Свет и тень

— Почему бы тебе, дорогая, не рассказать об этом чудесном представлении, ведь ты была его главной устроительницей!

— «Базар» прошел с большим успехом, — жестко проговорила Миллисент, уставясь на Каролин. Глаза ее буквально метали молнии. — Жаль, мисс Синтия, что вас там не было.

— Уверена, что вы прекрасно справились с постановкой и без меня, — парировала Каролин, нарочито мило улыбаясь. Понять столь неприкрытое выражение враждебности со стороны этой женщины она не могла. Даже если предположить, что Миллисент не одобряла се поступка, вернее, поступка Синтии, то было едва ли благоразумно это неодобрение демонстрировать. В конце концов, Синтия — жена самого могущественного во всей округе человека, который давал средства к существованию самим Нельсонам! Что ж, какова бы ни была причина столь явной неприязни, Каролин весьма мало смутится. Если уж она сумела поставить на место даже завистливых актрисок в Антигуа, то придурковатая сестра захолустного викария будет образумлена в два счета!

— Да, мы справились и без вас, — проскрежетала Миллисент, — но вам не о чем сожалеть, ведь от поездки в Италию вы наверняка получили огромное удовольствие, не так ли?

— Да, Италия — чудесная страна, — ответила Каролин без тени замешательства.

— И это невзирая на то, что поездка была так внезапна, да?

Каролин медленно подняла брови и навела на нервничающую дамочку беспощадно холодный взгляд аристократки, не выдержав которого бедняжка потупилась и соблаговолила покраснеть. Тогда талантливейшая самозванка заметила таинственно:

— Что поделаешь, временами я бываю несколько импульсивна. Но от этого жизнь становится только интереснее, — а? Как вы думаете, Миллисент?

— Боюсь, я не могу судить о подобных вещах объективно…

Викарий глухо хохотнул:

— Миллисент никогда не бывает импульсивна, миледи. Жизнь в доме приходского священника не оставляет места для сумасбродства.

— Это и хорошо! Такая жизнь приучает человека быть сдержанным и рассудительным, каковые качества, несомненно, достойны всяческого поощрения. Во всяком случае, я хотела бы позаимствовать их у мисс Нельсон.

— Нам всем не помешало бы это, — вступила в разговор Селена, чтобы немного сгладить все острые углы. — Я уверена, что нашей дорогой Синтии не пришлось бы в такой спешке укладывать вещи, если бы она сразу приняла мое приглашение; мы бы отправились вместе, и ей не пришлось бы, как это, к сожалению, случилось, лихорадочно разыскивать меня во Флоренции. Но ей всегда очень трудно было расставаться с Джейсоном и Лорел даже на пару недель!

— Совершенно верно, — не замедлил согласиться викарий, в то время как его сестрица смерила Каролин откровенно недоверчивым взглядом.

В эту минуту послышался тяжелый топот сапог и в дверях появился Джейсон:

— А, Томас! Очень рад! Барлоу уже успел доложить мне, что вы здесь. И мисс Миллисент? Какая приятная встреча! Как это мило с вашей стороны!

Сомервилл пожал священнику руку, а руку мисс Нельсон поднес к своим губам. Каролин заметила, что при этом напряженное до того лицо Миллисент расплылось в блаженнейшей улыбке. Что ж, теперь причина неприязни этой дурочки к Синтии была совершенно ясна: Миллисент питала самые нежные чувства к Джейсону!

— Судя по твоему виду, ты не удержался от того, чтобы поковыряться в земле самому! — сухо заметила леди Браутон.

— По правде говоря, — рассмеялся Сомервилл, — я наткнулся на застрявшую телегу Роба Марша. Мне пришлось спешиться и подставить плечо.

Самая простодушная радость озаряла лицо Джейсона. Морщинки в уголках глаз и рта совершенно разгладились Он был красив в ту минуту. Неудивительно, что Миллисент так сохла по нему. Идиотка! У нее не могло быть даже кап ли надежды на завоевание его сердца. Даже если бы это сердце и не принадлежало Синтии. Впрочем, если бы она и до билась своего, то едва ли смогла умело распорядиться плодами своих завоеваний. Каролин видела, что Миллисент слишком слаба и неопытна для такого человека, как Сомервилл. В одежде для верховой езды, пропыленной и пропахшей потом, слегка и лошадью, он излучал жизненную силу, казался абсолютным воплощением мужского начала! Рубашка с расстегнутым воротом не скрывала его могучей загорелой шеи, на которой поблескивали полоски восхитительной влаги. Каролин невольно ощутила притягательность этого мужчины и вынуждена была признать, что он в высшей степени сексуален… Впрочем, довольно быстро опомнилась и покраснела от стыда за саму себя. Что за чудовищные мысли лезут ей в голову!

Джейсон с интересом слушал, как священник описывал ему жалкое состояние кровли собственного дома. Каролин видела, что викарий надеется на помощь своего доброго патрона. Патрон же обычного нетерпения не проявлял, и девушка дивилась той обходительности, которую он выказывал по отношению к Миллисент. Джейсон разговаривал с ней весьма тепло и любезно, но не в такой степени, чтобы у бедняжки могли зародиться какие-нибудь надежды на взаимность.

Пообещав заняться кровельными работами в доме викария, Сомервилл извинился вторично и удалился для того, чтобы наконец переодеться. Как только он ушел, брат и сестра Нельсон стали прощаться. Не без доли цинизма Каролин подумала, что эти двое получили все, что хотели, и теперь решили отбыть. Как только дверь за ними захлопнулась — этот звук явственно донесся и в гостиную, — Селена, закатив глаза, простонала:

— Слава Богу, ушли!.. Вчера я была настоящей дурой, когда решила, что смогу избежать встречи с Нельсонами.

— Подозреваю, — захихикала Каролин, — что нет способа избежать их. Несмотря на все свое хлопанье крылышками, викарий, по всему видно, человек решительный!

— Что?! Синтия, странно слышать от тебя такое. Мне казалось, священник — один из твоих друзей!

— Викарий неизменно является другом госпожи из поместья. Разве вы не знали этого?

— Какой цинизм! — улыбнулась Селена и покачала головой. — Знаешь, дорогая, невзирая ни на что, это был один из самых приятных за последнее время визитов. Я даже подумываю о том, чтобы на пару неделек отложить свой отъезд домой.

— Что ж, и отложите! Мне бы очень хотелось, чтобы вы еще погостили у нас!

Каролин пугала перспектива остаться в доме совершенно одной против Браутона и его верных слуг. Селена, похоже, была здесь ее единственным другом, если, конечно, не считать Бонни. Впрочем, последняя выступала скорее в роли доверенного лица, и только, нежели являлась искренней союзницей.

— Хорошо, — сказала Селена, — я могла бы остаться до следующего четверга, скажем, но никак не позднее: в субботу я просто обязана прийти на обед к Китти Трэшер. Ее сын женился на дочери какого-то купца, и Китти пытается ввести ее в высшее общество, а посему ужасно боится, что никто не захочет прийти к ней.

Каролин едва заметно улыбнулась. Дочь купца! Не приходилось сомневаться в том, что отец невесты — человек весьма и весьма состоятельный, а Кроссли женится только затем, чтобы по-прежнему вести свою вольготную аристократическую жизнь. Но родители его так стыдились избранницы, что вынуждены были вводить ее в общество исключительно в тесном кругу друзей и знакомых. Интересно, что бы подумала Селена, если бы узнала вдруг, что ее невестка только что прибыла из колоний, где играла на театральных подмостках!

Дни проходили за днями, и Каролин потихоньку привыкла к домашней рутине. Впрочем, кроме переодеваний к завтраку и обеду ей здесь и занять-то себя было, в сущности, нечем. Бонни говорила, что ведение дома Синтия полностью препоручила миссис Морли и заботилась лишь о том, чтобы не позабыть прочесть меню, которое каждый понедельник представляла ей эта самая миссис Морли. Каролин совершенно не привлекало также вышивание, которым, чтобы как-то скоротать время, занималась Синтия. Более того, если бы ей и захотелось повышивать, то отсутствие навыков немедленно бы выдало ее. Синтия не любила верховой езды, а Каролин, напротив, обожала. Синтия только и делала, что читала книжки, рвала цветы да изредка навещала соседей.