Свержение ига

Асык недоумевающе покрутился на месте.

— Эй! — Он бросился за Семёном и схватил за рукав. Тот даже не замедлил шаг, стряхнул его, как мошку. — Зачем ушёл? Работать надо! — Асык забежал вперёд, от былой важности не осталось и следа.

— Нецем работать, — приостановился Семён, — сушить твоё зелье надо.

— Суши их!.. Только огонь не разводи. Придумай что-нибудь, вон башка какая.

Хоть и немудрёная лесть, а всё равно приятно. Задумался Семён.

— Кабы очёсы со льна были или пакля сухая... — протянул он.

Асык непонятливо захлопал глазами. Семён потащил его к своему рабочему месту. Там отыскал пучок пакли, бросил в небольшую лужицу и поднял — воды как не бывало.

— Достань такой пакли и раскидай по всему погребу, она воду-то в себя и вберёт, понял?

Асык обрадованно хлопнул в ладоши, собирая своих людей, и тут же отдал необходимые распоряжения. Через некоторое время к зельевому погребу стали стекаться охапки пакли. Асык собственноручно заносил их, а Семён сидел неподалёку у раскрытой двери и одобрительно усмехался. Так и застал его Матвей, прибежавший с известием о возвращении Василия.

— Непросто ему с Джанибеком говорить будет, — закончил он рассказ о поручении Менгли-Гирея, — помочь надо.

— От моих рецей подмога плохая, — вздохнул Семён, — я уж здеся подожду, а вы поостерегитесь...

Хан Джанибек с нетерпением ожидал прибытия свадебного каравана. Он забрался в верхние дворцовые покои, выходящие к приморской дороге, и призвал для наблюдения своего первого звездочёта, славящегося остротой зрения, но это не помогало — караван не показывался. Время шло, и Джанибек мрачнел: по его расчётам, он уже давно должен был лицезреть новую жену. В такие минуты повелителя старались не тревожить, поэтому просьба московского посла о приёме оставалась безответной.

— Хан ведёт беседу с Аллахом, и мы не вправе прерывать её, — объяснял Айдар, перекрывавший, по обыкновению, подступы к трону.

— У меня важное сообщение для твоего хана, — горячился Василий, — оно не терпит отлагательства.

— Твоё дело, чужеземец, не может быть важнее беседы наших повелителей, — важно отвечал Айдар, — к тому же у нас не принято ходить к хану с пустыми руками.

— То, что я хочу сообщить, дороже иных даров.

— В таком случае принеси такие дары, которые соответствовали бы ценности твоих слов...

Нет, в этом споре Василию не суждена была победа.

— Ну погоди, — пригрозил он, — я схожу за дарами, только боюсь, что мой запоздалый приход потеряет смысл.

— Если без даров, то да, — согласился Айдар.

Через некоторое время к ханским покоям потянулось довольно представительное шествие. Суровые бородатые люди несли лари, связки мехов, сверкающее отделкой оружие. Айдар, не ожидавший такой прыти от обычно прижимистых московитов, довольно закивал:

— Якши, скажу хану о твоей просьбе.

Отсутствовал он недолго и, возвратившись, развёл руками:

— Хан благодарит за поминки, но принять тебя сейчас не может, ибо его беседа с Аллахом затянулась. К тому же подходит свадебный караван, не думаю, чтобы он предпочёл разговор с тобой встрече с новой женой. — Айдар растянул тонкие губы в деланной улыбке. — Оставь свои дары, мы передадим их хану, и приходи в следующий раз. Только не забудь, что я тебе говорил.

— Ч-что же? — спросил закипающий яростью Василий.

— Хан не любит, когда к нему приходят с пустыми руками.

Василий побелел от гнева и, цепко сжав зубы, направился к Айдару.

— Стража! — испуганно завопил тот, но получил такую затрещину, что свет померк в его глазах.

Посольские и сопровождавшие их воины оставили свою ношу и быстро перекрыли все входы. Стражников, бросившихся на призыв Айдара, обезоружили и затолкали в одну из комнат.

— А теперь мы поговорим с тобой по-другому. — Василий встряхнул Айдара. Тот испуганно захлопал глазами. — Не спускать с него глаз! — наказал он товарищам и отворил двери в ханские покои.

Когда Джанибек услышал об условии Менгли-Гирея, он даже не разгневался, лишь расхохотался.

— Я не верю ни одному твоему слову, презренный гяур, и велю вырвать твой лживый язык, — наконец проговорил он. — Ты видишь облако пыли? Это движется свадебный караван, он везёт сосуд наслаждений, из которого мне суждено испить этой ночью. А с караваном идут тысячи храбрых воинов во главе с верным Нурдавлетом. Если бы Менгли-Гирей захотел выступить против меня, я бы сказал, что Аллах отнял у него разум.

— То не свадебный караван, — покачал головой Василий, — то сам Менгли-Гирей ведёт сюда своё войско.

— Врёшь! — пронзительно выкрикнул Джанибек.

Его благодушие заколебалось, он подбежал к окну и встал на цыпочки, словно это помогало рассеять густую дорожную пыль.

— Кого ты видишь там? — затормошил он первого звездочёта.

— Великий хан, я вижу там Менгли-Гирея на белом коне, — ответствовал звездочёт, чья сообразительность оказалась острее зрения.

— Нет, нет! Этого не может быть, — заметался Джанибек, ему так не хотелось верить, что крепкое здание бытия грозило скоро разрушиться, — мы будем биться с этим безумцем, я сам выйду на крепостные стены! А потом придёт Нурдавлет и рассеет его войско.

— На братьев плохая надежда, они готовят тебе измену, — сказал Василий.

Джанибек внезапно остановился, словно натолкнулся на стену.

— У тебя есть доказательства? — прошептал он.

Василий показал грамоту, переданную Менгли-Гиреем.

Джанибек вертел её в руках, но взглядом блуждал по сторонам — так не хотелось верить тому, что происходило.

— Это обман, — наконец проговорил он, — да, да, обман, а печать выкрали… В нашем роду братья не предают друг друга...

Василий приказал привести Айдара. Вид у него был испуганным, сейчас он, верно, чувствовал себя зёрнышком, попавшим между двумя жерновами.

— Выбросьте эту собаку в окно, хану известно о его предательстве, — брезгливо сказал Василий.

Айдар отчаянно завопил:

— Я не виноват! Это всё Нурдавлет, он хочет отобрать у тебя трон и новую жену! Помилуй меня, хан!

Василий остановил своих людей и повернулся к Джанибеку:

— Тебе нужны ещё доказательства?

Тот стоял безмолвный, с остановившимся взглядом. Похоже, что язык отказывался повиноваться ему.