог пойти на такое святотатство.

Татары бросились в поиски, пещера озарилась огнями, но золота не находили. Тогда они, разъярённые упрямством женщин и тщетностью своих поисков, стали крушить всех и вся вокруг. Пощады не было ни старому, ни малому. Младенцам разбивали головы о камни, матерям, пытавшимся прикрыть своих детей, обрубали руки, старух сталкивали в глубокую расщелину, и вскоре вся она наполнилась шевелящимися, стонущими телами. В бочонок, где искали золото, а нашли смолу, стали окунать женские волосы, а потом поджигать их. Несчастные метались живыми факелами, крича и стеная.

Наконец тех, кто ещё мог двигаться, вытолкнули из пещеры.

Стоявший у входа Феофил истово закрестился, испугавшись их страшного вида: женщины шли, забрызганные кровью, едва прикрытые тлеющими лохмотьями, с широко раскрытыми безумными глазами. Одна из них, у которой на глазах убили сына, подошла совсем близко к монаху, её лицо было бездумной, мёртвой маской.

— Помилуй нас, Господи, посети и исцели немощи наши, — привычно пробормотал он и поднял руку для благословения.

В женских глазах мелькнуло подобие разума — несчастная догадалась, кто выдал врагу место их укрытия, и тогда она с неудержимой силой вцепилась в Феофила. Её под держали другие, всю свою боль и отчаяние старались выместить они на гнусном предателе. Татары поначалу хотели унять их, но потом отошли в сторону и стояли, потешаясь. Феофил грозил Божьей карой, молил о пощаде и затих. Подошёл татарин, схватил его за ногу и сбросил с кручи — у шакала не бывает могилы.

А потом всех оставшихся в живых алексинцев — и мужчин, и женщин, и детей — спустили вниз к реке и стали рубить им головы. Утром по воде слышно далеко, слышали их плач и стоявшие на другом берегу ратники. Слышали и плакали сами от гнева и своего бессилия...

Так погиб безвестный русский город, загородив собой всё Московское государство. Мудрое мужество простых людей сорвало хитроумную задумку Ахмата: задержка орды под Алексином позволила переместить русские силы к направлению главного удара и прочно загородить дорогу орде...

Поделиться с друзьями: