Свет гаснет

– Ну и проваливай, черт бы тебя побрал, – сказал он, натянул берет, вернулся на Уорфингерс Лейн и зашел в маленький ресторанчик под названием «Малый Дельфин».

– Чем огорчен тан [6] Файфа? – небрежно спросил Дугал.

– Ничем. Так, глупости.

– Он случайно не ревнует, самую малость?

– Может быть. Это пройдет.

– Надеюсь, что так. Прежде, чем мы начнем биться на шотландских мечах Гастона.

– Да уж. Гастон как-то уж очень одержим ими, тебе не кажется? Все эти его разговоры об оружии… Он ведь ни на минуту не умолкает.

6

Глава клана, шотландский лорд.

– Мне рассказывали, что он провел некоторое время в реабилитационном центре. Правда, это было давно, и он был вполне безобиден. Просто носил меч и разговаривал на среднеанглийском. Он на самом деле очень милый. Перри попросил его научить нас драться. Он хочет, чтобы мы практиковали поединок в замедленном темпе все пять недель, наращивая мускулы и очень медленно набирая скорость. Под хор цыган из «Трубадура» [7] .

– Не может быть!

– Нет, конечно – не на представлении. Только во время репетиций, чтобы войти в ритм. Эти клейморы ужасно тяжелые.

7

Опера Джузеппе Верди.

– Не хотела бы я оказаться на твоем месте, – сказала Мэгги и рассмеялась.

Дугал очень медленно стал напевать:

– Бац! Не спеши. Бац! Подожди. Бум-бум-бац! Жди. Бац!

– Двумя руками, конечно.

– Конечно. Я эту штуку даже с пола не могу поднять не пыхтя и не задыхаясь. Гастон принес нам один меч на пробу.

– Он ведь сам будет делать те мечи, которыми вы будете пользоваться? Разве он не может смухлевать и использовать какой-нибудь материал полегче, или сделать их из папье-маше?

– Дорогая, но это же неправильно. Это ведь нарушит баланс.

– Ну, тогда будь осторожен, – туманно сказала Мэгги.

– Конечно буду. Дело в том, что лезвия не будут острыми. Они будут совсем тупые. Но если кого-то в самом деле ударить таким мечом, то перелом гарантирован.

– Правда?

– Кость разнесет на мелкие осколки, – сказал Дугал. – Точно тебе говорю.

– Мне кажется, вы двое будете выглядеть очень глупо, сражаясь на мечах. Зрители будут смеяться. И мне приходит в голову множество вещей, которые могут пойти не так.

– Какие, например?

– Один из вас размахнется, не попадет по мечу противника, и клеймор застрянет в декорациях.

– Эпизод будет очень короткий по времени. Всего полминуты или около того. Он отступает в сторону правой кулисы, а я с ревом бросаюсь за ним. Кстати, Саймон очень силен. Он весьма непринужденно поднял клеймор, размахнулся, не смог остановиться и принялся крутиться, держась за меч. Вид у него был страшно напуганный. Это было так смешно, – сказал Дугал, – я ужасно хохотал над стариной Саем.

– Не делай этого, Дугал. Он очень ранимый.

– Ой, ну надо же! Послушай, милая, мы ведь понадобимся режиссеру в половине девятого? Предлагаю поехать в ресторан на набережной Виктории, заказать легкий обед, и тогда мы будем готовы к любым драмам. Как тебе такая идея? Вызывает приятное ожидание или не особо радует?

– Никакой обильной и тяжелой еды перед работой? И без спиртного?

– Дюжина устриц и тонкие ломтики ржаного хлеба с маслом.

– Чудесно.

– Хорошо, – сказал Дугал.

– Говоря об «урегулировании отношений», ты ведь имел в виду исключительно Макбетов?

– Да? Ну, пусть будет так. По крайней мере пока, – невозмутимо сказал он и дальше ехал молча; они пересекли реку, свернули в лабиринт узких улочек, выехали из него и остановились у отеля «Савой Майнор».

– Я снял квартиру на все время постановки. Она принадлежит Тедди Сомерсету, который уехал в Штаты на год, – сказал Дугал.

– Фасад потрясающий.

– Прямо в стиле Регентства, правда? Пойдем внутрь. Давай!

И они вошли в здание.

Интерьер квартиры был роскошный, над всем царила огромная картина с обнаженной фигурой, эффектно написанная в весьма реалистичной манере. Мэгги мельком взглянула на картину, села под ней и сказала:

– Я бы хотела уточнить кое-что. Макбеты ведь обсуждали убийство Дункана до начала пьесы. Это вполне ясно. Но это всегда были разговоры из серии «если» и «предположим», до сих пор никто не говорил: «Он едет сюда. Сейчас или никогда». Согласен?

– Да.

– Это была просто тема для разговора. Никаких призывов к принятию решения или вообще к чему-то реальному.

– Нет. А теперь решать необходимо, он оказался лицом к лицу с этим фактом, и он в ужасе.

– И она знает об этом. Она знает, что, если бы она его на это не подбила, он никогда бы не стал этого делать. Так что же у нее есть такого, что он на это пошел? Планы. Чудесные планы, да. Но он не желает идти дальше обсуждения планов. Секс. Так Перри сказал в первый день. Шекспиру приходилось быть осторожным в плане секса из-за того, что эту роль играл мальчик. Но у нас нет такой необходимости.

– Разумеется, нет, – сказал он. Он подошел к ней сзади и положил руку ей на плечо.

– Ты осознаешь, насколько коротки те эпизоды, где они появляются вместе? – спросила Мэгги. И как она измучена после сцены пиршества? Я думаю, как только она отделалась от этих чертовых лордов и осталась наедине со своим мямлящим, смятенным мужем-львом, и они тащатся наверх, в постель, в которой не могут спать, она понимает, что все, что ей остается, – это замолчать. В следующий – и в последний – раз, когда мы ее видим, она жутко говорит во сне. Знаешь, это ведь на самом деле очень небольшая роль.

– Как думаешь, насколько сильно на меня влияет ее падение? – спросил он. – Я его замечаю? Или к тому времени я уже полон решимости совершить это глупейшее убийство?

– Думаю, второе. – Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и что-то в ее манере заставило его убрать с ее плеча руку собственника. Она встала и отошла в сторону.

– Позвоню-ка я в «Парик и Поросенок» и закажу столик, – отрывисто сказал он.

– Да, позвони.

Когда он сделал это, она сказала:

– Я смотрела на эскизы. Там много внимания уделено тому, чтобы одежда была слишком велика и тяжела. Я вижу, что Джереми подчеркивает это, и я рада. Огромные развевающиеся накидки, которые нельзя скрепить ремнем. Тяжелые короны. Мы должны носить их осознанно. Конечно, ты в гораздо большей степени, чем я. Я постепенно исчезаю. Но в целом картина получается жуткая.