Свет горизонта

Узумаки упал на траву, ощутив телом не только густую растительность, но и воду, дошедшую блондину в лежачем состоянии до подбородка.

На защиту оригинала бросились оставшиеся клоны. Их было около трех десятков, и сейчас все, как один, уставились на озеро, из которого выходил целый и невредимый Асума. Мало того, он был полностью сухим! Одежда ни капельки не промокла! Он просто встал, медленно потянулся к карману жилета, достал сигарету и закурил. Ни зажигалка, ни пачка при нырке в воду, как ни странно, не пострадали. Выдохнув облако дыма, Сарутоби тяжелым взглядом уставился на выживших.

— Как?

— Это что, какая-то шутка?

Настоящий Узумаки оперся руками и попытался встать, что далось ему с трудом и сильной острой болью.

— Вспомните, что он постоянно говорил на тренировках. Использовать любой шанс, любую возможность для защиты и атаки, не важно, насколько силен противник. Его шанс появился, когда я кинул его в озеро. До того, как соприкоснуться с водой он успел использовать ту технику, вакуумный щит. Это защитило его от промокания и позволило дышать под водой. Сейчас мы сражались только с его теневым клоном, — пробормотал Наруто.

— Браво, Наруто. Ты раскусил мой план, — ухмыльнулся Асума, — Сообразительностью можешь с кланом Нара потягаться.

Джинчурики глубоко вдохнул, успокаиваясь. Боль отступила, царапины медленно стали затягиваться. Как-никак, его собственная чакра после стольких сражений подходила к концу, а в тело вливалась чакра Кьюби.

— Асума-сенсей, вы не должны этого делать. Печать можно сломать, — обратился к нему один из клонов.

Сарутоби с иронией посмотрел на теневую копию Узумаки.

— Этот фокус не пройдет. Теперь я вижу, кто из вас – настоящий. Я могу отличить вас по одежде. Твои клоны целы и невредимы, а ты сам – нет, — процедил он, вдыхая сигаретный дым.

Узумаки зло покосился на ту свою копию, что выставила его на посмешище.

— Если ты собираешься освободить меня из техники Данзо-самы, не выйдет! Я запрещаю тебе это делать. Ты выбрал свою сторону, это твое право, а я выбрал свою…

Наруто почувствовал, что его терпению приходит конец.

— Это выбор? Это разве выбор, мать вашу?! Ставить на людей печати подчинения, делая из них марионеток?! — проорал он, срывая голос.

Сарутоби вновь сделал глубокий затяг, продолжая стоять на месте.

— Я сам выбрал сторону Данзо-самы. Он был хорошим другом моего отца. А потом отец умер, и Данзо-сама заменил мне его. Он наградил меня силой, которой я, может быть, не заслуживаю, силой… Второго Хокаге.

Наруто вздрогнул. То, что только что произнес сенсей доходило до него с трудом.

«Старик Третий… Как ты мог оставить своего сына этому уроду?..» — подумал Узумаки.

— Ваш отец погиб? – переспросил Наруто, надеясь немного потянуть время, пока не заживут царапины, а так же извлечь полезную для себя информацию.

— Погиб, — подтвердил мужчина, — смертью героя. У меня с детства были с ним плохие отношения.

Сарутоби достал из кармана старую фотографию. На ней были он сам многими годами ранее и Третий Хокаге. У Асумы были лохматые длинные волосы, молодые черты лица, неаккуратная щетина на щеках и подбородке. Уже тогда у Асумы в зубах была сигарета, от которой отделялась тонкая струйка дыма. Одет он был в спортивные брюки и куртку с меховым капюшоном, надетую поверх зеленоватой футболки. При взгляде на эту фотографию можно было увидеть Асуму таким, каким его никто из учеников не видел – рассеянным, расслабленным и несерьезным. Рядом стоял его отец, известный как Сарутоби Хирузен. Нет нужды его описывать, так как внешность этого человека не менялась, помимо появления седых волос и морщин на лице. В зубах его была курительная трубка.

Наруто эту фотографию не увидел, но по взгляду Асумы на нее понял его чувства. Сожаление, горечь и чувство собственной вины.

— Я был немного старше тебя, когда последний раз видел его. Как помнишь из моего старого рассказа, в двенадцать лет я получил статус чунина, то есть стал взрослым ниндзя. Я был своеволен, нетерпелив. Мне хотелось показать себя. Но тогда пост главы деревни занял Четвертый Хокаге, и вся моя жизнь пошла наперекосяк. Я провалил тест на звание джонина, был очень раздосадован. Потом я наплевал на все и покинул деревню, после чего путешествовал долгое время по стране Огня. Я повидал многое, — пробормотал Сарутоби.

Его пальцы настолько крепко сжали фотографию, что она немного прогнулась.

— Я набрел на Храм Огня, где провел несколько лет своей жизни. У меня были друзья, были враги… Я вступил в ряды Двенадцати ниндзя-защитников. Они не признавали власти Хокаге и оставались верны Дайме страны Огня. Но последней нитью, соединяющей меня с Конохой, оставался отец. Когда я нашел свой путь, обрел внутреннее спокойствие, я вернулся в деревню и узнал, что мой отец погиб. Он был отправлен Четвертым Хокаге на миссию, но так и не вернулся с нее. Это случилось в ту же ночь, когда исчез и сам Четвертый. Тогда Данзо-сама вновь занял пост Хокаге и оказал мне помощь. Я хотел стать человеком, достойным своего отца, хотел получить силу… Он дал мне эту силу, но я по-прежнему не являюсь достойным и никогда не стану им. Последнее, что я сказал отцу – это то, как я сильно ненавижу его и Коноху. И тогда он сказал мне одну единственную вещь, которая до сих пор мне полностью не понятна – то, что «король у всех один»… — продолжил Асума. Он, казалось бы, не замечал Наруто, погрузившись в воспоминания.

Сам джинчурики был несказанно удивлен столь подробному рассказу о прошлом сенсея. Узумаки опустил взгляд на пояс Сарутоби, и в его памяти вспыхнули картинки прошлого при виде белой повязки Асумы со странным символом.

— А что случилось с ниндзя-стражами? – спросил он.

— Храм подвергался всяческим атакам со стороны внешних врагов во время правления Четвертого Хокаге. При Сакумо и сама деревня не раз подвергалась опасности, так же как и Храм. Он намного ближе к границе с другими странами, а, так как является крупным центром, как Коноха, служит некой второй столицей. Я сомневаюсь, что Храм Огня еще цел. Сора был отправлен к нам в Коноху, чтобы избежать тяжелой участи. Его отец пал в бою… Я видел, как он погиб. У парня никого не осталось. Скорее всего, выжившие члены Двенадцати стражей покинули Храм и сейчас путешествуют по свету.

— Понятно, — протянул Наруто.

— Ты меня не поймешь, Наруто. В тебе живет бунтарский дух, жаждущий свободы. Я-то тебя прекрасно понимаю, поскольку сам в твоем возрасте был таким же. Но есть вещи куда важнее, — вот почему я одобряю режим Третьего. Это не только из-за моей личной ненависти к Четвертому. Я довольно таки неплохо сдружился с его сыном… Это ради того, чтобы у Конохи было будущее.

Наруто вздохнул и осмелился вновь подать голос.

— Вы не правы. Это не будущее. Данзо-сама может держать нас в деревне, как в клетке, навязывать нам свои идеалы, но он не может просто так взять и подчинить народ с помощью дзюцу. Люди даже не подозревали о том, что являются марионетками в чужих руках до сегодняшнего дня…

Асума задумчиво поскреб ногтем фильтр сигареты и стряхнул пепел.

— Я знал, ты не поймешь меня. Скажу только, что это был самый легкий выход из всех возможных. И я сам согласился на это…

Возмущение Наруто передалось всем его клонам. Оно прямо таки читалось на одинаковых лицах.

— А Хару… Вы подумали, что Данзо сделал с ней? Сколько людей погибло от опытов этого сумасшедшего. Он экспериментировал на людях, которые ему безоговорочно подчинялись, словно безвольный скот.