Свет далекой звезды

…На двери висела черная табличка: «Отдел иллюстраций». Завьялов постучал, открыл дверь и увидел заставленную шкафами комнату. Он не сразу заметил, что справа у стены за небольшим письменным столом, заваленным фотографиями, сидит женщина.

— Простите, — сказал Завьялов, все еще не переступая порога, — где можно увидеть Зинаиду Федоровну Коростылеву? В секретариате редакции мне сказали, что я должен обратиться к ней.

— Зто я, — ответила женщина, поднимая голову.

Она была немолода, в ее волосах блестели седые пряди.

Завьялов подошел к столу и робко начал:

— Я к вам по делу, не совсем обычному… — Присядьте, — сказала Коростылева.

У нее был мягкий и низкий голос. Она убрала фотографии, лежавшие на стуле. Завьялов сел.

— Дело вот в чем, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Совсем недавно, буквально два дня назад, я увидел ваш журнал, в котором… мне показалось… может быть, я ошибаюсь, конечно…

Он умолк, чувствуя, что становится косноязычным.

— Ну, так что же вы увидели? — спросила Коростылева тоном врача, поощряющего застенчивого больного. — Что же вы увидели? — повторила она. — Или, может быть, кого? Своего родственника? Да?

— Но… но как вы догадались? — недоуменно спросил Завьялов.

— Ну, это совсем обычное дело, — сказала Коростылева и улыбнулась. — Людям часто кажется, что они видят в журналах и на киноэкранах своих близких родственников или друзей. Тех, кого считали умершими или пропавшими без вести. Они обращаются к нам. Звонят, пишут, приходят. Мы уже привыкли. Так кого же вы увидели?

— Девушку. Прошло много лет. Почти тринадцать. Я был уверен, что она погибла на фронте. И вот я увидел…

— Но вы могли ошибиться! Ведь столько лет! — на этот раз тоном врача, убеждающего мнительного больного, сказала Коростылева.

Завьялов нахмурился. Он ждал этих слов. Предвидел, что его будут убеждать, доказывать, будто он ошибся.

— Я не мог ошибиться, — твердо сказал он, — не мог.

— Хорошо, посмотрим. Во всяком случае, мы готовы вам всячески помочь.

— Спасибо, — с облегчением сказал Завьялов, — а теперь я вам все покажу..

Он опустил руку в боковой карман пиджака, вытащил аккуратно сложенную страницу журнала, разгладил ее на столе перед Коростылевой и, показав фотографию в правом нижнем углу, сказал:

— Вот!

— Так, так, — произнесла Коростылева, бросая беглый взгляд на страницу. — Это какой же номер?

— Мартовский, — поспешно ответил Завьялов. — Вот здесь, на обороте, у меня все записано. Номер седьмой. Апрель. 1956 года.

— Отлично, — сказала Коростылева.

— И… и вы можете установить, где был сделан этот снимок? — нетерпеливо и радостно спросил Завьялов.

— Ну, конечно! Это очень просто… Сейчас мы посмотрим негативы этого мартовского номера.

С этими словами Коростылева встала и подошла к одному из шкафов. Завьялов, затаив дыхание, следил за каждым ее движением. Она открыла дверцу, и Завьялов увидел длинные ряды маленьких ящичков.

Уверенным движением Коростылева выдвинула один из ящичков и быстро, как считающий деньги кассир, стала перебирать лежащие там белые конверты. Вр, емя от времени она вынимала из ящика конверт и клала его на стоящий рядом стол.

— Вот и все, — сказала она, задвинув наконец ящик и прикрыв дверь шкафа.

— Теперь давайте смотреть, — сказала Коростылева, кладя на стол первый конверт. — Это, кажется, не то…

Завьялов взглянул на крошечную фотокарточку, прикленную к конверту. Да, это был не тот снимок — люди, столпившиеся на палубе рыбацкого сейнера. На фотографии, приклеенной к следующему конверту, были изображены рабочие у кузнечного горна. А на третьем конверте..

— Вот! — воскликнул Завьялов, с силой опуская ладонь на маленький белый конверт, точно он был бабочкой, готовой каждую секунду улететь.

— Вот видите, как все просто, — с улыбкой сказала Коростылева, — Ну, уберите же руку, давайте посмотрим, что здесь написано.

Завьялов схватил конверт и поднес его к глазам. Крупным, каллиграфическим почерком на нем было выведено: «Первомайское соревнование. И. Иванов».

— Что же это значит? — недоуменно спросил Завьялов, передавая конверт Коростылевой.

Ему показалось, что она разглядывает надпись необъяснимр долго, — Гм-м, — сказала наконец Коростылева, — странно…

— Что, что «странно»? — нетерпеливо спросил Завьялов. Коростылева молчала. Она раскрыла пакет, вынула маленький, короткий обрезок фотоленты и стала разглядывать его на свет.

— Все правильно, — сказала она наконец, — вот посмотрите.

Да, это было то самое изображение, — Завьялову достаточно было поднести ленту к глазам, чтобы все сомнения исчезли.

— Но где же это снято, где?! — воскликнул он.

— Видите ли, — медленно и как бы смущенно ответила Коростылева, — очевидно, мы имеем дело с любительской фотографией, хотя и очень удачной. Прекрасно передан закат солнца. И. Иванов… — точно в раздумье произнесла она. — У нас нет такого штатного фотокорреспондента. Разумеется, это ничего не меняет. На конверте должен быть его адрес и указано место съемки. Но… почему-то здесь ничего не написано, кроме фамилии автора и темы…

Она неожиданно встала, сказала: «Подождите меня, я скоро вернусь», — и вышла из комнаты.

Завьялов остался один. Он был очень взволнован, но ни минуты не сомневался в том, что сейчас все разъяснится.

Ему было трудно усидеть на месте. Он стал разглядывать длинные ряды толстых дерматиновых папок, уложенных на занимающих всю противоположную стену стеллажах. «Промышленность», «Театр», — читал он надписи на маленьких белых бумажных квадратиках, приклеенных к каждой папке. — «История авиации», «Партийные съезды», «Армия», «Первая пятилетка», «Коллективизация»…

Сделал несколько шагов по комнате. Потом вышел в коридор. Закурил. В какую сторону пошла Коростылева? Откуда она вернется? Справа? Слева? Может быть, пойти ей навстречу?..

Завьялов прислушался к шагам в коридоре. Нет, это тяжелые мужские шаги. Звякнула дверь лифта. Стало тихо.

Ему показалось, что прошли часы, прежде чем Коростылева вернулась.

— Небольшая задержка, — сказала она тоном извинения. — Произошла какая-то путаница. Я вам сейчас все объясню. Видите ли, иногда случаются такие вещи: фотолюбитель присылает письмо. Оно попадает в отдел писем редакции. К письму приложено фото. Отдел писем передает фото нам, а письмо оставляет у себя. Словом, происходит обезличка… Недавно по этому поводу был издан специальный приказ главного редактора… Разумеется, сотрудник нашего отдела обязан был выписать из письма все данные, относящиеся к фото…