Свет любви

Но когда он навис над ней, уже собираясь взять Гвинет, как конюх хорошенькую крестьянку, гнев внезапно погас. Он отстранился, вздрогнул и сел рядом, вновь зажав голову в руках. Насилие не помогало облегчить боль в сердце, не могло исцелить Брайана от желания. Он только оскорбил бы женщину, которая не заслуживала гнева и насилия. Он не мог отдать ей любовь, ибо уже отдал ее.

— Прости, Гвинет, я чуть не… прости. Ты не заслужила… такого.

Она молчала. Помедлив, она начала одеваться.

— Брайан, тебе незачем извиняться. Я охотно соблазнила бы тебя, и не раз, стоило мне заметить твое внимание. Мне жаль, что я не могу исцелить эту рану. Но послушай, Брайан…

— Что? — Он поднял голову, страдая от чувства вины. Она любила его, а он хотел только использовать ее, отомстить за боль, в которой Гвинет не была виновата. Он узнал муки любви… и хотел заставить мучиться другую.

Она глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— Разве гонец сказал, что Элиза ждет ребенка Джалахара?

— Что ты хочешь сказать? — тревожно переспросил Брайан.

— В такое время женщинам редко бывает нужен лекарь, если только не приближается время родов. — Гвинет негромко рассмеялась. — Даже в этом случае… но Джалахар относится к ней по-особому. Брайан, ты не думаешь, что этот ребенок может быть твоим?

Минуту он настороженно смотрел на нее, затем вскочил и принялся одеваться, путаясь в одежде. Он бросился к двери.

— Куда ты? — тревожно воскликнула Гвинет.

— Догонять гонца!

Он нагнал маленького араба на тропе, ведущей из города. Араб дрогнул, сжавшись в седле.

— Не бойся, воин ислама! Я ничего не сделаю с тобой. Я просто хочу узнать побольше. Когда должен родиться ребенок у той женщины?

Араб был по-прежнему недоверчивым и пугливым. Он пожал плечами и осторожно произнес:

— Точно я не знаю, я не видел ее. Но, кажется, это будет скоро, потому что Азфат постоянно ждет во дворце.

Араб застыл в страхе, уверенный, что дал неправильный ответ и разъярил этого огромного рыцаря, на этот раз несомненно готового убить его. Брайан рассмеялся и расцеловал изумленного араба в обе щеки.

Воистину эти христиане — сумасшедшие.

— Спасибо, друг! Спасибо! — закричал Брайан и умчался, швырнув на песок пригоршню золотых монет.

Араб спешился. Вновь пожав плечами, он широко усмехнулся, пересчитав монеты.

Пути Аллаха неисповедимы!

Во дворце Ричарда в Акре Гвинет поспешно оделась и приготовилась к бегству. Она собрала немногочисленные вещи, позвала служанку и потребовала принести ей перо и пергамент.

Она торопливо нацарапала письмо:

«Брайан, я уезжаю в Музхар. Они впустят меня, ибо я всего лишь женщина. Это может показаться безумием, ты будешь сомневаться во мне, но я желаю только одного — быть с Элизой. Ей нужна подруга, и я намерена стать ею.

Если Бог и вправду есть на небесах, если есть справедливость, к тебе вернутся жена и ребенок. Я расскажу Элизе обо всем. Ты слишком сильно любишь ее, чтобы любить другую. Будучи твоим другом, я умоляю тебя ничего ей не рассказывать. Она будет уверена, что ты лжешь, и вместе с тем будет ждать этой лжи.

Я люблю тебя и люблю Элизу. Молюсь, чтобы мой поступок оказался правильным. Знай, я хочу быть с ней рядом и окажу ей любую помощь, какая только будет в моих силах. Не тревожься обо мне, ты же знаешь, я всегда твердо стояла на ногах. Гвинет».

Она положила письмо на подушку и печально улыбнулась, а затем поспешила прочь из комнаты, решив догнать гонца Саладина и найти дорогу к правителю мусульман, а оттуда — в дом его племянника.

Брайан вернулся во дворец в прекрасном настроении. Он пошел прямо к комнате Ричарда и стал ждать, пока паж доложит о его приходе.

Когда ему позволили войти, он остановился прямо перед королем. Ричард посмотрел на него, выжидательно приподняв бровь.

Брайан вытащил меч из ножен и положил его перед Ричардом.

— Я готов сразиться с тобой, король, — сказал он.

Ричард пристально оглядел его, затем медленно усмехнулся и встал.

— Думаю, нам понадобится освободить двор. Ты же понимаешь, моим воинам ни к чему видеть Ричарда Львиное Сердце обезоруженным. Нельзя дать им понять, что я умею сдаваться.

Вместе они вышли во двор. Никто не знал, что случилось там, но звон мечей долго разносился в воздухе.

Глава 27

Элиза проснулась от странного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Она открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо в лицо Гвинет. Гвинет добродушно улыбалась.

Несколько секунд Элиза непонимающе смотрела на нее.

— Должно быть, я умерла, и мы вместе оказались на небесах или в преисподней.

Гвинет рассмеялась:

— Нет, Элиза, ты жива. Должна признаться, я так рада тебя видеть! Никогда не думала, что увижу тебя в ином виде, непохожую на воздушную сильфиду, но сейчас ты скорее напоминаешь самого толстого из монахов!

Элиза слегка покраснела, но рассмеялась вместе с Гвинет, все еще удивляясь, как та очутилась во дворце Джалахара. Она неловко поднялась — за последний месяц ее живот вырос вдвое — и спросила:

— Как ты оказалась здесь?

— Очень просто. Я отправилась к Саладину, по-моему, это самый любезный и очаровательный из мужчин, а затем меня проводили сюда.

— Но зачем? — прошептала Элиза. — Гвинет, может, нам никогда не удастся выбраться отсюда. Теперь, когда ты здесь, тебя никогда не отпустят!

Гвинет пожала плечами.

— Я и не надеюсь на это. Знаешь, Перси всегда считал, что у меня есть страсть к приключениям. — Она вздохнула. — Я услышала о том, что ты ждешь ребенка, Элиза. Я думала, что тебе понадобится подруга.

Элиза изумленно уставилась на Гвинет. Тысячи вопросов вертелись у нее в голове. Тысячи опасений и тревог — и все они касались Брайана. Но если Гвинет… была рядом с Брайаном, зачем же она явилась сюда?

Гвинет прочла эти вопросы в глазах Элизы и торопливо заговорила:

— Сейчас он совсем здоров, Элиза. Он долго мучился в лихорадке, но победил и теперь силен, как прежде.

Плакать нельзя, напомнила себе Элиза. Она уже привыкла сдерживать слезы, но теперь ее глаза невольно увлажнились.