Свержение монголо-татарского ига

В результате из русских земель ежегодно выкачивались в Золотую Орду огромные суммы, в основном в виде серебряных монет и слитков. А серебро было основным денежным металлом Руси, и его нехватка мешала развитию товарно-денежных отношений. Крестьянское хозяйство разорялось, ряды феодально зависимых людей пополнялись за счет обедневшего крестьянства. Феодалы, вынужденные делиться своими доходами с ордынскими ханами, старались возместить это усилением феодальной эксплуатации.

Иноземное иго усложнило и политическую обстановку на Руси. Политика ордынских ханов была направлена на разжигание феодальных усобиц. Феодальная раздробленность страны усилилась. Все это затрудняло борьбу против монголо-татарских завоевателей, мешало накапливанию сил для свержения монголо-татарского ига. Кроме того, завоевание значительно осложнило международное положение Руси — внешние враги усилили давление на западные рубежи.

Глава 9. Народ не покорился

Формальное признание великим владимирским князем Ярославом Ярославичем и другими северо-восточными князьями зависимости от ханов Золотой Орды еще не означало установления прочного иноземного ига. На Руси еще были силы, не желавшие подчиняться завоевателям. Против власти Орды выступали города на западной и северо-западной окраине страны, уцелевшие во время «Батыева погрома»: Новгород, Псков, Смоленск, Полоцк. Продолжал сопротивление князь Даниил галицкий, который нанес завоевателям несколько серьезных поражений. И, что самое главное, народные массы не покорились, были готовы на новые битвы с ненавистными монголо-татарскими завоевателями.

В этих условиях великий князь Ярослав Ярославич, признав власть завоевателей, начал исподволь готовиться к борьбе с ними: заново собирал войско, начал переговоры с западными соседями о военном союзе (известно о посольстве Ярослава Ярославича в Лион). Видимо, это и послужило причиной гибели великого князя — его отравили в ставке монгольского хана.

Новый великий князь Андрей Ярославич уже открыто противился власти хана. Прекратились поездки русских князей в Орду, «дани и выходы» хану уплачивались «не сполна». Андрей Ярославич заключил союз с князем Даниилом галицким, цель которого не вызывает сомнений: князья объединились для выступления против монголо-татарских завоевателей. К. Маркс так оценил политику Андрея Ярославича в своих «Хронологических выписках»: «Андрей пытался противиться монголам». В летописи сохранились гордые слова этого смелого князя: «Лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им!». Батый направил в 1252 г. на Русь большое карательное войско во главе с царевичем Нерюем. Татарские полки «под Владимиром перебродили Клязьму и пошли, таясь, к городу Переяславлю». Полки великого князя вышли навстречу ордынцам. Летописец так рассказывал о жестокой битве, разгоревшейся под стенами «отчины» Андрея Ярославича — Переяславля: «Собрав воинство свое, встретил их князь великий Андрей со своими полками, и сразились полки, и была сеча велика». Первая попытка с оружием в руках выступить против завоевателей не удалась: слишком неравны были силы, Русь еще не оправилась от «Батыева погрома». Кроме того, часть князей не поддержала выступления великого князя Андрея Ярославича, считая более выгодным для себя сговориться с монголо-татарскими завоевателями.

Несмотря на то, что открытое выступление против Орды не удалось, прошло еще несколько лет, прежде чем монголо-татарские ханы сумели наложить на Русь регулярную дань. В 1257 г. на Русь приехали монгольские переписчики — «численники» — и, по словам летописца, «изочли всю землю Суздальскую и Рязанскую а Муромскую», обложив все население ордынской данью; от дани было освобождено только духовенство. Ордынская перепись русских земель встретила сильное сопротивление — народ не хотел давать «число». Дольше всех противился переписи Новгород, не разрушенный ханом Батыем во время зимнего похода 1237/38 г. Летописный рассказ о новгородских событиях — яркий документ, показывающий антиордынские настроения народных масс. Когда в 1257 г. «пришла весть злая, что хотят татары взять тамгу и десятину с Новгорода, возмутились люди». Посадник Михалка, склонявшийся к признанию дани, был убит, а приехавшим «послам татарским», которые «начали просить дани», новгородцы не подчинились и вместо дани предложили «дары». Ордынские «численники» уехали ни с чем. В 1259 г. снова приехали ордынские послы «Беркай и Касачик и иных много». Их сопровождал с дружиной сам великий князь. И снова «был мятеж великий в Новгороде». Новгородские «низы» не испугались ни грозного имени ордынского хана, ни мечей и копий великокняжеской дружины и подняли восстание. По словам летописца, «начали окаянные (татары) бояться смерти» и «попросили у великого князя: «Дай нам стражу, потому что изобьют нас». Великий князь «повелел стеречь их сыну посадника и всем детям боярским по ночам». Основной силой этого движения была новгородская чернь, городская беднота. «Чернь не хотела дать число, — отмечал летописец, — по решила: умрем честно!». Наоборот, новгородское боярство открыто поддержало великокняжескую администрацию, и это вызвало внутренние раздоры в Новгороде. «Тогда раздвоились люди», потому что «большие велели меньшим явиться по число, а они не хотели». В конце концов ордынские послы, великокняжеская дружина и собственные бояре подавили выступление новгородской бедноты: «Пересилили бояре чернь, и явились новгородцы под число, творили бояре себе легко, а меньшим зло». Великий князь сам принимал участие в проведении переписи. «Утром съехал князь с Городища и окаянные татары с ним, и начали ездить окаянные по улицам, считая дворы». Вся Русь была обложена тяжелой ордынской данью.

Первоначально дань в русских княжествах собирали мусульманские купцы, которых на Руси называли бесерменами. Бесермены заранее выплачивали хану большие суммы денег и за это получали право собирать в свою пользу дань с определенных городов и княжеств. Злоупотребления и насилия бесерменов привели к крупному антиордынскому восстанию. В 1262 г., по сообщению летописца, «люди ростовские, не вытерпев насилий поганых, собрали вече и выгнали их из городов: из Ростова, из Владимира, из Суздаля, из Ярославля, потому что откупали те бесермены дани и оттого великую погубу творили людям». Восстание прокатилось по всей Северо-Восточной Руси, везде горожане «поднимались вечем» и изгоняли ненавистных бесерменов. Летописец отметил, что ордынские ставленники были изгнаны «из всех градов русских». Больше бесермены на Руси не появлялись. Сбор ордынской дани перешел к русским князьям, которые сами отвозили ее к хану.

Какое-то время в русских городах находились баскаки, следившие за князьями, регулярно доносившие хану о случаях неповиновения. И этих представителей хана, так же как ранее бесерменов, смели с Русской земли народные восстания. В 1289 г. восстали горожане Ростова. Летописец сообщил об этом событии так: «Тогда было много татар в Ростове, и изгнали их вечем, и ограбили их». В 1320 г. восстание повторилось: снова «были злы татары в Ростове», и «собрались люди, изгнали их из града». В 1327 г. восстали горожане Твери. В этом году в Тверь пришел с отрядом ордынских воинов посол хана Шевкал (на Руси его называли Щелканом). Тогда горожане «ударили во все колокола и стали вечем, и весь народ собрался, и начали избивать татар, где кого застали, и самого Шевкала убили, и всех других». Ордынцы жестоко расправились с восставшими, направив в Тверскую землю большое войско. Однако, напуганные размахом народного движения, ханы Золотой Орды отказались от присылки в русские города своих представителей — баскаков. Баскаки исчезли из русских городов. Так народные восстания приводили к ослаблению иноземного ига.

Стремясь удержать Русь под своей властью, ордынские ханы разжигали княжеские усобицы, неоднократно предпринимали опустошительные вторжения в русские земли. Но все чаще и чаще завоеватели встречались с открытым неповиновением. Русские князья наносили им ощутимые удары. Эти антиордынские выступления не были еще общерусскими, но они постепенно подрывали власть ханов Золотой Орды, подготавливали свержение ненавистного ига.

Первое открытое неповиновение приказам ордынского хана относилось к 1281 г. Хан передал «ярлык» на великое княжение Владимирское князю Андрею Александровичу. Но князь Андрей не смог воспользоваться ханской «милостью»: Дмитрий Александрович, бывший тогда великим князем, отказался уступить Владимир. В Орду «пришла весть из Руси, что князь великий Дмитрий Александрович собирает рать и крепит город, не хочет цареву (т. е. ханскому) слову покориться и сойти с великого княжения». Ордынцам пришлось посылать на Русь большое войско. Но не успели ордынцы возвратиться, как снова «князь великий Дмитрий Александрович пришел в город Переяславль, и начал рать собирать, и город крепить, и отовсюду начали к нему собираться люди многие». Князь Андрей поспешил пожаловаться хану: «Тебе, царю, он повиноваться не хочет, и даней твоих платить не хочет!». Хан послал на непокорного князя «рать многую, Турантемира и Алына и многих татар». Великому князю пришлось на время смириться, но в 1285 г. он снова выступил против Орды. Когда «царевич из Орды» пришел с войском в Северо-Восточную Русь и, по монгольскому обычаю, отправил во все стороны отряды своей конницы для грабежа, «князь великий Дмитрий Александрович, собрав рать многую, пошел на них, и побежал царевич в Орду». Это было первое сражение, выигранное «в поле» русскими полками против монголо-татарских завоевателей. Грозных пришельцев из степей Азии можно было побеждать.

Несколько удачных сражений с отдельными ордынскими ратями было в начале XIV столетия. В 1301 г. Даниил московский разгромил ордынский отряд, прибывший на помощь к рязанскому князю. «Осенью князь Данило московский ходил на Рязань, и бился у города Переяславля (Рязанского), и одолел князь Данило, и много татар избил». В 1310 г. с ратью татарской бился под Брянском князь Святослав, «ратью великою, в силе многой вышел против рати татарской, и сошлись на бой, и помрачили стрелы татарские воздух и были как дождь, и была сеча злая». Князь Святослав бился до конца и погиб «последним в полку», нанеся врагу большой урон. Он предпочел смерть в бою подчинению хану: татары пришли «ссаживать» его с княжения.

В 1317 г. ордынское войско потерпело серьезное поражение в Тверском княжестве. Тверской князь Михаил, «собрав своих мужей, тверичей и кашинцев, пошел против татар, и сошлись оба полка, и была сеча великая». Ордынский полководец Кавгадый, встретив сопротивление, «повелел дружине своей стяги повернуть и неволей сам побежал», причем тверские воины «многих татар поймали и повели в Тверь».

В летописях появляются записи о том, что князья не просто «отводили беду» от своих княжеств путем подарков ханам (как было раньше), но обороняли их с оружием в руках. Вот как, например, писал летописец о нижегородском князе Константине Васильевиче: «Княжил 15 лет, честно и грозно оборонял вотчину свою от сильных князей и от татар». По существу говоря, с середины XIV в. распоряжения ордынских ханов, не подкрепленные немедленной присылкой военной силы, редко выполнялись русскими князьями — характер взаимоотношений Руси с Ордой изменялся на глазах. Русские князья пользовались любыми усобицами в Орде, чтобы проводить свою самостоятельную политику. Особенно независимо стали себя вести по отношению к Орде московские князья. В 1358 г., например, московский князь Иван Красный вообще не пустил в свое княжество ханского посла, что было прямым вызовом. Создалось своеобразное положение, когда другие князья больше считались с московскими правителями, чем с золотоордынским ханом. В 1360 г. ордынский хан «давал великое княжение Владимирское князю Андрею Константиновичу суздальскому», но тот «по то не явился», боясь московского князя.

Как показали дальнейшие события, суздальский князь поступил вполне благоразумно. Брат суздальского князя попробовал воспользоваться ханским «ярлыком», но московский князь тотчас «собрал силу многую и пошел ратью на него к городу Владимиру, и выгнал его из Владимира. Он же бежал в Суздаль, просидев на великом княжении всего двенадцать дней». Этот урок, данный усилившейся Москвой неудачливому претенденту на великое княжение, не прошел даром. Когда спустя два года ханский посол снова принес суздальскому князю «ярлык» на великое княжение, тот сам «не захотел и уступил великое княжение Владимирское великому князю Дмитрию Ивановичу московскому».

Правда, в 1371 г. тверской князь Михаил Александрович попытался воспользоваться ханским «ярлыком» и «перенять» у Москвы великое княжение, но из этого ничего хорошего не получилось. Когда он с «царевым послом» поехал на Русь, то московский князь попросту «разослал на все пути заставы, хотя поймать его». Ханскому послу московский князь категорически-заявил: «К ярлыку не иду, а князя Михаила на княжение Владимирское не пущу, а тебе, послу, путь чист!». Система ордынского владычества рушилась на глазах, «царево слово» перестало быть авторитетным для князей.